Внутри большинство кабинетов оказалось заперто, жизнь обнаружилась только на втором этаже в бухгалтерии, да в приёмной заседала дородная мадам торгово-евреистого вида (или кавказских кровей — точно не скажу) в тёплой безрукавке, арбузом волос над теменем и целой коллекцией широких золотых колец-перстней на пальцах.
— Товарищ Коваленя выехал проверять объекты, — сообщила секретарша томным голосом.
— Главный инженер? — осведомился я, дверь в кабинет с соответствующей табличкой тоже была закрыта.
— Тоже на объектах. Что-нибудь передать?
Интонация: катились бы вы подальше. Я бы и сам рад, но не корысти ради, а токмо волею пославших меня партии и правительства…
— У нас предписание на проверку отчётности и состояния сданных объектов по жалобам на качество отремонтированных дорог. Директор облдорстроя предупреждал вашего начальника.
— Мне он никаких указаний не давал, — сварливо ответила секретарша.
— Не беда, — я положил перед ней бумагу. — Вот копия предписания, оригинал лежит в области. Алла Леопольдовна проведёт выборочную ревизию документации.
— Идёмте! — золотоносица не без труда выпростала пышное тело из-за стола и повела нас бухгалтерию, где свела Леопольдовну с тамошними обитательницами. Я обещал забрать её не позже пяти после инспекции дорог. Мы же с Леночкой вернулись к «волге» и поехали в сторону Чапурников.
В салоне машины висело неловкое молчание.
— А ведь исторические места вокруг! — сказал я, чтобы что-то сказать. — В сорок втором танки Паулюса рвались к Сталинграду, наши героически оборонялись…
Каждое слово, совершенно верное по смыслу и содержанию, звучало здесь и сейчас как минимум неуместно.
— Спасибо за урок из школьного учебника истории, — поблагодарила Леночка и чуть подвинулась на сиденье, отчего коленка снова показалась из-под пальто. — Ты же не об этом хотел, правда? Тогда сама начну. Я не в обиде, что ты меня вчера прогнал. Хоть ни один мужчина мне до этого никогда не отказывал. В твою байку о кожных болячках не верю. Не хочешь жене изменять — твоё право. Уважаю. Но… Ты так на меня смотрел сладострастно, разве что не облизывался. Брюки впереди топорщились как у подростка, даже Леопольдовна обратила внимание. Фактически дал понять, что не против. Зачем?
— Поздно спохватился, что инстинкты самца-кобеля берут верх над доводами здравого смысла, зря дал этим инстинктам волю, а они кричали как болельщик на стадионе: забей шайбу! Дорогая, мы же не животные. От супруги к тебе не убегу. Да и нужен ли тебе мужик на четвёртом десятке с прицепом из трёх деток? Даже как любовник не очень — слишком занятый на работе, слишком зацикленный на своей семье. А вы с Леопольдовной успели обсудить мою реакцию на твои прелести?
— А как же, обсудили, — фыркнула пассажирка. — Она же и завела разговор. Если бы не видела, что ты на меня глаза косишь, сама бы пришла к тебе в номер с шампанским. Не гляди, что в возрасте и в весе, там ещё мощное пламя бушует. Конечно, женщина на любителя, — она не удержалась от ехидства.
— Прошу: не стреляй в меня со словами «ну так не доставайся же ты никому!»
Гениальный фильм Рязанова «Жестокий романс» только в этом году вышел на киноэкраны, моментально завоевал бешенный успех, фраза Мякгова-Карандышева, расстреливавшего бесприданницу Гузееву, стала едва ли самой популярной в последние месяцы, с ней конкурировала только «Мохнатый шмель — на душистый хмель, цапля белая — в камыши», вызывая непритворные слёзы у сентиментальных любительниц мелодрам.
— Тебе ничто не угрожает. Только не жалей потом, что отказался. Касательно моего удовольствия… Я прекрасно понимаю, какой восторг вызывает у мужчин случайный секс с красивой девушкой, особенно если он не требует обязательств, длинная связь — совсем другое, со временем она становится тягостной. Иногда, именно — иногда, я не шлюха, готова сделать подарок симпатичному человеку, ничего не требуя взамен. Совсем не уверена, что он способен доставить мне удовлетворение, тем более если неловок, неопытен или не старается. Не важно. Суть подарка — сделать хорошее одариваемому. Для этого совершенно необязательного его любить.
Она дала мне в руки важный козырь, помогающий выбарахтаться из неловкой ситуации.
— Лена, ты хоть понимаешь, насколько жестока? Одна-единственная ночь с тобой запросто разбудит очень сильные чувства у мужчины. Заставит его потерять голову, особенно если это самый яркий секс в его жизни. Сейчас особенно благодарен себе, что вчера удержался и наутро не валялся у тебя в ногах… А ведь хотелось поваляться, ещё как хотелось!
— И в ногах, и между ног. Серёжа! Не пытайся перевернуть ситуацию, сказать приятное и залечить ранку, нанесённую моему самолюбию. Просто проехали и перевернули страницу, хорошо?
— Конечно. Мы вряд ли будем друзьями, но славно, что пришли к взаимопониманию.
Хотя мне было бы спокойнее, если бы Лена демонстративно провела ночь с кем-то из других мужчин нашей бригады, желая уязвить: на его месте мог и должен был быть ты… Чёрт-чёрт, мысль о таком варианте вызывает нечто вроде ревности! Вот не думал, что задание КГБ, казавшееся из Москвы довольно опасным, в реальности принесёт амурные испытания.
За беседой мы миновали Чапурники, свернули на асфальтированную дорогу местного значения, предмет жалоб в ЦК, я сбросил скорость почти до нуля и крутил руль, объезжая колдобины. Разглядывать ленкину коленку, показавшуюся из-под пальто, уж точно не смог бы, иначе грозила потеря подвески. Нестись здесь как на ралли по принципу «больше скорость — меньше ям» грозило перспективой возвращаться в Волгоград пешком.
Через пять минут остановился. При свете хмурого дня дорога просматривалась на полкилометра вперёд, и увиденное не радовало. Не знаю, каково было вокруг Сталинграда в сорок втором, здесь и танку пришлось бы туго. Наверно, тогда просто проехали по ровным степям.
— Выходим, товарищ дорстрой-инженер. Прошу вас как специалиста оценить ремонт дороги. А я сделаю пару снимков. Выглядит так, что хочется спросить: дорогу бомбили?
Аккуратно ступая щёгольскими чёрными сапогами между луж, заполнивших ямы, Леночка добралась до самой крупной воронки, похожей и правда на воронку от авиабомбы, запустила туда какой-то инструмент. Достала рулетку.
— Про какой-то ремонт в текущем или прошлом году даже говорить смешно, Сергей Борисович. Для полной экспертизы надо бы вскрыть участок полотна, но и так очевидно, что дорога строилась с нарушениями технологии, ширина метра на полтора меньше минимальной по стандарту. Состояние признаётся аварийным. Вернёмся — напишу письменный отчёт.
Я несколько раз щёлкнул затвором фотоаппарата «Зенит-Е», запечатлев грустную картину.
— Давай я стану в кадр! Пусть у тебя на плёнке хоть что-то останется красивое.
— Главное, чтоб снимки не увидела жена.
Леночка заслонила собой большую часть выбоин. Сколько бы их ни было, её стройная фигурка в приталенном пальто, длинные ноги в сапожках и распущенные волосы на непокрытой голове куда сильнее притягивали взгляд, чем фон. Раздолбанных дорог в России масса, красивые девушки встречаются реже. А я отказался, дурачок! Если вечером вдруг передумаю, наверняка не согласится — из мелкой мстительности.
Пока же мы объехали два соседних участка, оба показались нам ничуть не лучше. И не сказать, что асфальт разбит интенсивной эксплуатацией, за Чапурниками, где Лена изображала фотомодель, вообще не видели никого, на втором протарахтел единственный трактор. На третьем случилось приключение — там обнаружился РАФик «скорой помощи» у обочины, около переднего колеса колупался пожилой мужичок в ватнике, рядом приплясывал мужчинка моложе, незастёгнутое пальто наброшено поверх докторского халата. Завидев нас, побежал, замахал руками. Я опустил стекло.
— Товарищи, помогите, у меня роженица в «скорой». Воды отошли!!!
А у «скорой» лопнул рычаг подвески, что не удивительно на такой дороге. Странно другое, почему в сельскую местность отправляют нежные РАФы, а не брутальные УАЗы-буханки.
