Игнорируя служанок, Крана открывает массивную дверь, и я делаю вид, что ненавязчиво ей следую. И, конечно, вместо кабинета мы оказываемся в её покоях.
В комнате царит абсолютный порядок. В центре — огромная двуспальная кровать. Новая. Произведена в Российском Царстве. Причём на моей фабрике. Весь интерьер обставлен мебелью из того же комплекта — тумбы, шкафы, стулья.
Я неторопливо осматриваюсь, затем, не меняя невозмутимого выражения лица, спокойно замечаю:
— Может, стоило пойти в ваш кабинет? А то люди могут подумать не то… Ваши подданные явно не оценят.
Королева усмехается и садится на кровать с видом самодовольной кошки, удобно устроившейся в хозяйском кресле. Шёлковая блузка мягко струится по её телу, а обтягивающие кожаные штаны подчёркивают каждую линию выпуклых бёдер, делая их особенно заметными.
— О, как мило, конунг! Ты волнуешься о моей чести! — её голос звучит с насмешливым удивлением, но в глазах читается странный расчет. — Никто ничего не подумает, конунг, если мы выйдем отсюда и сразу же объявим твою помолвку с моей дочерью.
Она усаживается поудобнее, слегка откидывается назад, словно ненароком подчёркивая изгиб своей фигуры. Шёлковая блузка мягко облегает её грудь, а улыбка теперь больше напоминает женскую, а не дипломатическую.
Я спокойно спрашиваю:
— А вы бы хотели этого?
Крана усмехается снова, на этот раз чуть задумчивее:
— Сложный вопрос. Обычно у нас не принято обручаться не с шакхарами, тем более, если сам не чистокровен. Айра ведь наполовину ликанка. По всем обычаям ей следовало бы выйти за шакхара… — Она делает небольшую паузу. — Но я смотрю в будущее, дорогой конунг.
Она обводит рукой комнату, её взгляд скользит по мебели, явно намекая не только на удобство, но и на перемены, которые пришли вместе с моим влиянием.
— Ты дал нам одежду, мебель, много полезных атрибутов своей цивилизации. Включая краску для волос. — Она тряхнула кислотно-зелёным ирокезом, словно демонстрируя, насколько далеко зашла в освоении моих товаров. — А ещё ты теперь герой Гона. Ты для шакхаров не чужак, а исключение.
Я равнодушно бросаю:
— Благодарю за оценку, королева.
Крана замечает:
— Думаю, пора менять некоторые традиции.
Она хлопает ладонью по кровати рядом с собой, приглашая сесть, её губы изгибаются в легкой усмешке.
— Ты ведь помог Айре не только ради фермы цесарок, так?
Я остаюсь на месте, не двигаясь ни на шаг.
— Так. Я помог Айре, чтобы получить лояльную правительницу Шакхарии.
Королева усмехается ещё шире, и в этом взгляде сквозит хитрый блеск.
— Какой правитель может быть лояльнее королевы-жены? И её матери?
Она снова хлопает по кровати, на этот раз чуть медленнее, словно подчеркивая приглашение, и изящно перекидывает ногу на ногу, не сводя с меня внимательного взгляда.
Я смотрю на неё без тени эмоций и коротко отвечаю:
— Спасибо, это щедрое предложение, но вынужден отказаться, к сожалению.
Крана удивлённо поднимает брови и раскрывает рот в недоумении:
— Но почему?
— Вопрос брака я буду обсуждать только с Айрой, — подробно разъясняю. — А сейчас вы фактически продаёте её в обмен на мои товары. Более того, вы поставили меня в безвыходную ситуацию, где, если я не объявлю Айру своей женой, все будут думать, что мы с вами любовники.
Крана всё так же улыбается, но в её глазах вспыхивает любопытство.
— Любовниками? — протягивает она, лениво вздыхая. Тонкая ткань блузки на груди чуть натягивается, подчеркивая выразительны формы. Королева явно знает толк в соблазнении, — И зачем же мне это?
Не отвожу взгляда от опасной собеседницы. А то, что Крана не только красива, но и смертельно опасна, не подлежит сомнению.
— Предположу, что слух о нашей связи укрепит ваше положение в Шакхарии. Ведь что может быть надёжнее для престола, чем намёк на отношения с героем Гона — главным партнёром и поставщиком ценнейших товаров?
Королева даже не моргает, но улыбка становится шире, хищнее.
— Попытка не пытка, — лениво протягивает она. — Всё это ради мира в Шакхарии. В том числе ради Айры.
— Других кандидатур нет? — интересуюсь.
— Таких нет. Слава о тебе ходит по всему Боевому материку, конунг. Пёс и Дракон служат тебе. Если ты будешь на моей стороне — неважно в каком качестве: муж дочери или мой любовник, — генералы не посмеют взбунтоваться. Иначе их постигнет участь Зодра.
Молча смотрю на неё. «Участь Зодра?» Королева не только опасна, красива, но еще и догадлива. Айре повезло с родительницей.
Крана заливается смехом, запрокидывая голову, затем ловит мой взгляд:
— Я ведь правильно сообразила? Зодр «не пал как герой». Он умер как предатель и трус. Кстати, отдельное спасибо за его смерть, конунг. Я давно хотела избавиться от этого интригана, но у него была слишком большая власть.
Пожимаю плечами:
— Пожалуйста.
Крана проводит рукой по воздуху, жест её расслабленный, а в улыбке читается нечто хищное, почти тигриное.
— Надеюсь, ты не осуждаешь мой подход?
Качаю головой:
— Я не осуждаю. Я просто отказываюсь.
Хмыкнув, она медленно встаёт, подходит ближе и, чуть приподняв руку, легонько касается моей груди когтистыми пальцами, выкрашенными в черный лак.
— Эх, жалкой бедняжку Айру. Ну, раз уж все всё равно подумают, что мы любовники… может, и вправду устроим небольшое веселье?
Я смотрю на неё без эмоций и ровным голосом отвечаю:
— Боюсь, вы ошибаетесь, королева. Никто не посчитает нас любовниками.
Она прищуривается, в её глазах скользит вызов:
— Как это? Многие видели, как мы зашли в мои личные покои.
Усмехаюсь:
— Никто не видел, что именноя́зашёл сюда с вами.
Королева хмурится, её взгляд становится холоднее.
— Что ты такое несешь? — из-под пухлых губ показываются шакхарские клыки.
— Когда мы входили, я принял иллюзорную личину кое-кого другого.
Её глаза расширяются.
— Кого именно?
Лениво растягиваю улыбку:
— Да так… одного знакомого.
Крана сверлит меня свирепым взглядом, мгновение напряжённого молчания — и вот её лицо мрачнеет, губы поджимаются.
— Это твой выбор, конунг.
— Именно — мой, — не спорю. Ибо на чужие манипуляции поддаваться не в моих правилах. Крана могла бы просто поговорить со мной честно, но вместо этого решила взять своё хитростью — и в итоге обожглась.
— Уходим.
Она резко разворачивается, проходит вперёд и дёргает дверь, даже не взглянув на меня. Я же, не торопясь, меняю иллюзию — больше не служанка, а кое-кто другой. Не люблю, когда меня пытаются провести. Раз Крана хотела подставить меня и выставить своим любовником, пусть теперь сама окажется в той же ловушке.
Мы выходим из её покоев. В коридоре уже дежурит четверка шакхарских дворянок и дворян. Свидетели? Чудно. Я спокойно шагаю рядом с королевой, ничем не выдавая своей задумки. Когда мы возвращаемся в зал, я незаметно сбрасываю иллюзию.
Почти одновременно с нами и Бур приходит. До этого он уходил с одной служанкой куда-то в служебные помещения, то-то такой растрепанный.
Королева молчит, но её взгляд полон злого раздражения. Она сверлит меня глазами, но тут её внимание резко переключается. К группе генералов приходят дворяне — свидетели с верхнего этажа. Они о чем-то сообщают с круглыми глазами. Затем генералы один за другим начинают подходить к Буру, завязывая с ним разговоры. Уважительные, даже чуть подобострастные. Мощный физик-шакхар моргает, растерянно оглядываясь. Он привык к уважению, но не настолько, чтобы к нему вдруг начали льнуть те, кто раньше лишь равнодушно кивал на встречах.
Он ошарашен.
Королева тоже.
Она резко поворачивается ко мне, её глаза сверкают яростью.
— Ты принял личину Бура⁈
Айра и княжна Ольга с моими жёнами удивлённо переводят взгляд с королевы на меня. Я же спокойно смотрю, как Крана кипит, и с довольной улыбкой отвечаю ей по мыслеречи:
— Да. Теперь его будут считать вашим любовником. Может, для него это даже сложится в нечто более конкретное.
