— Не пойдет. Рассказывай королеве и генералам.
Его глаза расширяются:
— Конунг, ты серьезно? Знаешь, что тогда будет?
— Конечно, — киваю. — Тогда вскроется, что твой отец — трус и предатель. Что он сидел в засаде, дожидаясь, пока звери перебьют защитников, а заодно пробьются в деревню и перегрызут мирных жителей.
Дозр сжимает челюсти. А я ухмыляюсь:
— Ты можешь рассказать это всем. Как думаешь, когда твой отец станет последним ублюдком в глазах всей Шакхарии, какая репутация будет у тебя и твоего рода? Сейчас-то ты сын героя, Дозр. Но только брякнешь правду — и сразу станешь изгоем.
Дозр стоит неподвижно, его самоуверенность дала трещину. В глазах мелькает паника. Тупой генеральский сынок думал, что всё будет проще. Что сможет напугать меня.
Но теперь он видит: мне плевать на его угрозы. А вот что будет с его именем — другой вопрос.
Дозр бледнеет, его челюсти сжимаются так крепко, что даже слышится скрежет зубов. Кулаки сжаты, плечи напряжены. Гнев плещется в его глазах, но он молчит, не находя слов.
Я бросаю почти лениво:
— Забудь всё, что было. Забудь последний Гон. Но если ты хоть пальцем тронешь Айру, да и вообще если с ней хоть что-то случится — я буду знать, кого винить.
Я делаю шаг вперёд. Не торопясь, протягиваю руку и хлопаю его шестилапку по морде.
На первый взгляд — обычный жест, почти небрежный. Но в тот же момент я посылаю мощный псионический импульс, проникая в сознание зверя, взламывая ментальный щит, который установили вокруг разума лошадки. Ну и устанавливая команду.
Реакция мгновенная.
Шестилапка резко дёргается, задние лапы чуть подгибаются, а затем, словно сорвавшись с привязи, зверь резко срывается в галоп.
Дозр вскрикивает, падает на спину, его руки судорожно хватаются за воздух, но он не успевает зацепиться. С глухим стуком ударяется о землю, а затем кубарем катится по траве, поднимая вокруг себя пыль.
Я даже не смотрю на это представление.
Просто разворачиваюсь и, не спеша, сажусь обратно в машину.
Светка сидит, закинув ногу на ногу, и с нескрываемым любопытством наблюдает за шакхарами, которые всё ещё колеблются, переговариваются, не зная, как реагировать.
Она кивает в сторону ползущего Дозра, потом переводит взгляд на меня.
— Неплохо ты его извалял. И что дальше, Даня?
Я бросаю, даже не глядя в окно:
— Едем. Сейчас они уйдут.
И действительно.
Шакхары переглядываются, кто-то нервно перебирает поводья, но затем замечают, как их командир вскакивает, отряхивается, оглядывается и резко машет рукой, велев им уехать.
Без лишних слов они разворачивают шестилапок и, не оборачиваясь, начинают отходить в сторону.
Машины плавно трогаются с места, минуют баррикаду, и вскоре дорога вновь становится свободной.
Я откидываюсь на спинку сиденья, краем глаза наблюдая за задумчивой княжной Ольгой. Дозр — весь в отца. Такой же трус. Побоялся связываться с Грандмастером, даже будучи униженным, даже имея за спиной сотню воинов. Потому я и угрожал. По идее, теперь он и к Айре побоится приближаться. По идее…
Эх, снова Ломтику придётся присматривать за Айрой.
* * *
До Давириса мы добираемся без происшествий. Через портал переходим в Невинск — прямо во двор Невского замка. Знакомый холодок магии пробегает по коже, и в следующий миг суровый пейзаж Тавиринии сменяется знакомыми очертаниями замкового двора.
Дом, милый дом.
Успел соскучиться и теперь возвращение ощущается особенно приятно.
Не успеваю даже осмотреться, как мои жёны — Лена и Камила — уже набегают, обнимают, наперебой что-то говорят.
Камила прижимается к груди, весело смотрит снизу вверх:
— Даня, ты опять устроил приключение, да? Вечно тебя куда-то несёт!
Лена, с другого боку прижавшись к груди, добавляет с улыбкой:
— Главное, что ты целый. А то знаем мы твои «поездки»…
Я смеюсь, приобнимая их обеих, но тут же переключаюсь на смущенную княжну Ольгу.
— Ольга Валерьевна, не хотите ли прокатиться на Золотом драконе? Камила составит вам компанию.
Камила тут же кивает, озорно подмигнув:
— Конечно, Ольга Валерьевна. Это будет незабываемо!
Княжна улыбается, явно польщённая предложением. Я знаю — эта золотоволосая девушка, так похожая и одновременно не похожая на Лакомку и Светку, обожает желточешуйчатого. И, кажется, он отвечает ей взаимностью.
— Спасибо вам большое!
Я киваю в ответ.
— Как только закончу дела, сегодня полетим в Москву вместе, если вы не против?
Ольга соглашается, и, оставив княжу на попечение Камилы, я первым делом направляюсь проведать Олежека.
По пути замечаю, что альвов в крепости стало больше. Видимо, часть тех, кого «Тибет» привезли, уже выписали из больницы. Теперь они осваиваются, учатся жить в этом мире, привыкают к новому укладу. Для них замок пока что временный дом.
В детской комнате меня встречает знакомая картина: Лакомка уже здесь, суетится вокруг Олежека, нежно проводя пальцами по его маленьким рожкам.
Маленький полуальв-телепат блаженно качает головой, развалившись в кровати, и выглядит довольным, как кот, наглотавшийся сметаны.
Я подхожу ближе и усиливаю астральный барьер, укрепляя его, чтобы всякие Демоны не могли пролезть через защиту.
— Видел альвов в замке, — замечаю, наблюдая за малышом.
Лакомка улыбается, переведя на меня влюблённый взгляд:
— Да, некоторые временно выполняют рабочие функции, чтобы привыкнуть к миру. Учатся пользоваться бытовой техникой, ухаживать за садом, осваиваются.
Киваю. Лакомке лучше знать, куда пристроить своих слуг.
Побыв немного с первенцем и главной женой, дальше направляюсь к Гумалину. Захожу и вижу казида, сидящего за столом с довольной ухмылкой. И, что самое странное, он трезвый.
Я прищуриваюсь, осматривая его с головы до ног:
— Ну, как ты поживаешь, бородач? Что-то ты слишком счастливый сегодня…
Гумалин ухмыляется, его глаза блестят лукавством.
— Может быть, — отвечает он, а потом хитро прищуривается. — Только, шеф, я теперь всегда счастливый. Так вот.
— Ни хрена себе, как женитьба меняет людей… — я качаю головой. — У тебя что, новое прозвище теперь? Не Хмельной, а Трезвый?
Гумалин довольно ухмыляется:
— Ага, может быть.
Потом, явно не собираясь долго томить меня загадками, усмехается.
— Понял про кольца, шеф. Ты хочешь девять печаток — гвардейцам, семь — наложницам, а остальной мидасий оставить в запасе?
Я киваю, удовлетворённый тем, что новый непьющий Гумалин не страдает потерей памяти.
— Да, именно так. Только не наложницам — избранницам.
— А есть разница? — удивляется казид.
— Есть, только я еще не решил какая, — в задумчивости отвечаю. — И вот еще что: кольца избранниц должны легко перековываться в обручальные кольца, если возникнет такая необходимость.
Гумалин довольно потирает руки, предвкушая работу.
— Понял, шеф. Умный ты, конечно. И хитрый с многоходовочками… — непонятно он протягивает. — Я еще хотел тебя спросить. Ну, а как закончу, мы с женой можем вернуться в горы?
Усмехаюсь:
— Как я могу быть против? Кто-то же должен мне добывать золото?
* * *
Округа Невинска, земли Вещих-Филиновых
Княжна Ольга, вместе с Камилой, только что завершила потрясающий полёт на Золотом Драконе. Она всё ещё в костюме наездницы, адреналин пульсирует в крови, эмоции бьют через край. Волосы растрепались от ветра, а щеки пылают от восторга.
— Камила Альбертовна… — выдыхает она, глядя на напарницу с улыбкой. Но тут в памяти вспыхивает недавний образ: Данила, стоящий с шакхарской принцессой. Мысль проскальзывает сама собой, прежде чем она успевает её остановить: — А граф Данила, я заметила, просто нарасхват.
Камила удивлённо вскидывает брови.
— Да? Ольга Валерьевна, ты про Машу, что ли?
Ольга моргает, не сразу понимая, о чём речь.
