– Вынули-вынули. Под нож, – он усмехнулся, – я не лягу.
– Нож, Фред, мне не нужен. Я пользуюсь скальпелем.
– Не нахожу разницу принципиальной, – он застегнул пиджак. – Но… как вы смотрите на ужин в ресторане?
– Вы считаете, Фред, разницу между столами также непринципиальной? – Аристов привычным движением опустил рукава халата.
– Вы не ответили на мой вопрос, Юри.
Аристов рассмеялся.
– Положительно. Но не раньше восьми.
Он кивнул.
– В восемь в баре «Амбассадора». Знаете, где?
– Найду…
…Фредди шёл по улице, незаметно, но тщательно оглядываясь по сторонам. Хотя Колченогий не баловался таким, но кто знает… Раз старик Говард лезет в нашу Систему… надо вываливаться. Раз есть возможность… Ладно, с этим успеется. А ужин вышел неплохим. Очень даже и весьма. Есть что вспомнить и рассказать Джонни. Доктор пришёл в штатском, явно местного фабричного производства, а не заказном, но весьма приличном костюме и оказался остроумным и занимательным собеседником. И неплохим знатоком. В «Амбассадор» ходят поесть. И немного выпить. Разговор шёл неожиданно легко. И говорил доктор по-английски без малейшего напряжения. Войны не касались, будто её и не было. А если серьёзно… Нет, ничего серьёзного за ужином не было. Разве что…
…– Вы уверены, что у парней всё будет в порядке?
– Да, Фред. Здоровье у них отменное, я говорил. С экзаменом, я тоже думаю, не будет проблем. В принципе, у них у всех одинаковая квалификация, – Аристов усмехнулся. – Одна школа. Различия чисто индивидуальны. Как вам пришло в голову затеять это дело?
– Наши друзья попросили помочь парням.
И мгновенный очень внимательный взгляд.
– Что ж, не самый худший вариант.
Он почувствовал себя задетым.
– А как устроились другие, ушедшие от вас? А, Юри?
– Не знаю, – доктор улыбнулся, но глаза стали невесёлыми. – Договорились, что на Новый год приедут показаться. Расскажут – буду знать.
На Новый год? А как же все разговоры, что русские на Рождество уйдут?! Вот это уже важно! Но не покажем, что заметили оговорку и продолжим.
– Хорошо, а те, что остались? Они всем довольны?
– Недовольные уходят, Фред. Им очень трудно… врастать в жизнь. Труднее, чем другим бывшим рабам. Ощущение собственной ущербности… – Аристов оборвал себя. – Не стоит об этом. Я не хотел вас обидеть, Фред, нисколько. Просто… – Аристов запнулся, подбирая слово.
– Заводитесь, – понимающе кивнул он.
– Да, пожалуй, так, спасибо. Знаете, Фред, когда я думаю о своём бессилии… нет, не о парнях. Что в моих силах, я сделаю. Я бессилен… бессилен покарать тех, кто это делал. Я ведь довольно много знаю о них, о том… как их… сделали. Здесь работали специалисты. Я не знаю, насколько вы осведомлены, простите, в детали входить не буду. Но меня интересуют врачи. Врачи из питомников. Кто-то же это сделал, разработал, подобрал медикаменты, разработал методику… – Аристов словно задохнулся.
– Вы… хотите возмездия? – осторожно спросил он.
– Нет, – ответ прозвучал резко. – Я не хочу, нет, мне нужно. Нужна методика, рецептура. Чтобы найти… противоядие, пожалуй, так, – Аристов заговорил медленнее, с паузами из-за подбора слов. – Чтобы попытаться… вернуть им отнятое.
– Это возможно? – вырвалось у него.
– Никто не знает. Документации никакой. Из Паласов уцелели единицы. Вынимали из развалин, подбирали… среди трупов. А питомники… Там даже не стреляли… Выжигали из огнемётов. Ни одного моложе пятнадцати лет не уцелело. А те, что выжили… Они рассказывают, но понять невозможно. Насколько необратимы изменения? Откуда взялась эта роковая цифра – двадцать пять лет? Срок… жизни.
Он осторожно кивнул. Эркин тоже много раз называл срок. И снова внимательный острый взгляд из-за очков чуть поверх оправы. Что дальше? Но дальше была пауза. И разговор уже совсем о другом…
…Фредди остановился, тщательно закурил, отворачиваясь от ветра и оглядывая улицу за спиной, и пошёл дальше.
Что ж, в какой-то мере это тоже можно считать заказом. Итак, два заказа. Первый – врач из питомника и документация. В комплекте или раздельно. И второй заказ – на лагерника. По первому заказу… есть… да ничего нет. Всё неизвестно. Ни где, ни кого, ни как. Даже не знаешь, с какого края заезжать. Со вторым… ну, там искать можно до-олго. И нужно. Подольше. Пока не утрясётся и не прояснится. Обещает Колченогий слишком много, чтобы это было серьёзно. Так что поищем. Вокруг Бифпита. А вот по первому… Надо думать. Крепко думать. Тем более, раз русские не уходят. Но тоже… пока не горит.
Графство Эйр
Округ Гатрингс
Джексонвилл
Андрей пришёл, как и договорились. Разумно рано. Эркин уже возился в сарае, когда стукнула калитка, и, обернувшись, он увидел Андрея. С ящиком и длинной тонкой рейкой.
– Не опоздал?
Андрей улыбался во весь рот. Эркин улыбнулся в ответ и ответил камерным шёпотом по-русски:
– На завтрак опоздал, а, – и громко по-английски: – На работу вовремя.
– Работа не убежит, – хмыкнул Андрей, ставя ящик и оглядывая купленные Эркином доски. – Полтора дюйма взял? Пойдёт.
И только тут Эркин заметил, что Андрей не в сапогах, а в ботинках. Как Женя говорила ему на новую одежду? А, вспомнил.
– С обновкой тебя. Носи на здоровье.
– Спасибо, – рассеянно кивнул Андрей.
Он уже что-то искал в своём ящике. Выпрямился, зажимая в кулаке круглую металлическую коробочку.
– Давай вымерим сначала.
Эркин подпёр нижнюю дверь поленом, и они взялись за работу. Услышав их голоса, вышла Женя в переднике поверх платья.
– Просим прощения, мэм, – сразу громко и весело заговорил по-английски Андрей, – но пока мы не сделаем, ходить неудобно будет.
– Хорошо, – кивнула с улыбкой Женя и, полуобернувшись, позвала Алису: – Алиса, бери что нужно, и иди гулять.
Прижимая к груди все свои игрушки, Алиса очень серьёзно спустилась по лестнице. Но расположилась не на крыльце, а у сарая, и, отрываясь от работы, Эркин её видел.
Андрей работал очень сосредоточенно, без обычных шуток и балагурства. И Эркин понял, что и для него эта работа непривычна и сложна. Но не из-за этого Андрей нервничает, что-то ещё его тревожит. Эркин не выдержал и тихо спросил по-русски:
– Ты чего? Андрей?
– Ничего, – Андрей говорил тихо и как-то неуверенно. – Психую чего-то. Ничего, обойдусь.
Эркин кивнул. Пока они разбирали старые ступеньки.
– Ты когда ботинки купил?
– Да уже дня четыре как будет, – нехотя ответил Андрей.
– А чего в сапогах ходил? – Эркин не давал Андрею замолчать, вызывая на разговор. Хоть на шутку, хоть на срыв, но, когда псих накатит, надо говорить, чтоб сердце отпустило. – Жалеешь обнову, что ли?
И Андрей поддался, улыбнулся и уже другим тоном ответил:
– Жалею. И нож в них девать некуда. А сегодня что ж… В дом пришёл, не куда ещё…
И Эркин чуть не ахнул в голос. Так вот почему Андрей в своей нарядной бело-синей рубашке под джинсовой курткой. Ну… ну да, какой же он дурак, что не понял сразу. Для Андрея это тоже не просто работа, а дом, семья… Ведь и Женя сказала, что приготовит особый обед…
– Дурак я, – Эркин прочистил засорённый подгнившей древесиной паз и приложил отрезанную доску. – Смотри, пойдёт?
– Пойдёт. Держи так, сейчас вобью, – Андрей вставил раскос и вбил доску в пазы. – Гвоздями теперь прихвати. Здесь и здесь. Ага. А ты с чего это заметил?
– Ну… Ну что не простая работа сегодня.
– Иди ты…! – Андрей оборвал фразу. – Я и так… в первый раз лестницу лажу, а ты мне под руку такое… – и улыбнулся. – Всё путём, Эркин. Ага, хорош.
По мере того как тёмные с намертво въевшейся в них грязью старые ступеньки заменялись новыми, бело-жёлтыми и пахнущими свежим деревом, Андрей веселел и отходил от державшего его всё утро напряжения.
– Ну вот. Остальные ещё постоят.
– Полгода? – усмехнулся Эркин.
– Наши дольше, а остальные… там видно будет. Веник принеси, мусор сметём.
