Взлет.
Обрыв связи.
Нам предстоит пятичасовой перелет прямо до Павлограда. Повезло, что кто-то из промышленников фактически зафрахтовал наш грузовик на скорейшую доставку груза. Старичок «Воздушный Змей», на котором мы летим, нетороплив. Но зато мы летим практически по прямой. Еще пять часов без информации и возможности сделать хоть что-нибудь. Наступает ночь.
Эти пять часов никто не спит. Когда на горизонте показываются огни столицы, мы просто достаем коммы и ждем, появления сигнала Связующих Нитей.
Старый грузовоз снижается к причальным мачтам Северного аэровокзала. Сверху я вижу, что не заметил раньше. В столице имеется аж четыре УТРа. Острая вершина одного из них, украшенная сигнальными огнями, проплывает под брюхом нашего пузыря. В императорском дворце еще один, насколько я знаю. Как в маноре, только лучше и другой.
Есть сигнал! Все немедленно утыкаются в коммы. Оксана начинает зачитывать новости вслух. Никто ее не останавливает.
Ожерелье отбилось. К утру обещают ликвидировать остатки сопротивления в Разумовском. «Громовержец», не знаю тот, который перевозил нас или нет, догнал и полностью рассеял одну из банд, как-то просочившуюся мимо «полка» ССО. Из Разумовского текут победные реляции со стороны официальных властей.
Личные страницы жителей наполнены ужасом и болью. Кто-то уже создал страницу: «Ищу своих», для тех, кого разлучила эта ночь.
Полторы тысячи официально подтвержденных погибших. Больницы переполнены. Раненых бандитов и бунтовщиков с пойманными сектантами расстреливают на месте. Глава рода Разумовских отдал приказ: никакой пощады. Вот бедовый мужик. Хотя. Ему-то уже что? Семь бед — один ответ. Его враги в Павлограде наверняка потирают руки при виде такого самосуда. Уже завтра прогрессивная общественность заклеймит его палачом, я уверен. Я даже не могу сказать, что он правильно поступает, отдав такое публичное распоряжение. Возможно, в будущем подданные и остерегутся бунтовать против человека с такой репутацией. Если город оставят роду. А может, наоборот. Ожесточатся. А их, на минуточку, почти пятьдесят тысяч там. Люди же идиоты. Нашли когда бунтовать! Во время прорыва тварей. Я в шоке.
Форт Неколебимый все еще не усмирен. Стычки и перестрелки, правда, откатились к окраинам, после возвращения измотанных ночными боями частей из Разумовского.
Скала и Алый Рассвет докладывают о том, что ситуация под контролем.
Наши тоже уверяют, что у них все в порядке.
А «Змей» накидывает тросы на причальные мачты.
Мы прибыли.
Все так же в молчании мы спустились на лифтах и прошли контроль на выходе из воздушного порта. Настроение у всех было подавленное.
Мы прилетели в четыре утра.
Столица сонно потягивалась. Готовилась к рабочему дню. Работали круглосуточные магазины. Машины Развоза забирали от здания вокзала немногочисленных ночных пассажиров. Глядя на все это, я подумал, что здесь ведь никто не отнесется к событиям на окраинах всерьез. Ну бунт. Ну всплеск в фактории, в которых уже лет двести такого не было. Но это все где-то там. Далеко. За тысячи километров. А значит, неправда. Я все это уже проходил.
Нас встречала вся банда. Арчи, Ольга и даже Попков выглядели взъерошенными и невыспавшимися. Ишь! Весь руководящий состав собрался гендиректора встречать. Карьеристы! Хе-хе.
— А кто остался в офисе? — Спросил Августович, давая знак двум гвардейцам, которые прилетели с нами. Те быстро обошли встречающих и встали как бы на периметре нашей небольшой кучки.
— Охранники. — Отозвался Арчи. — В офисе живем только мы с Ольгой. Вернее, не в офисе, а… Проще показать. Мы на машине. Поедем?
— Так вы без охраны сюда приехали? Ладно эта пустоголовая особа. Но вам, Арчи, я лично говорил, чтобы ни вы, ни она без охранника никуда не ходили. — Ровным сухим голосом начал Августович.
— Ой, да ладно тебе дед. Не успел прилететь душнить начал. Кому мы сдались-то? На кой-хер нам охрана?
Я невольно улыбнулся. Ну все, зергец котенку.
— С вами, Ольга, отдельный разговор будет. То, что в вашей прелестной голове не держится ничего, кроме этого вашего кода, не имеет значения. К вашим провалам в памяти я привык. Но вы являетесь ценным имуществом кампании «Вместе». И если вас похитят, кампания понесет критический ущерб.
— Имуществом? Да ты дед… — Карл Августович буквально выморозил ее взглядом, — Вы Карл Августович совсем, как говорит наш юный слоупок, озергели!
— Вы же не получили гражданство, Ольга Юрьевна? И даже документы на получение еще не подали. А подданные ограниченно правоспособны. В силу ваших, ммм… особенностей мышления у вас еще и личная дееспособность практически нулевая. Пока такая ситуация сохраняется, я буду считать вас чем-то вроде полезного, но строптивого одомашненного животного. И обращаться с вами буду соответственно.
— Так, господа. — Влез я в разговор, видя, что Ольга сейчас отойдет от шока и разговор затянется надолго, может быть, даже пересрастет в скандал. — В машину! Дома поговорим! И котенка тоже заберите, — кивнул я гвардейцам на разевающую и закрывающую рот Ольгу. — А то у нее, похоже, паралич. А если она продолжит меня слоупоком называть, еще и фингал добавится.
Арчи широко разинул свой жабий рот в счастливой усмешке. Оленька, видимо, его сильно достала за эти три недели, и сейчас он просто наслаждался моментом. При моих словах про машину он кивнул и произнес:
— Идемте, я покажу. Здесь недалеко.
Мы прошли на здоровенную стоянку, и Арчи подвел нас к пассажирскому фургону с надписью «Вместе!» на борту.
— Логотип кампании — гордо указал на надпись Арчи. — Из согласованных вами, Олег Витальевич, вариантов.
Я косо глянул на него, но ничего не сказал. Он совершенно верно при гвардейцах обращается ко мне так официально.
— Олег, зерг, Витальевич. Жополиз, хренов. — Пробормотала Ольга.
Сила! Как хорошо-то быть среди своих. Я повел плечами, сбрасывая с себя накопившуюся усталость и напряжение сегодняшнего дня.
Посмотрим, что будет дальше. И не просто посмотрим. Попробуем это «дальше» создать.
Данил Коган. Саша Фишер
Чужой наследник 5
Интерлюдия
Павлоград. Дворец алмаза
Через два дня после «инцидента» в Разумовском.
Император обвел взглядом собравшихся за столом представителей силового блока Кабинета. Он специально не собирал никаких антикризисных комитетов, экстренных штабов и прочего суетливого официоза по поводу ситуации в Разумовском. И «силовые структуры» Ожерелья показали себя в лучшем виде. Вернее наоборот.
— Начнем. — Сухо бросил он.
— Малое заседание Кабинета по повелению императора открыто. Присутствуют: его императорское величество…
— Мы все видим, кто присутствует. Протокольный нудеж сегодня можно опустить, Игорь. Не так ли, сиятельные господа?
«Сиятельные господа» торопливо закивали, отводя взгляды. Один лишь секретарь императора Игорь Фанкенштейн брезгливо поджал губы. Он считал, что протокол нельзя опускать никогда. Один раз так сделаешь. Второй. Потом треснет опора мироздания, и Ожерелье падет во тьму. Впрочем, это свое мнение он выскажет императору после. Наедине. Снова.
Лишь двое из присутствующих не прятали глаз.
Его высокопревосходительство тайный советник Александр Пушкин — министр военной промышленности. Именно он, под вой и обещания суицида министра финансов, продавил три года назад решение о постройке пяти «Громовержцев». Четырех для министерства колонизации и одного для ССО. И только действия Громовержца можно быть назвать полностью успешными во время недавних событий. Пушкин, несмотря на очень воинственную фамилию, единственный в этом царстве мундиров был в гражданском костюме.
