"Фантастика 2025-25". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Евдокимова Юлия

Я ударил его кулаком в грудь — костяшки будто наткнулись на бетонную стену. Но ведь и бетон можно сокрушить.

Я побеждал его!

Собрать оставшиеся силы и вывести его последним ударом…

Силы-то я собрал, да что толку. Он опередил меня. Мне показалось, что меня пнула разогнавшаяся тяжёлая турбоплатформа. Последнее, что помню — это как я шарахнулся о стену и кусок бетона обвалился…

Очнулся я в кабине турбоплатформы. Первое, что увидел — лицо Шестернева. Встречи с Найдёнышем приобретают уже традиционный порядок. Мы с ним беседуем, потом он меня отключает, и я прихожу в себя на руках у боевого товарища Шестернева.

— Как? — прошептал я.

— Логово вскрыли. Кого смогли — взяли. Кого не смогли — уничтожили.

— А Найдёныш?

— Промашка получилась.

— Какое свинство.

— Ругать я тебя не буду, — успокоил меня Чаев. — Ты и так примерно представляешь, каких слов заслужил.

— Думаю, благодарности, — заявил я, впрочем, не слишком на эту самую благодарность расчитывая.

— Да. От Найдёныша.

— Нет, ну это совсем неправильно. Логово взяли. Линия по производству «голубики» захвачена. Коварный замысел сорван…

— Главный враг отпущен, — закончил мою мысль Чаев, отпил глоток кофе из старинной фарфороввой чашки и поставил её на письменный стол. Мы были в кабинете вдвоём, «мэр» Асгарда выглядел усталым.

— Ладно, какой спрос-то с тебя, инвалида, — махнул он пренебрежительно рукой.

— Да я вроде ничего. Очухался.

— У Найдёныша нездоровая привычка при встречах бить тебя. Кстати, как думаешь, чем твой приятель займётся теперь? Будет искать новые связи? Новых помощников, вроде «ночников»?

— Не думаю, что мы старых всех вывели… Вообще-то он надломлен. Он меняется.

— Как?

— Мне кажется, его целостная личность трещит по швам.

И интересно, кто эти швы шил.

— Саша, какие у тебя ощущения после второй встречи? — Чаев отхлебнул ещё кофе.

— Ощущение, что мы увлеклись глобальными мероприятиями и забыли, как решают проблемы на кончике пера.

— Ну да… На тебя работает половина наших аналитиков, не исключая специалистов из полицейских сил, а ты о каких-то перьях.

— Иногда достаточно посмотреть на проблему с другой стороны.

— А я мешаю? Гляди.

— Что у нас есть? Известно, что Найдёныш обладает качествами супера. Вместе с тем, он как-то связан с Синими Шарами рагнитов.

— Точнее, с той физикой, в которой существуют эти шары, — поправил меня Чаев.

— Можно предположить, что Найдёныш связан и с рагнитами.

— А вот это не доказано.

— Но весьма возможно. Тогда получается цепь — рагниты-суперы-земное сообщество. Где пересекалось человечество и рагниты?

— Акара и «Селигер».

— Да. На Акаре из-за возмущений в пространственно временном континууме, вызванном как раз Синими Шарами, пропало несколько суперов из посланных нами разведывательных групп.

— Думаешь, это кто-то из наших людей, побывавших в аду и сошедших с ума?

— Или завербованных, обработанных, поставленных на колени, — произнёс я устало.

— У меня возникала подобная мысль. Но показалась маловероятной. И труднопроверяемой.

— Почему же? Лица Найдёныша я так и не нарисую, но по СТ-графии могу узнать его.

— Комп, — приказал Чаев. — Седьмая база данных. Раздел — внеземные акции. Данные по погибшим на Акаре суперам.

Начали возникать лица. И мне стало не по себе от воспоминаний. Проклятый Казагасс — сложное явление, возникшее в результате изменения в порядке вещей, вызванного синим шаром на Акаре. Нечто неведомое затягивало людей — они просто исчезали, не оставив даже информационного следа. Проваливались в бездну. Чуть ли не на моих глазах во время той акции пропал Уолтер Рок. Никто не возвращался из этой бездны. Кроме меня. Меня тоже настиг Казагасс, и я попал в Страну Заколдованных Дорог. И вернулся, так и не поняв, где же побывал. Но это длинная история.

— Ещё раз, — потребовал я показать лица погибших.

Потом ещё раз. Наконец я вынужден был произнести:

— Здесь его нет.

— Ты предполагаешь, что его здесь нет? — попросил уточнить Чаев.

— Утверждаю, — отрезал я. — Сто процентов — среди них Найдёныша нет.

Произнёс я это со смешанным чувством облегчения и отчаянья. С одной стороны, было бы неприятно, если бы кто-то из твоих коллег, пусть даже если ты его и не знал лично, осквернил себя предательством, чем бы оно ни объяснялось. С другой стороны — ниточка обрывалась. А поди, нащупай другую.

— Остаётся «Селигер», — сказал Чаев. — Комп, данные из пятой базы. Погибшие при катастрофе суперлайнера «Селигер».

Я вглядывался в лица погибших. Капитан «Изумрудного странника», видимо, испытывал некоторое удовольствие, уничтожая гражданский корабль. Для рагнитов все во Вселенной или противники, или враги. Врага не жалко. С врагами интересно драться. Врагов интересно убивать. Но и капитан «Изумрудного странника» сам стал нашим врагом. И убил его я. В честном поединке. Ах, эти воспоминания минувших дней. Скупые ветеранские слезы.

— Он! — ударил я ладонью по столу. Приятное смуглое лицо, проницательный взор тёмных глаз, чёрные волосы, скромная улыбка.

— Уверен? — Чаев подался вперёд.

— Он, точно.

— Капитан суперлайнера «Селигер» Тимур Ги-атулин, — произнёс Чаев. — Найдёныш. Ха!

Лика, Шестернев и я сидели в компьютерном зале и гадали о ценности моего открытия.

Итак, Тимур Саддыкович Гиатулин родился в 2072 году в Самаре. Всё в жизни шло, как по маслу. Призёр математической Олимпиады Федерации. Командный факультет Академии Космофлота Федерации — один из лучших показателей курса. Год работы на лунном челноке — работа нудная, но начинают с неё практически все космопроходцы. Дальше — пять лет работы в исследовательском центре Космофлота. В рамках международных программ участвовал в исследовании колец Сатурна, лун Урана. Последняя дальняя вылазка — третьим пилотом «Васко де Гама» к Нептуну. Она едва не закончилась плохо. Гиатулин чудом вывел повреждённый разведывательный бот, спас четырёх человек, в числе которых был будущий лауреат Нобелевской премии, нынешний директор института Перспективных Линий Развития академик Леонид Гамов. Но двоих человек так и не спасли.

— Отчёт следственной комиссии по тому делу, — сказала Лика, нажимая клавишу.

Ознакомление с отчётом заняло у нас несколько часов. Мы просматривали видеозаписи, сделанные с борта «Васко де Гама» — искорёженный, разваливающийся разведбот, искажённые болью и отчаяньем лица находящихся на нём людей, заход для последнего, самого важного манёвра. Мы тщательно изучили пространственно-временную реконструкцию.

— Спаслись они чудом, — заключил я.

— Всякое бывает, — изрёк расплывчатую и всегда верную истину Шестернев.

— Всякое, но только не со всеми, — возразил я. — Комп, блок Е-24, с третьей минуты.

Пошёл повтор показаний. Тим Гиатулин был растерян и подавлен, что не вязалось со спокойным выражением лица в тот момент, когда он выводил из атмосферы разваливающийся бот. Похоже, Тим был из породы людей, созданных для того, чтобы выбираться из ада и вытаскивать оттуда других, но не для дачи показаний следственным комиссиям.

— На двадцатой минуте нырка начали отказывать электронные системы, комп начал сдыхать, а потом забарахлила ТЭФ-установка… Я не знаю, почему забарахлила. Потом мы будто попали в смерч… Откуда я знаю, что это было. Бот превращался в консервную банку. Я должен был что-то делать? Почему нарушил пункт девять и двенадцать? Это был единственный выход, понимаете, единственный. Да, я не должен был успеть, но я успел. Ощущение, будто все замедлилось. Время стало какое-то вязкое. Я как муха в киселе двигался. Но успел…

— Отбой, — велел я, и фантом Тима Гиатулина растворился. — Сто двадцать пятая минута.

Заседание комиссии шло на английском языке. Из окон Управления Космических Сообщений ОССН под Каиром, в котором мне недавно довелось побывать, виднелась пустыня.