— Мехмед сказал? — дернула бровью она. И усмехнулась, — даже не буду спрашивать, как вы умудрились поговорить друг другом. Но на твой вопрос отвечу. Я хочу сохранить тебе жизнь потому, что ты связана с ночным королем…
— С ночным королем⁈ — не поняла я. И решила уточнить, — ты говоришь про Гирема⁈
— Да, — кивнула Илька. — Я знаю, он выбрал тебя. И хотя ты отказалась от него, ваши жизни все равно связаны. Если ты умрешь, то и он не проживет долго… А он нужен мне живой.
— Но зачем тебе Гирем⁈ — удивленно воскликнула я. — И почему он должен умереть, если вдруг умру я⁈
Мы отошли достаточно далеко, чтобы никто не мог нас слышать. Спустились с холма в сырую низинку… Сюда точно никто из наших не придет за дровами, даже если и вспомнит о такой необходимости, а значит ничего не услышит.
— Затем, — усмехнулась Илька, явно не желая раскрывать карты. Но я продолжала молчать, вопросительно глядя на нее, и Илька слегка приоткрыла завесу этой странной тайны, — я хочу родить от него ребенка. Но он станет мне помогать только тогда, когда ты сама его попросишь об этом.
— Что за ерунда? — нахмурилась я. — во-первых, Гирем никогда не спрашивал у меня разрешение на то, чтобы затащить в постель очередную подружку. Уж поверь, их у него и до меня, и после меня было много. И сейчас, полагаю, недостатка в любовницах у него нет. Во-вторых, зачем тебе ребенок от Гирема? Ну, он уже не так молод, годиться тебе в отцы или даже в деды… Ты можешь найти для своей дочери отца получше, чем престарелый ночной король Грилории. И, в-третьих, я думала ты помогаешь мне, потому что я твоя сестра…
— Сестра? — она насмешливо фыркнула, — да, у моего папочки дочерей, как кур в курятнике. И, поверь, ты ничем от них не отличаешься. Нет, твоя ценность именно в том, что что он выбрал тебя и Древние Боги связали ваши жизни.
— Я все равно ничего не понимаю, — пробормотала я.
— И не надо, — пожала плечами Илька. — Ты просто попросишь его сделать мне ребенка. А все остальное не твое дело. А сейчас идем… Надо возвращаться. Госпожа Олира уже начинает нервничать из-за нашего долгого отсутствия.
— Откуда ты знаешь? — вырвалось у меня.
— Я повесила на нее маячок, — улыбнулась Илька. — И хваленая магичка, которая, как говорят, мальчишки, способна залезть в мозг любому, ничего не заметила. Поэтому-то я знаю, что она не так сильна, как говорит о себе сама. И у меня есть все шансы победить в магической схватке…
Я мельком взглянула на Ильку. Эта девочка сегодня удивила меня очень сильно. Она оказалась совсем не такой, как я думала. У нее полно секретов и загадочных целей. Но я должна докопаться до правды, потому что они, как оказалось, касаются и меня тоже…
— Еще один вопрос, — я придержала, решившую вернуться Ильку, положив ладонь на локоть. — Как так получилось, что ты умеешь пользоваться магией? К тому же знаешь такие сильные заклинания. Я же слышала, что твоя «белая смерть» привела магов в ужас. Значит это заклинание очень сильное, чтобы будущие инквизиторы испугались его применения…
— Ты права, — кивнула Илька. В ее глазах вспыхнул огонек гордости, и она не смогла не похвастаться, хотя, как мне кажется, не особенно хотела раскрывать мне эту тайну. — Меня учил сам Великий отец. И учил не всяким дурацким молитвам, а только боевым заклинаниям. Я магический воин, и мне все эти инквизиторы, — в ее голосе мелькнуло презрение, — на один взмах кинжала.
Я кивнула… Пусть юная рабыня и выросла в гареме, однако от амазонок Королевства Кларин в ней было гораздо больше, чем можно подумать. Даже словечки… Ну, никогда аддийская рабыня даже не подумает об оружии. Любое холодное оружие для них категорическое табу, то, что принадлежит только мужчинам. Вот яд, которого достаточно одной капли на стакан, или сложные интриги, направленные на появление неприязни и недовольства у хозяина — это другое дело. Женщины Аддии привыкли действовать чужими руками.
За разговором мы собрали по большой охапке сырых веток. К счастью, проблема с дровами отлично решалась с помощью магии. И если раньше я по-привычке старалась выбирать валежник посуше, то сейчас хватала все подряд…
Пока возвращались, я повторила про себя все, что узнала про Ильку. Мне нужно было спокойно подумать над ее загадками. Мой способ составления логических цепочек никогда не подводил, и я наделась, что и в этот раз разрозненных фактов будет достаточно, чтобы понять мотивы юной дочери султана. Но сначала мне следовало дождаться ночи и ничего не забыть…
Разводить костер и готовить ужин пришлось нам с Илькой. Ягурда никогда не утруждала себя ничем подобным. Мехмед тоже, а маги сегодня выглядели слишком пришибленными, и двигались слишком медленно, чтобы успеть закончить с установкой шатров до темноты. Тем более их осталось только двое… Михась вроде бы был жив, но лежал в телеге, куда его забросили товарищи без движения.
Мы и раньше избегали обычных в походах вечерних посиделок, слишком разные у всех нас были интересы и намерения, а сегодня, вообще, едва перемолвились парой слов. Хотя особой ненависти между Ягурдой и Илькой я не заметила. Как будто бы это, и вправду, был не бой, а всего лишь безобидная демонстрация своего потенциала. Ну, и способ запугать мальчишек, заставив их замолчать и послушно идти дальше.
После ужина мы так же быстро разбрелись по шатрам и улеглись спать. Я закрыла глаза, притворившись спящей и разложила перед мысленным взором все факты об Ильке, ставшие мне известными… Мне предстояло понять связи между ними и додумать недостающие звенья, чтобы связать все в единую логическую цепочку.
Но не успела я повторить про себя сказанные Илькой слова, как мне прервала Ягурда. Она тоже легла сегодня рано, хотя обычно приходила в шатер уже тогда, когда я засыпала.
— Почему ты заступилась за меня? — спросила она хриплым, каркающим голосом…
— Что⁈ — не сразу поняла я, о чем она, вообще, говорит.
— Почему ты заступилась за меня? — повторила бывшая Верховная. — Я же могла тебя убить. Ты только облегчила мне задачу, встав спиной…
— Могла… Но не убила…
— Почему ты заступилась за меня? — она в третий раз задала один и тот же вопрос, невольно выдавая насколько для нее это важно.
Я уже хотела признаться, что думала не о ней, а о маленькой Олире, но, открыв рот, поняла, что сказать это Ягурде значит поставить под удар малышку. И я соврала, интуитивно чувствуя, что именно должна сказать:
— Потому что я не хотела, чтобы Илька убила тебя. Твоя прошлая жизнь была полна лишений и трудностей. И каждый из нас достоин второго шанса.
Ягурда ничего не ответила. Значит приняла мои аргументы. Но когда я снова собиралась вернуться к своим мыслям, она вдруг задала еще один вопрос:
— Сколько пунктов в твоем Списке Страданий?
— Что⁈ — Я даже привстала на локте, опираясь на тощую походную постель, и вгляделась в противоположный угол шатра, где угадывались очертания лежащей девушки. — В каком еще списке страданий?
Глава 20
Все оказалось гораздо более странным, чем можно было бы предположить. В те времена, когда Ягурда жила в своем теле, каждая жрица, служившая Великой Матери вела список всех своих «страданий». Поскольку Богиня выбирала Верховную жрицу, которая становилась проводником Ее божественной сути в мире, из женщин, которые перенесли больше горя, чем все остальные, то Список Страданий стал основным аргументом, который помогал выстроить иерархию среди жриц и обосновывал Ее решение.
И это никак не укладывалось в моей голове…
— Но зачем? — спросила я, пытаясь хоть как-то понять. — Зачем вести такие списки?
Бывшая Верховная невесело усмехнулась:
— Значит его даже нет? Но почему тогда Великая Мать выбрала тебя?
— Я не знаю, — пожала я плечами. — Я думала об этом, но так и не смогла понять. Я видела женщин, жизнь которых была гораздо труднее моей.
— Откуда ты знаешь? — фыркнула Ягурда. И пояснила, — откуда ты знаешь, кто из вас больше страдал, если ни ты, ни они не вели Список Страданий?
