— Мы должны прибыть на место к концу весны, — глухо ответила она. — Я уже отправила весточку тем, кто сможет заменить предателей в Круге… Если они прибудут вовремя, то Цитадель будет создана в начале лета. Подготовка не займет много времени. И я отпущу тебя. Как обещала… Ты сможешь отправиться к своим детям…
— Спасибо, — поблагодарила я. Совершенно искренне. И за то, что она все таки решила меня отпустить, но больше за то, что впервые поделилась конкретными планами и озвучила сроки. Теперь нам с Мехмедом будет легче строить свои собственные планы.
— Пожалуйста, — Ягурда неожиданно улыбнулась. И через короткую паузу спросила, — сколько у тебя детей?
— Много, — я тоже не смогла сдержать улыбки, — кроме своих у меня еще приемные…
— Ты по ним тоже скучаешь? — удивилась она. Я кивнула. — И ты любишь их так же, как родных?
— Конечно, — я рассмеялась. Столько искреннего изумления прозвучало в этом коротком вопросе. — Мама не только та, что родила, но и та, что воспитала. Я люблю их, а они любят меня. Мы семья.
Бывшая Верховная кивнула. Но ничего больше не сказала, отвернувшись от меня. И только когда мы обе уже были готовы выйти из шатра, чтобы отправиться в путь неожиданно произнесла:
— А я не смогла… Я ненавидела его каждый день… Каждый день я думала о том, что лучше бы умер этот маленький ублюдок, чем моя дочь… Но он жил. И шлюха, родившая моему мужу сына, тоже… Радовалась жизни и смотрела на меня свысока. Я отравила ее. Думала, что ее смерть принесет облегчение… Хотела и мальчишку, но не не смогла дать ему молоко с ядом… Когда я подошла, он так улыбнулся. Так светло и ясно. У меня в душе все перевернулось. Тогда-то я и решила пойти в храм Великой матери. Думала, буду служить людям.
— Но ты же говорила, что все служение — это страдать? — удивилась я.
Верховная мотнула головой и пояснила:
— В храме были разные послушницы. Те, чьи Списки Страданий были слишком короткие, служили при храмах, помогая женщинам и детям, оставшимся без поддержки семьи. Я думала, что буду такой же. Но сын моего мужа увидел меня с рожком молока рядом с колыбелькой, и сразу понял, что я хотела сделать. Он сообщил отцу. И мой супруг повелел мне выпить молоко, чтобы доказать свою невиновность. А когда я отказалась, избил. И силой влил яд мне в рот. Меня вышвырнули в лес. Думали, я сдохла, — на губах Ягурда появилась злая усмешка. — А я выжила. Доза оказалась слишком мала для меня, хотя яд и сжег мои внутренности так, что даже магия не смогла излечить окончательно. Я всю жизнь страдала от жутких болей по вине моего мужа. И все потому, что Богиня забрала мою дочь. Если бы не Она, то вся моя жизнь была бы другой…
И я ее еще жалела? Новые факты из жизни Ягурды показали картину прошлого совсем с другого ракурса. Мне самой захотелось поскрести том месте своей души, где гнездилась жалость к матери, потерявшей ребенка, чтобы отмыться от грязи. Но я не стала ничего говорить. И постаралась сделать вид, что мне все равно.
Но больше всего меня интересовал вопрос: почему Великая Мать не увидела того, что так легко увидела я? Ягурда никак не может быть Верховной жрицей Богини, суть которой во всепрощающей материнской любви ко всем людям. Ягурда злобная и злопамятная женщина, копившая обиды за то, что с ней поступали так же, как она с другими…
Не могла же Великая Мать так заблуждаться? Или могла? Может быть не так и всесильны Боги, раз не способны отделать истинную боль от притворной? Мы привыкли думать, что Древние Боги — высшие существа, превосходящие людей во всем, способные считывать мысли и понимать суть.
А что если все не так? А что если Боги тоже могут ошибаться? А что если люди гораздо сложнее, чем Боги думают о нас?
Эти вопросы терзали меня много дней. Я искала на них ответы и не находила… Ну, кроме самых очевидных, от которых все мое нутро выворачивало наизнанку: слишком сильно меняли эти факты все мое, и не только мое, мировоззрение…
Тем временем мы без каких-либо задержек двигались на юг. С каждым днем становилось все теплее и теплее: весна заканчивалось, а нас встречало жаркое южное лето. Хотя мы по-прежнему избегали обжитых мест, предпочитая ночевать в шатрах, а не в караван-сараях, но благодаря магии, нам удалось избежать покрывал и ошейников, необходимых для путешествия по землям Аддийского султаната.
С каждым днем встреча с дочерьми становилась все ближе. Как и угроза, что Илька поймет — ее планам не суждено сбыться, потому что Наследнице Древней Богини Аддии уже почти десять лет.
Но даже этот страх не мог подавить радость от предстоящей встречи, которую я ждала с большим нетерпением. И которой я не могла поделиться даже с Мехмедом, с которым мы по-прежнему тайком встречались на изнанке, чтобы обсудить будущее, или прошлое, или просто поболтать о сегодняшнем дне. Я успокаивала брата, переживавшего по поводу встречи Ильки и Гирема, он твердил, что с моими детьми все будет хорошо: маги не могут добраться до них, пока они прячутся в Южной пустоши. Он не знал, что спутницы Гирема — мои дочери и их дети, и я решила придержать эту информацию на всякий случай.
— Завтра мы прибудем в крепость, — тень Мехмеда слегка светилась тьмой в полумраке изнанки. — Знаешь, Елина, я с каждым днем все больше сомневаюсь в правильности своего решения… Так ли нужна нам эта Цитадель?
— Да, конечно, — отозвалась я, почти не услышав вопрос. Сердце громко стучало в груди, и я с большим трудом удерживала на месте душу, норовившую вернуться в свое тело, чтобы вскочить и бежать к детям.
— Мне бы твою уверенность, — скупо улыбнулся Мехмед. И добавил, — Но, боюсь, мы с тобой в чем-то крупно просчитались… И дело не только в Ильке и ее желании родить Наследницу Древней крови…
Цветкова Алёна
Южная пустошь — 7
Глава 1
— Мама! — истошный вопль Хурры взорвал тишину.
Я вздрогнула, резко дернув поводья и заставляя мою лошадь встать на дыбы посреди широкой наезженной дороги ведущей к воротам крепости, которая возвышалась над горизонтом семью остроконечными башнями: шесть сторожевых по периметру и одна самая высокая в центре… Миниатюрная копия Высокого города в Яснограде… Будущая Цитадель.
— Мама! — Хурра вынырнула с изнанки так внезапно, что никто даже не успел удивиться и заметить, как именно появилась маленькая девочка посреди дороги.
Я в тот же миг слетела с лошади и, рухнув на колени, обняла мою дочь, мгновенно потерявшись в пространстве и времени. Я сжимала худенькое тело, слышала стук ее сердца, чувствовала такой родной и знакомый аромат своего ребенка. Слезы заволокли глаза, не давая рассмотреть, но я чувствовала как она выросла за этот год, проведенный в разлуке…
— Хурра, — выдохнула я, пережатым до боли горлом, — Хурра…
— Мам, ты чего, — крепкие ладошки скользили по моему лицу, стирая слезы, а я целовала их, каждый раз, когда они касались моих губ.
В груди все трепетало от радости и жгло от осознания глубины своей вины: я плохая мать, раз бросила своих детей на произвол судьбы, отправившись спасать весь мир и оставив их под присмотром такого ненадежного человека, как Гирем. Как я, вообще, могла доверить ему самое дорогое в моей жизни⁈ Как я могла забыть, что ради своей выгоды он легко предаст и бросит? Он ведь делал это не раз…
Мои пальцы добрались до тонкой шеи Хурры. Я до головокружения боялась нащупать ошейник, которым Гирем «наградил» моих дочерей, заявив права на них по законам Аддийского султаната.
Ничего не было.
И одновременно с волной облегчения, что мои девочки по-прежнему свободны, сердце замерло от ужаса, что кто-то мог обидеть их, если Гирем отказал им в защите и не надел ошейник понарошку. Ахира — женщина без хозяина, легка добыча для любого, кто пожелает воспользоваться ее беззащитностью…
— Мам, ты чего? — Хурра обхватила ладонями мою голову и заставила меня поднять лицо и взглянуть на нее… — Анни сказала, что вы прибудете сегодня. Мы вас ждем. Но я не утерпела, — моя малышка фыркнула, — и сбежала, чтобы встретить тебя раньше всех…
