— Снимай камзол, — приказал я. С Алексеем мы были приблизительно одной комплекции. Перевёл взгляд на модную столичную шляпу с пером. — И это — тоже.
Глаза у парня округлились.
— Ты это что же… вместо меня, что ли, пойдёшь?
— А есть другие варианты? — пожал я плечами.
— Не-не-не! — Алексей замахал руками. — Ты ж там… Устроишь! А я-то потом — чего? А с меня-то спросят! И что я отвечу?
Н-да. Всё время забываю, что жизнь Алексея выглядит как куча бесполезного гуано только для меня, а для него самого всё — сильно иначе.
— Что же я там, по-твоему, устрою? — спросил я ласково.
— Побьёшь, убьёшь того, кто придёт, и…
— Ты сейчас что — с полным идиотом говоришь? — рявкнул я так, что Алексей от неожиданности шлёпнулся на стул. — С тобой встречаться придёт явно не самый главный человек в этой цепочке, а такая же шестёрка, как ты. Ну, может, семёрка. Никак не туз. Не собираюсь я его убивать. Прослежу.
— Так может, всё же я? — жалобно произнёс Алексей. — А ты — за мной проследишь?
— Чего боишься-то?
Алексей посопел, попыхтел, но всё же выдал сокровенное:
— Если вдруг мне придётся снова с ним встречаться… он ведь узнает, что это — не я был. Мне ж конец тогда.
— Алёшенька. Ты что же — думаешь, что я после сегодняшнего дня забью, махну рукой и позволю тебе и дальше человеческие кости продавать?
— Н-нет…
— Ага. Значит, опасаешься, что меня сегодня грохнут, и я тебе весь бизнес таким манером обгажу?
Алексей молчал, хлюпая носом.
— Снимай камзол, — махнул я рукой. — Обсуждение закончено.
* * *
Твою-то ж мать…
Так я думал, шагая в потёмках к кладбищу с мешком за спиной.
Костей было охренеть как много, и были они охренеть какими тяжёлыми.
Так вот забудешься на секунду и мысль: это ж какое богатство несу за плечами! И вдруг вспомнишь, что именно несёшь, аж с шагу сбиваешься.
Н-да. Вот попадись мне сейчас кто из охотников, спроси, что несу — и что я ему скажу? По всем статьям ведь — несу кости охотников на нелегальную продажу. Ох и достанется же тому, кто за всем этим стоит, когда я до него доберусь…
Я старался опускать голову пониже и надвигал поглубже шляпу, чтобы шибко не светить лицом. Личность-то я известная в городе. Но спасает то, что ещё, по сути, ночь, и прикид уж больно для меня не характерный.
Это, однако, создало опасность другого рода. На подходе к кладбищу мне заступил дорогу какой-то оборванец и хрипло сказал:
— Оп-па! Здорово, господинчик. А чё такое несём, а? Мож, помочь?
— Да любопытного одного на кладбище волоку. Помогать очень любил.
— Грубишь мне, падла? — тут же полез оборванец за ножом.
Я не стал вступать в дискуссии — просто выдал ему Удар по морде. Мог бы выдать Меч, но решил оставить парню шанс. Вряд ли он меня убить хотел, скорее просто ограбить. Вопреки распространённому мнению, преступные элементы, в большинстве своём, крайне неохотно переступают черту. А с теми, кто переступает её часто и охотно, мало кто любит иметь дела.
Парень укатился на середину дороги. А я, матюгнувшись, подкинул мешок повыше и продолжил путь.
Началось кладбище. То самое, где мы с Захаром гоняли вурдалака. Часовня высилась на другом его конце, на розовеющем небе отчётливо виднелся силуэт. Значит, мне, наверное, сюда…
Я свернул на тропинку, чуток попетлял между могилами и деревьями, стараясь уйти подальше от дороги, чтобы сильно не светиться. Потом встал под раскидистым деревом — клюква наверное, но кто ж её разберёт — и скинул мешок на землю. Собака такой, плечо натёр. Что-то настроение у меня нихрена не улучшается. Ох, кому-то сегодня достанется!
Место было хорошее. Тени удачно падали, скрывая мне лицо. Пришёл я с запасом — до четырёх оставалось ещё пять минут.
Меч висел у меня на поясе — пришлось перецепить, ради достоверности образа. Алексей не имел обыкновения крепить ножны за спину.
Мысленным взором я пробежался по всем имеющимся у меня Знакам. Остался вполне довольным имеющимся арсеналом. Притока новых родий, правда, давно не было. Знаю, борзею: обычно-то охотники столько, сколько я за неделю, хорошо если за месяц поднимают. Но к хорошему быстро привыкаешь. И какой смысл отвыкать? Вот и я думаю, что никакого. Надо бы перед лешаком для разминки ещё на какую-нибудь охоту выбраться, помельче. Колдуна не колдуна, но вурдалака бы какого-нибудь не помешало завалить.
Я с тоской огляделся в поисках какого-нибудь завалящего вурдалака и увидел приближающуюся ко мне фигуру. Человек в чёрном плаще с капюшоном лавировал между могилами. У меня буквально дежавю возникло — вспомнилась Настя. Начитаются, блин, комиксов…
Пока фигура приближалась, я лениво размышлял, не ввалить ли имеющиеся три родии в апгрейд Красного Петуха. Если верить справочнику, то, начиная со второго уровня прокачки, Красный Петух уже без дураков становился боевым Знаком и позволял испепелять даже низших тварей. Пока-то он, в основном, против дохлятины хорош, а на живых тварях — ну, так себе. То потухнет, то погаснет. А вот если прокачать…
Впрочем, подожду пока. Подумаю. Есть и другие варианты. Вот, например, Защитный Круг можно прокачать таким образом, что он станет Кругом Огня. Будет не только не позволять всяким тварям пролезть внутрь, но и при этом палить их. Вещь же? Вещь! Только наверняка маны будет выжирать до жопы много. Ну и ладно. Может, против лешака — самое то?
Жаль, что родий всего три, блин. Вот почему и хотелось бы на мелкую охоту сходить до того, как на лешака замахнёмся! Подтянуть разных Знаков и…
— Вы пунктуальны, — послышалось совсем рядом, и я вынырнул из облака приятных мыслей в грубую действительность.
Ага, так. Сосредоточились. Я — Алексей, вокруг — кладбище, а передо мной стоит какая-то демоническая фигура в капюшоне. Назгул, мать его. Ну ладно, я тоже голову пониже наклоню, шляпу дёрну, как будто в знак приветствия, вниз. В эту игру можно играть вдвоём, братишка.
— А вы опаздываете, — сказал в ответ.
Согласно моим внутренним безошибочным часам, было уже три минуты пятого.
— Не забывайте, с кем говорите, — произнёс нарочитый бас из-под капюшона.
— А с кем я говорю?
— Эм… Благодарите бога, что не знаете. Товар здесь?
Холёная аристократическая лапка указала на мешок.
— Здесь. А деньги при вас?
— Деньги! — с презрением отозвался капюшон. — Что значат деньги, когда мы делаем такое важное дело!
— Ну, если для вас ничего не значат — можете мне вообще все отдавать, не обижусь.
Капюшон, поняв, что катастрофически не вывозит в словесном поединке, молча сунул руку за пазуху и вынул оттуда увесистый кошель. Бросил его мне.
Я поймал, взвесил на ладони — солидно! Открыл, вынул пару монет — золото. Ишь ты. Не врал Лёха — действительно в десять раз против обычных костей платят.
— Всего хорошего, — сказал капюшон и потянулся за мешком.
— Куда! — прикрикнул я. — А посчитаться?
— Чего?
— Мне откуда знать, что вы меня не обманываете? Сироту всякий обидеть норовит!
— Сироту? — обалдел капюшон.
— Ну да. Матушка умерла десять лет назад, папаша из дома выгнал. Всё равно что сирота.
— Мы так не договаривались, — вконец растерялся капюшон.
— Вот и я папаше то же самое говорю. Да ему разве объяснишь? Упёрся, как баран: «Мои подсвечники, мои подсвечники!»
— Какие ещё подсвечники⁈
Я, в принципе, выяснил уже всё, что хотел. Понял, что передо мной стоит круглый лох, который в цепочке выполняет сложную функцию «принеси-подай, пошёл нахрен, не мешай». Принято, понято. Едем дальше.
— Ладно, — сказал я и сунул кошель за пазуху. — Кому ж верить-то, если не людям, с которыми работаешь. Верно?
— Всего хорошего, — предпринял капюшон ещё одну попытку свалить красиво.
— Может, помочь?
— Что⁈
— Да мешок тяжёлый, мне ли не знать. Давайте помогу дотащить. Я к нему уже привык как-то.
— Так не полагается! Справлюсь сам.
