— А чего ж ты тогда подсвечники из дома тыришь? В карты продулся, к одиннадцати туз выпал?
— Да не получал я пока ничего! Мне велели кости вырыть — я вырыл. Велели их спрятать — я спрятал. Велели ждать, пока со мной свяжутся — я жду. Жду и молюсь, чтоб не связались! Потому что не хочу этой дрянью заниматься.
Тут Алексей вдруг вцепился в края стола, вытаращил на меня глаза и взмолился:
— Спаси меня, Владимир!
Вот это было внезапно. Я аж переспросил:
— Чего?
— Помоги мне выпутаться! Я… Весь век за тебя бога молить буду!
— Заткнись, а? — Я допил остывший кофе. — Был бы ты монахом — я б ещё понял. А так — несерьёзно.
— Чего ты хочешь⁈ — прижал руки к груди Алексей. — Честью клянусь — всё, что есть, отдам!
— Подсвечников, блин. Серебряных. — Я отодвинул от себя чашку. Подумал. — Значит, так. До поры до времени сидишь на жопе ровно, не рыпаешься. Ждёшь, пока с тобой не свяжутся. А вот как свяжутся — свяжешься со мной. И дальше получишь новые инструкции. Если, конечно, хочешь соскочить с темы живым. В этом случае поздравляю: ты теперь двойной агент.
В том, что это существо сумеет соскочить живым, я лично сомневался. Как показывает практика, людей в это дерьмо засасывает быстрее, чем в болото. Недаром людей-то твари подбирают строго определённого типа, со слабиной. Что Дорофеев-младший, что вот этот вот. Или Захар. Хотя Захар, несмотря ни на что, умудрился дать отпор. Может, кстати, единственный из всех, к кому подкатывали.
Если бы мои коллеги охотники узнали, что творит Алексей, прибили бы его на месте. У меня самого руки чесались будь здоров. Но я прекрасно понимал, что на Алексее это дело не закончится. Он — всего лишь одно звено в цепи, которая тянется к кому-то большому. И вот этого большого завалить — гораздо важнее, чем его.
— Двойной — кто? — переспросил Алексей.
— Неважно. Что тебе делать, ты понял? Больше вопросов нет?
— Есть. Ты сказал, с тобой связаться. А как же я с тобой свяжусь? Отсюда до твоей усадьбы — путь не близкий. А мне, может, прикажут быстро действовать. И я тебе ничего сообщить не успею.
Н-да, тяжело без тебя, мобильная связь. Ну, ладно, будем выкручиваться.
— Объяснишь мне, где живёшь — отец, я так понял, тебя отделил? — и окна в доме не закрывай. К тебе каждый день будет от меня кое-кто наведываться. И ты этому кое-кому будешь передавать маленькие записки с краткой сводкой на текущий момент. Понял?
— Ничего не понял, — заморгал удивлёнными глазами Алексей.
— Это ничего. Как начнётся — поймёшь. А теперь давай, показывай, где обитаешь.
* * *
В приподнятом настроении после удачных переговоров я направлялся к волшебному камню рядом с обменником. Но на подходе меня перехватили.
— Здрав будь, Владимир!
— И тебе, Егор, не хворать, — пожал я руку другу. — Что скажешь? Что слышно?
— Слышно, Владимир, что ты лешака нашёл и десяток собираешь. А мне ничего не сказал.
Егор, по всему было видно, обиделся. Это он сам десятком командовать не хотел, а под чужим началом — в огонь и в воду был готов.
— А где ж тебя найти-то? — рассмеялся я. — Вот, сегодня хотел к тебе птицу заслать, а ты сам нарисовался — хрен сотрёшь. Ко мне погостить поедешь?
— Ну, ежели зовёшь, — тут же повеселел Егор.
Мы быстренько телепортнулись ко мне. Уселись за стол переговоров.
— Значит, ты, я, — принялся загибать пальцы Егор. — Земляна, Прохор, Гравий…
— Про Гравия что скажешь, кстати?
— Сильный охотник, нелюдимый только. Жизнь ему смело доверить можно.
Я кивнул, довольный ответом. Егор помешкал и спросил:
— Захарку взять думаешь?
— Думаю.
— Ох, Владимир…
— Возражения?
— Подмастерье ж он ещё. Поберёг бы парнишку.
— Егор, не нагнетай жути. У Захара — амулеты. Это раз. А другой раз: ты с лешаком сталкивался хоть раз?
Егор широко перекрестился.
— Господь миловал!
— Вот и почти всех местных он миловал. А мы с Захаром с лешаком встречались. Захар — аж два раза. И он хотя бы приблизительно знает, чего ждать.
Тут с балкона раздалась трель. Я повернул голову и увидел сокола.
— О. Здорово, как раз тебя жду! Давай сюда.
Сокол перелетел на стол. Я взял карандаш, набросал несколько слов на бумаге. Оторвал клочок и, свернув его трубочкой, привязал птице к лапе.
— Ответственное задание, — сказал я, мысленно скастовав ещё раз Знак Приручения. — Летишь вот по этому адресу, — я назвал адрес, — и отдаёшь записку. Дожидаешься ответа — и ко мне. Понял? Выполняй.
Сокол тут же вылетел из окна и был таков.
Егор на всю эту сцену не отреагировал никак — железной выдержки мужик.
— Ну хорошо, — нехотя сказал он. — Но даже с Захаром — всего шестеро получается. Кого ещё четырёх думаешь взять?
— Кого-то из тех, с кем на колдуна ходили?
Егор невесело усмехнулся:
— Ну да, только их и остаётся… Что ж, если добро даёшь — отправлюсь искать. На месте-то, чай, никто из них не сидит.
— Даю. Только ты уж им объясни, что не на колдуна идём, а на куда более серьёзное мероприятие. Главный босс уровня. Не мышь чихнула.
Егор тут же и телепортнулся, даже чаю не попил. Сказал, мол, Яков как раз где-то неподалёку был, и хорошо бы его поймать.
— В общем, соберёшь — сразу мне говори, — напутствовал я Егора. — Там уже в Оплоте соберёмся толпой — и двинем.
— Сделаю, — кивнул Егор и исчез во вспышке Знака.
Едва я закрыл дверь в кабину, как в окно влетел сокол и приземлился на стол. К лапе была кое-как привязана бумажка. Не моя, другая.
Я отвязал её и прочитал прыгающие буквы:
«Никаких происшествий не случилось. p.s. Вы полны неожиданностей, господин Давыдов».
— А то ж, блин, — буркнул я и посмотрел на сокола. — Ну что, брат? Работает наш мессенджер! Дай пять.
Я протянул руку ладонью вверх. Сокол в ответ клокотнул и дёрнул в мою сторону лапой. Вот это я понимаю — когтищи! Крысам впору удавиться от зависти. Хорошо, что рука у меня в перчатке.
— Надо бы тебе апартаменты подыскать, что ли. Коль уж ты теперь — мой полноценный работник, пора ставить на довольствие. Идём.
Слово «идём» сокол понял буквально и порхнул ко мне на плечо. Я крякнул. Весил он прилично. И с плечом надо будет что-то делать — с камзолом, в смысле. Наплечник какой-то присобачить. Иначе мой охотничий костюм закончится гораздо раньше, чем хотелось бы.
С соколом на плече я вышел во двор, подошёл к мастерам, работающим на постройке конюшни. Работали они быстро. Стены сооружения уже были готовы, стропила на крыше стояли. Поверх досок, связывающих стропила, прибивали дранку — тоненькие дощечки. Тихоныч не прочь был расщедриться и на кровельное железо — дела-то у нас шли в гору, — но плотник отговорил. Сказал, что для конюшни дранка предпочтительнее.
Данила ошивался здесь же. К постройке жилья для лошадей относительно так же трепетно, как переживал бы о собственном доме. Присматривал, помогал. Постройка получилась солидной. Видно, что не абы чья, а графская. Ну и в принципе новому зданию, а так же красоте и порядку, которые навели в усадьбе и на прилегающей территории, глаз радовался.
Увидев меня, плотник отложил молоток и спустился с крыши по приставной лестнице. Поклонился.
— Здравы будьте, ваше сиятельство! Изволите ли видеть — скоро уж крышу закончим! Как печник печь докладёт, так всего-то останется — оконца прорезать да дверь навесить.
— Молодцы, — похвалил я. — Так держать.
Плотник опасливо покосился на сокола, который сидел у меня на плече.
— Эка у вас серьёзная зверюга…
— Вот, кстати, насчёт зверюги.
Я вошёл в конюшню. Позвал:
— Данила!
— Тут, ваше сиятельство.
Данила, отряхивая колени от опилок, появился передо мной.
— Проследи, чтобы для моей птички в конюшне сообразили отдельное помещение. Кормушка, там, поилка, насест — не знаю, что ещё ему нужно.
— Сделаем. — Данила уважительно посмотрел на сокола. — Вот прямо сейчас и займусь, самое лучшее место выберу! А как звать-то вашего красавца?
