Развалившиеся на траве возле пасущихся тут же ящеров гейтары с некоторой иронией смотрели на мою боевую кобылу. Рядом с покрытыми кольчугами массивными ящерами Машка смотрелась как художественная гимнастка рядом с чемпионами в тяжелом весе по греко-римской борьбе.
— Отправляемся? — тифлинг дождался моего кивка и легко запрыгнул на своего сухопутного крокодила. — В седла! — гаркнул он десятку и, тронув ногами бока ящера, направил его в сторону дороги на юг.
До нужного места мы добрались на третьи сутки во второй половине дня. Дорога была свободна, и никто на нас не нападал. По моим расчетам, за это время мы проделали никак не меньше двухсот пятидесяти километров. «Хорошо, что это не в реале», — подумал я, когда мы остановились на первую ночевку в каком-то придорожном трактире. Там я после такого перехода не смог бы даже пошевелиться, а тут ничего. Кобыла двигалась плавно, конечно, с автомобилем не сравнить, но и особых неудобств я тоже не испытывал.
Накормив Машку яблоками, которых у меня еще оставалось килограммов двадцать, я сдал ее местному конюху и, зайдя в обеденный зал, подсел к десятнику, который за весь день даже не попытался со мной заговорить и лишь изредка бросал в мою сторону задумчивые взгляды. Правда, ничего нового об Ордене я выяснить так и не смог. Как и большинство легионеров, Адуранта в юности посвятили служению богу воинов в храме, где-то на севере провинции. Лет двадцать назад, после одного из боев с какими-то рилкатами, когда от воинского десятка, в котором он служил, в живых остались только двое, из молнии вышла прекрасная светловолосая валькирия. Причем описание внешности этой самой валькирии навеяло мне воспоминания об одной моей знакомой графине. Князь же после посвящения в Орден отметил молодого воина и назначил его командовать десятком гейтар — элитой княжеского легиона.
Вид на Ирстад открылся, когда дорога вывела нас на вершину пологого, заросшего пожелтевшей травой холма. Огороженное покосившейся каменной оградой кладбище было огромным и, по всей видимости, очень старым. Согласно карте, оно тянулось на две локации, одна из которых находилась в доминионе Аштар, а вторая уже была расположена в Проклятом княжестве. Насколько хватало глаз, среди причудливо искривленных деревьев вдаль тянулись ряды покосившихся надгробий, полуразрушенных склепов и странных гранитных и мраморных статуй. Не скажу, что увиденное меня сильно впечатлило — за два месяца, проведенных в хранилище, я раз десять попадал в подобные места, причем неизменно ночью. Сейчас, при дневном свете, вид заброшенного кладбища вызывал скорее легкую грусть.
Карта вела меня к развалинам квадратной каменной башни на территории кладбища, которые находились метрах в тридцати справа от разрушенных временем кирпичных ворот. Спугнув каких-то черных, отвратительного вида птиц, облюбовавших перекошенную ограду, которые с криками, похожими на крики чаек, шумно поднялись в воздух, десяток остановился и по приказу командира спешился.
— Мы на месте, дар, — Адурант снял шлем и посмотрел на разгуливающих меж надгробий местных обитателей.
— Спасибо, — кивнул ему я. — Удачи тебе и твоему десятку.
— Дар, — тифлинг, придерживая поводья ящера, повернулся в мою сторону. — Князь приказал мне сориентироваться на месте по обстоятельствам. Если вам нужна помощь, то мы готовы остаться и…
— Нет, Адурант, — покачал я головой и спрыгнул с переступающей с ноги на ногу лошади. — Дальше мне нужно самому. — Спасибо.
— Как скажете, — вздохнул десятник и еще раз посмотрел в сторону могильника, — если вам нужно пересечь Ирстад и выйти на той стороне в Крейде, держитесь главной дороги. Она сильно петляет, но на ней безопаснее всего.
— Спасибо, я так и поступлю, — заверил его я, — прощайте, Адурант, — и, махнув на прощанье гейтарам рукой, направился в сторону ворот, ведя на поводу кобылу.
— Удачи тебе, старший, — донесся мне в спину тихий голос десятника.
Зачем кто-то построил при въезде на кладбище башню, знал, вероятно, только художник этой локации. Может, в ней когда-то располагалась контора ритуальных услуг, кто знает. Сейчас от древнего строения сохранились только полтора этажа. Остатки коричневых стен поросли диким виноградом и мхом, каменные обломки строения валялись тут же, утопая в мягком травяном ковре. Высокие кусты сирени, растущей позади руин, источали тонкий приятный аромат.
«И где мне искать этого Х’Тарса?» — думал я, обходя башню по кругу и оглядываясь по сторонам. Внутри строения тоже не нашел ничего, кроме гнилых, покрытых желтой плесенью досок.
Прямоугольный, украшенный барельефами и серыми крылатыми статуями склеп — единственное крупное строение поблизости от башни — выстроен из серого гранита, местами посветлевшего от времени и дождей. Чтобы окончательно успокоиться, я решил осмотреть и его. Ближайшие паки скелетов и зомби сто шестидесятого уровня начинались метрах в двухстах от ворот могильника, поэтому я совершенно не опасался внимания местных обитателей. Уровень локации сто шестьдесят — сто восемьдесят. Для меня, конечно, такой «выше крыши», но я и не собираюсь ни с кем тут воевать.
Приоткрытая дверь склепа представляла собой тяжелую, ничем не украшенную гранитную плиту, висевшую на проржавевших дверных петлях. Обрывки ржавых цепей и сгнивший массивный замок, когда-то прикрывавшие вход внутрь, валялись на земле сбоку. Табличка справа от дверцы гласила, что передо мной фамильный склеп семейства Религов. На каменном полу, прямо у входа, что-то блеснуло, и я резко отпрянул назад. Все-таки некоторые уроки запоминаются надолго. Крылатая обезьяна научила меня не бросаться подобно сороке на блестящие предметы в незнакомой местности. «Да ну его на хрен! На карте для «идиотов» указано, что квест нужно сдавать или в башне, или около нее, вот пойду и подожду там. А внутрь склепа пусть лезет кто-нибудь другой!» — я плюнул на землю, мельком осмотрел стоящую над входом в склеп безголовую скульптуру женщины-гуманоида с крыльями и отправился обратно к башне.
Машка, поводья которой я, начитавшись в детстве Майна Рида, накинул на тонкие веточки сирени, чтобы в случае чего она могла свалить, встретила меня тревожным взглядом своих огромных карих глаз и негромким ржанием. А когда я подошел и похлопал ее по холке, ткнула, как всегда, мордой в плечо, требуя угощения. «Ну да, ты же у нас девочка, — приговаривал я, скармливая кобыле яблоки, — а девочки, когда волнуются, как правило, много кушают».
Солнце уже село, и на Ирстад опустились сумерки, окутавшие полумраком все кладбищенские строения. Я сидел на поваленном стволе когда-то росшего возле разрушенной башни дерева, курил и думал, что же мне делать дальше. Любой нормальный человек в реальной жизни, оказавшийся ночью на кладбище, будет чувствовать себя дискомфортно. Боязнь неизведанного есть, наверное, у каждого, а услышанные в детстве истории о привидениях и оживших мертвецах сидят в нашем мозгу и служат неким катализатором страха. Светящиеся огни, жуткие фигуры в белом, странные незнакомцы, да чего только не придумают разумные, чтобы напугать себе подобных. Я этого иррационального страха был лишен начисто — вон они, ожившие покойники, гуляют себе между могилами. Нежить, она и в Африке нежить. Только плохо, что у них не спросить, где искать этого Х’Тарса и кто он вообще такой? Скорее всего, какой-нибудь некромант, поскольку нормальным разумным в таких местах делать совершенно нечего.
Молодая женщина… Погруженный в раздумья, я совершенно пропустил ее появление. Одетая в черную кожаную броню, она бесшумно ступала по мягкой кладбищенской земле, а легкий ветерок слегка шевелил полы ее длинного черного плаща. Длинные черные волосы, бледная кожа, неестественно алые губы — понятно, почему мне пришлось дожидаться до заката. Солнечный свет вешает на вампиров дебаффы, сильно снижающие их характеристики. Вот и выползают эти твари из своих убежищ только по ночам или в пасмурную погоду. Двухсотый уровень неторопливо идущей в мою сторону вампирши на двадцать превышал уровень этой локации. Отношение ко мне — неприязнь. Спасибо висевшему у меня на шее курьерскому знаку — видимо, князь, оставляя его мне, что-то подобное предполагал. Звали вампиршу Яиной — семьдесят тысяч ХП, два парных клинка на поясе, резкие, в чем-то даже привлекательные черты лица.
