Этот незнакомец из Великой Пустоши всё больше напрягает меня…
– В таком случае, позвольте подвезти вас, – предлагает Кристиан, и я не вижу смысла отказываться.
Что будет дальше происходить с Себастьяном – мне не важно. В данный момент я понимаю одно – мне нужно держаться от него подальше.
Он не изученная величина, полная секретов и послушная воле Вирджинии.
– Ваша карета не имеет опознавательных знаков, – замечаю, когда Кристиан спустя пару минут останавливается перед своим домом, сидя на месте кучера.
– Предпочитаю не распространяться на весь город обо всех своих передвижениях, – отбивает молодой человек.
– В этот раз не будете завязывать мне глаза? – уточняю не без иронии.
– Если вы позволите, всё же завяжу, – криво улыбается Кристиан и спрыгивает на землю.
Затем лишает меня зрения с помощью какого-то платка и помогает забраться внутрь; принимаю его помощь без споров, решив довериться своему спасителю.
– Вы не боитесь меня, – замечает он.
– Вы доказали, что не опасны для меня, – отзываюсь.
– А своего вчерашнего союзника вы откровенно опасаетесь, – голос Кристиана звучит где-то рядом.
Он остался в салоне?..
– Я чувствую, что он ненадёжен. И, возможно, одержим. Такие люди меня пугают, – признаюсь, сделав выбор в пользу честности.
– Кажется, я тоже немного одержим. И вы тому причиной, – произносит молодой человек так близко, что я ощущаю его дыхание на лице.
А затем происходит и вовсе неожиданное: я ощущаю на губах мимолетное прикосновение…
Приоткрыв рот, слушаю, как похититель моего первого поцелуя спокойно выбирается из кареты.
Это…
Это вообще нормально?..
В смысле…
– Зачем вы это сделали? – спрашиваю, прикоснувшись пальцами к губам.
– Не знаю, – звучит ответ через тонкую стенку, и карета трогается.
Час от часу не легче! И всё же… это было приятно. С собственными ощущениями я не могла поспорить.
Когда мы останавливаемся, я дожидаюсь появления Кристиана и сама стягиваю повязку.
– До этого момента вы её не трогали, – произносит он, внимательно глядя на моё лицо.
– Я могу играть по правилам, – отзываюсь, встречая его взгляд, – вы уже знаете, кто я, но не хотите, чтобы я знала – кто вы. Я уважаю ваше желание. Но взамен прошу поделиться со мной информацией о секте. Поверьте, это знание для меня – жизненно-необходимо.
Некоторое время Кристиан смотрит на меня, обдумывая ответ.
Он слишком наблюдательный и видит, что мне очень нужно получить его согласие…
– Хорошо, я свяжусь с вами, когда мне это будет удобно, – наконец, отвечает молодой человек, кивая своим словам.
– Благодарю, – выдыхаю с облегчением и выбираюсь из кареты не без его помощи; затем удивленно озираюсь, – вы не доехали до моего дома…
– Вам необходимо пройти полквартала вперёд. Надеюсь, вы сможете осилить этот путь? – с кривой улыбкой уточняет Кристиан.
Не хочет светить своей каретой? Боится столкнуться с моим отцом?
Благодарю тебя, мой спаситель: ты только что дал мне пищу для размышления.
– Я буду ждать от вас вестей, – сухо отвечаю, забираю свою ладонь из его руки и иду в сторону дома.
– Те слухи, что ходят о вас… кто их распускает? – летит вопрос мне в спину.
– Что за слухи? – останавливаюсь, но не оборачиваюсь.
– О том, что вы злобная, глупая и мстительная гонительница всех сирых и убогих, – отвечает Кристиан, и я слышу насмешку в его голосе.
– А, это дело рук двух уважаемых господ – моего жениха, стоящего в очереди на престол, и его новой пассии Вирджинии Блэквуд, – бросаю ему и, полная достоинства, продолжаю свой путь.
Он знал о моей репутации и всё же поцеловал меня в карете, – если мне это не почудилось…
Что за странный вкус у этого молодого человека?
Глава 7. Мы же уже это проходили…
– Вайолет! – крик отца вынуждает меня сжаться от противоречивых чувств: в нём было больше досады, раздражения и недовольства, чем переживания обо мне…
Как же так? Мы ведь сблизились за последние несколько…
…жизней.
Опускаю голову и подхожу к отцу, стоявшему в окружении городской стражи.
– Иди в дом, – цедит тот, не глядя на меня.
Послушно иду, стараясь не смотреть на лица окружавших его людей.
Мало того, что я ночевала неизвестно где, так я ещё и не поставила отца в известность о своих планах. И, если учесть, что «вчера» я обещала больше не подводить отца, ведь «позавчера» напилась в трактире и высказывала претензии Рафаэлю, которого даже рядом не было, – то в семье Ардман в данный момент всё очень плохо.
Теперь наши отношения будет сложно наладить…
– Госпожа… – протягивает Игги, глядя на меня с упрёком.
– Игги, принеси мне печенек, пожалуйста. Чувствую, других поводов для радости у меня в ближайшее время точно не предвидится, – подавленным голосом прошу и плетусь в гостиную на первом этаже.
Плетусь так медленно, что моя служанка успевает принести тарелку с любимой сладостью, и я даже успеваю съесть одну печеньку до того, как резко останавливаюсь, натолкнувшись в гостиной на Рафаэля.
– Что ты здесь делаешь? – вырывается раньше, чем я успеваю подобрать слова.
– Как ты разговариваешь с Милордом? – осекает меня отец таким жестким голосом, что я замираю в нерешительности, – Он один сейчас может спасти твою репутацию!
– Моя репутация не нуждается в спасении, – произношу мягко, пытаясь успокоить отца.
– Не нуждалась – но лишь до того момента, как тебя не начала искать вся городская стража! Что ты творишь, дочь?! Ты вообще понимаешь, как подставляешь нашу семью и себя в первую очередь?!
– Нет, она этого не понимает. Это очевидно, – отзывается Рафаэль, глядя на меня с лёгким презрением.
– Я понимаю всё лучше, чем вы полагаете, – сухо отвечаю ему.
– Мой отец уже предупреждал вас – вашу дочь следует взять под контроль, – обращается к папе мой жених.
– А вас он не предупреждал о необходимости контролировать вашу безудержную заботу о посторонней для вас, незамужней девушке – Вирджинии Блэквуд? – уточняю ровно.
– Не смей пререкаться! – отец повышает на меня голос, вынуждая сжаться в попытке взять негодование под контроль, – Милорд сказал, что вчера ты предложила ему расторгнуть помолвку! Как ты смеешь вести себя так нагло?!
– Отец… – зову его спокойно, опустив голову, – что, вы полагаете, я делала весь вчерашний и начало сегодняшнего дня?
– Мне не важно, что ты делала! Ты вернулась домой спустя сутки отсутствия, в чужом платье, пешком!.. Твоё поведение выходит за рамки… ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, ВАЙОЛЕТ?!?!? – восклицает отец, когда я начинаю расстегивать пуговицы в зоне декольте.
– Остановитесь, леди! – восклицает и Рафаэль, однако, я не могла больше тратить своё драгоценное время на попытку достучаться до них, потому пошла напролом, – Что это такое?!
– Это? – опускаю взгляд на бинты и осторожно отодвигаю их, обнажая рану, – Это будущий шрам от кинжала, которым меня пытались убить вчера вечером.
– ЧТО?! – потрясенно выдыхает отец, а Игги роняет тарелку на пол, обхватив лицо руками.
Удивительно, но тарелка не разбивается. Какая, однако, прочная… А вот печеньки с неё рассыпаются по полу.
– Что вы слышали. На меня вчера было совершено покушение, – аккуратно возвращая на место бинты и застёгивая пуговицы, отвечаю абсолютно безмятежно, – и, к сожалению, я не могла вернуться домой раньше, поскольку ночью один самоотверженный молодой человек боролся за мою жизнь, зашивая мне рану… Отец, – перевожу взгляд на своего родителя и чуть смягчаю выражение лица, – ваше недоверие ко мне – понятно. Но клянусь вам, я не так бестолкова, как вы полагаете. И не стала бы подводить вас после обещания взять свой характер под контроль. Что касается вас, Милорд… я ещё больше убедилась, что нам с вами не по пути: вы даже мысли не допустили, что со мной могло что-то случиться. Стоя в гостиной моего дома, перед моим отцом, вы всем своим видом демонстрировали презрение и надменность, не проявив желания узнать, что со мной произошло… – качаю головой и встречаюсь с ним взглядом, – Я не желаю нашего брака. Более не желаю. И прошу, покиньте нас: мне нужно поговорить с отцом. При вас я это делать не буду.
