– Вайолет… – растерянно выдыхает папа, и на этот раз я не могу понять, чему он больше поражен – моим словам, моим обстоятельствам или моему уверенному отказу от столь желанной ранее партии.
– Леди Вайолет… мне стыдно, что я столь малодушно пренебрёг своим долгом узнать правду от вас. Я действительно сделал выводы заранее и был убежден в своей правоте. Не знаю, смогу ли я заслужить ваше прощение, однако, я приложу усилия. И прошу вас об одном – не рубите с плеча, – неожиданно вежливо произносит Рафаэль.
– Не рубить с плеча? – искренне недоумевая, переспрашиваю, – Милорд, ответьте, зачем вам наш брак?
– Вайолет! – восклицает отец, но теперь я слышу в его голосе попытку встать на сторону моего жениха.
– Прошу вас, папа, – обращаюсь к нему со всей возможной нежностью, – дайте мне возможность узнать! – перевожу взгляд на Рафаэля, – Вы не любите меня. Это очевидно всем троим в этой гостиной. Вы не желаете этого брака и предпочитаете проявлять знаки внимания другой леди, не утруждая себя необходимостью объяснять своё поведение вашей невесте или её отцу… Я искренне не понимаю, что лично вам даёт этот брак? – смотрю на него в упор, ожидая чего угодно, но только не того, что в итоге услышала.
– У нас с вашим отцом есть соглашение. Вы получаете выгодного супруга, стоящего в очереди на престол, а я получаю расположение короля благодаря помощи вашего отца, – произносит Рафаэль, не отводя взгляда.
– Благодаря помощи моего отца? – изумленно переспрашиваю, затем перевожу взгляд на своего родителя, – Папа, вы же торгуете травами и…
– Я торговец оружием, Вайолет. И за возможность получить желанного супруга для своей дочери, я ежемесячно выделяю королевской казне приличное количество средств, – негромко отзывается отец, глядя на меня немного пристыжено.
Оружие… казна…
– Провидение! – восклицаю и закрываю рот ладонью; затем не выдерживаю и продолжаю, – Мой жених куплен моим отцом!
– Вайолет!!! – повышает голос папа, – Следи за словами!
– Простите, отец, я просто поражена. Сейчас я отойду, дайте мне пару минут… но… вы купили мне жениха!!! – всё же не удерживаюсь от повторения.
– Вайолет!!! – одновременно взывают к моему разуму и отец, и Рафаэль.
– Мне действительно нужно время, – выхожу из гостиной и пересекаю коридор; после чего возвращаюсь и с порога выдаю Рафаэлю, – Теперь мне становится понятным ваше отношение к нашему браку!
– Вы не правы, я воспринимал наш брак вполне серьёзно, – пытается оправдаться Рафаэль.
– Простите, я позволю себе усомниться в ваших словах: вот необходимость заботиться о Вирджинии Блэквуд вы восприняли вполне серьёзно, а наш брак – это так… нежеланный долг, от которого вам сложно было избавиться.
– Откуда вы знаете о такой необходимости? – сводит брови мой жених.
– Вайолет, твоя ревность… – вновь пытается защитить Рафаэля отец, как я его перебиваю:
– Папа, ваша дочь не настолько мелочна! Речь идёт не о ревности к другой девушке: я способна разделить личную обиду и необходимость действовать во благо семьи. Сейчас я вам со всей ответственностью заявляю – нашей семье мой брак с Милордом лишь навредит. Моя рана… – кладу руку на грудь, давая себе время на подбор подходящих слов, – предполагаю, моя рана была нанесена кем-то, кому этот брак не выгоден.
– Почему вы предполагаете нечто подобное?! – теперь уже приходит черед Рафаэля терять самообладание, – Это оскорбительно!
– Потому что человек в той карете ударил меня кинжалом в грудь после того, как я ему представилась. У меня нет сомнений, что это была личная неприязнь. Однако, у меня нет никаких долгов ни перед кем, как нет никаких конфликтов с сомнительными личностями… единственное, что выделяет меня на фоне других леди – мой статус вашей невесты.
– В её словах есть логика, – признает отец, – и сам факт того, что Вайолет это понимает…
– Как вы выросли, леди! – шепчет Игги, подбирая печеньки с пола и утирая слёзы гордости.
Стоило признать, что во мне нет ничего выдающегося для того, чтобы получить уважение от родных.
Вот он, способ!
– Я не готов смириться с таким выводом! – стоит на своём Рафаэль, которому очень не понравилось, куда я вывернула всю эту историю.
– Есть и другой вариант, – признаю, кивнув.
– Говори, дочь! – предлагает отец.
– Единственный человек, с которым у меня действительно напряженные отношения, это Вирджиния Блэквуд.
– Леди Вайолет! – повышает голос Рафаэль.
– Она вновь права, – тяжело вздохнув, признаёт отец спустя несколько секунд молчания.
– Вы понимаете это, Милорд? – перевожу взгляд на жениха, – Как ни посмотри, этот брак для меня невыгоден. Я не желаю умереть из-за того, что когда-то в детстве захотела стать королевой. Не теперь, когда я выросла и получила удар прямо в грудь. Потому я прошу вас, примите свою свободу от меня и от своих обязательств передо мной, которые… давайте признаемся честно? Которые вы и выполняли-то без особой охоты.
– Я… – вижу, как Рафаэль пытается найти доводы, и добиваю его:
– Или вы будете настаивать на браке лишь из-за того, что это сулит вам личную выгоду? Неужели расположение короля вследствие пополненной казны стоят моей жизни?
– Нет, это не так! – поднимает подбородок Рафаэль, вспомнив о благородстве, – Ничто не может быть важнее вашей жизни.
– Тогда расторгните нашу помолвку – здесь и сейчас, – прошу его с нажимом в голосе.
Мой жених сжимает челюсти, отчего-то испытав приступ раздражения вместо облегчения… и выдыхает, прикрыв глаза.
– Хорошо, вы свободны от своих обещаний. Завтра же я предстану перед королем и сообщу ему о нашем решении, – произносит он.
– Думаю, вы успеете сегодня на дневной визит, – замечаю вежливо и встречаю интенсивный взгляд уже бывшего жениха.
– Я… ещё раз прошу прощения за своё неподобающее поведение, – выжимает из себя Рафаэль, затем дарит отцу короткий поклон и покидает гостиную, не сказав более ни слова.
– Игги! Отправь людей за лекарем! – бросает отец моей служанке и подлетает ко мне, – Доченька, как ты?.. Может, пойдёшь, приляжешь?
– Всё в порядке: тот человек имел необходимые навыки. Рана уже не кровоточит и почти не беспокоит меня. Но если вам будет спокойней, можете вызвать лекаря, – мягко отвечаю, взяв руки папы в свои.
– Мне будет спокойнее! – отзывается отец, и его глаза наполняются слезами, – Как же это вышло, доченька?
– Я как раз собиралась отправиться домой, потому и представилась незнакомцу в карете, – кропотливо подбираю слова, чтобы не уйти далеко от истины, – а тот человек переспросил моё имя и всадил кинжал мне в сердце…
– В сердце?! – восклицает отец.
– Всё в порядке, я жива!!! – тут же останавливаю его, – Он промахнулся! Вы же видите – я хожу и не падаю в обморок, готовясь к смерти!
– Вчера утром ты говорила о смерти, а этой ночью чуть не умерла… – отец начинает ходить по гостиной, взволнованно сжимая руки; затем останавливается около оставленной на столе тарелки с печеньками и начинает их нервно поглощать, глядя куда-то вдаль.
Хочу, было, остановить его, сообщив, что они побывали на полу – но в итоге иду к тарелке и сама начинаю их трескать. А что делать? Стресс – он такой.
– Дочь, то, что ты говорила сейчас Рафаэлю…
– Папа, это то, что я чувствую. Поверьте, у меня не осталось чувств к своему жениху. Лишь крепкое желание держаться от него подальше… и от всего, что происходит при дворе! – признаюсь, отмечая отсутствие грязи на сладостях: всё-таки слуги у нас работают хорошо. – А пока Игги не привела к нам лекаря, давайте лучше обсудим то, что я сейчас услышала… что с вашим лицом?..
– Прости, милая. Ты взрослеешь слишком быстро: ещё вчера я отчитывал тебя за пьянку в трактире, а сегодня ты отчитываешь меня за род моей деятельности, – отец начинает растирать лоб, качая головой.
– Я ещё даже не начала отчитывать, – замечаю.
– Мне хватает выражения твоего лица и интонаций в голосе, – замечает родитель в ответ.
