— Ты мог бы предупредить меня заранее… Я не знала, что у вас тут такие страсти.
— Да, ладно, — махнул рукой Гирем. — Я же говорю, жуть как интересно, что из всего этого получится. О! Вот и первые гости… привет, Брах, — махнул он, приветствуя сулак-башу, капитана стражи…
Я впилась взглядом в мужчину, который подошел к нам по короткому коридору. Молодой. Не старше двадцати пяти лет. Широкие плечи, узкий таз, темные и короткие, до мочки ушей, вьющиеся волосы, спокойный и уверенный взгляд серо-голубых глаз под пушистыми ресницами, высокий лоб, нос с легкой горбинкой, пухлые губы… Вкус у Анни весьма недурен. Я должна была признать, внешне сулак-баша Брах был очень красив.
Он пришел не в форме, а в традиционном аддийском одеянии, которое очень выгодно подчеркивало мужскую красоту и привлекательность. Цвет и орнамент по подолу верхнего халата, который распахивался от пояса вниз при каждом шаге и невольно привлекал внимание мелькавшему в разрезе белоснежному нижнему платью, говорил, что род сулак-баши Браха верно служит султану много веков, а его отец сидит по правую руку Эбрахила… Помимо красоты этот мужчина имел и имя. И если бы он был сыном первой жены своего отца, то и мне не было бы зазорно иметь такого зятя. Но его мать, судя по вышивке по подолу, являлась всего лишь шестой супругой первого визиря.
— Рад приветствовать вас, ваше величество, в замке моего господина, наследника Великого султана Эбрахила, повелителя мужчина и хозяина женщин, — сулак-баши поклонился мне, копируя обычаи Грилории. Я видела, такой поклон не привычен для него, а я нахожусь здесь скорее инкогнито, поэтому подобные проявления вежливости не являются обязательными. Но не могла не признать, поведение сулак-баши располагало к себе с первого слова.
— Благодарю вас, сулак-баши Брах, — склонила я голову именно так, как королева маленькой Южной Грилории должна была приветствовать второй по значимости род Аддийского султаната. — Я очень рада, что вы приняли мое приглашение на наш небольшой семейный ужин. Надеюсь, вам понравится наша компания, — позволила себе легкий намек на толстые обстоятельства.
Он был еще и умен… В глазах мелькнуло понимание:
— Я нисколько в этом не сомневаюсь, ваше величество, — искренне улыбнулся он. — Я много слышал о вас, и очень рад, что мне выпала честь увидеть вас воочию.
Я кивнула и посторонилась, пропуская сулак-баши к столу. По коридору уже шли Анни с Катрилой и детьми.
— Прошу вас, проходите, — улыбнулась. Выбор Анни я одобряла. И поэтому приказала рабыне, стоявшей за моей спиной, — проводи сулак-баши Браха к столу и усади его по правую сторону, рядом с моей дочерью.
В глазах сулак-баши сверкнула радость, но он смог сдержать ее. Все же Анни замужем, причем за наследником империи, и открыто демонстрировать их взаимную симпатию не только неприлично, но и рискованно.
Он снова поклонился и ушел вслед за рабыней…
— Подстраховалась? — хмыкнул Гирем за моей спиной. Он всегда читал меня, как открытую книгу, и сразу понял, что для возлюбленного Анни было приготовлено два места: одно рядом с ней, а второе подальше. Если бы я не одобрила ее выбор, то посадила бы его на самом дальнем конце стола, в компании с дочерью Адрея. Хотя в тот момент я еще не знала, что между ними все так сложно. — Ну, и зря… Я бы сам свернул ему башку, если бы он был недостоин…
— Подстраховалась, — кивнула я, — но и против твоего предложение не возражаю. Если увидишь недостойного рядом с моими дочерьми, то можешь использовать и свои методы.
Гирем насмешливо фыркнул, мол, даже спрашивать не буду. Как бы там ни было, как бы сильно мы в свое время не ошибались, я всегда знала: Анни и Фиодора Гирем любит, пожалуй, совсем чуть-чуть меньше, чем Хурру.
Анни слегка порозовела, когда увидела гостя. Это было так мило, что я не смогла сдержать улыбку, а когда обнимала дочь, шепнула ей на ушко:
— Он очень хорош. — После моих слов Анни вспыхнула, покраснев так сильно, что нечего было и думать, чтобы скрыть эмоции от других. — Я одобряю твой выбор.
— Да, мама, — выдохнула она, — он самый лучший…
Дети унеслись в другой конец просторной столовой за свой столик, а Катрила и Анни подошли к своим местам. Сулка-баши, увидев Анни, неловко подскочил и, слегка побледнев, отчего его кожа потеряла теплый бронзовый оттенок, свойственный всем аддийцам, и постарался помочь ей присесть, как того требовали обычаи нашей страны.
Но аддийский низкий столик с подушками вместо стульев очень сильно затруднял использование грилорского этикета. И все действие получилось еще более неловким и корявым, чем если бы он просто позволил Анни опуститься на подушки рядом с ним.
— Вот смотрю на них, — шепнул мне на ухо Гирем, озвучивая мои мысли, — и понимаю, как быстро пролетело время… Анни уже совсем взрослая, Ель… А пройдет еще несколько лет и наша Хурра станет точно такой же. И мне даже как-то не по себе, ведь если наши дети взрослеют, то мы стареем…
— Наша Хурра не станет такой же, — тихо ответила я, — она скорее влезет в окно к сулак-баши, чем станет краснеть, когда он будет оказывать ей знаки внимания.
Гирем тихо рассмеялся:
— Это точно. Хурра истинная аддийка, такая, какими когда-то были все аддийские женщины. Наследие Богини проявилось в ней очень ярко…
— Или она просто похожа на своего отца, — тут же ввернула я. — На себя -то посмотри. Тебя тоже невозможно остановить, если ты что-то желаешь.
— Ну, тебе это удалось, — улыбка на его лице стала грустной. Но прежде, чем я успела что-то ответить, добавил, — Адрей идет.
Я обернулась. По короткому коридору шествовала семья моего бывшего мужа. Да, я лишила его титула и всех привилегий, но вот воспитания и чувства собственного достоинства, свойственного высшей знати, лишить не смогла. Адрей и без титула вел себя так, как будто бы не из милости, а по праву был гостем наследника султана. И даже общество стольких королевских особ, которое собралось в моей столовой, его нисколько не смущало.
Но удивительно было не это. Удивительно было то, что мальчишки, идущие рядом с ним выглядели и чувствовали себя точно так же. Как уж Адрею удалось сохранить в них уровень воспитания Высокго рода, я не знаю. Но невольно прониклась уважением к его стараниям. Мне тоже приходилось учить детей быть принцем и принцессой в деревенской избе в Нижнем городе, и я знала, как это сложно.
Сын Адрея был еще мал, на вскидку ему было около трех лет, но малыш вел себя спокойно и степенно, как будто бы был наследником герцогского титула и с рождения привык к всеобщему поклонению и повиновению.
Внук же был чуть старше Хурры, он родился, когда я только собиралась забеременеть. И в его внешности с первого взгляда угадывались фамильные черты рода Бокрей. На мгновение мне показалось, что я вижу пред собой резко помолодевшего Третьего советника, человека, которого я когда-то ненавидела всей душой.
А когда все трое мужчин синхронно склонили головы, ощущение подвоха стало нестерпимым… Мне почудилось, что мальчишка довольно ухмыльнулся, пользуясь тем, что во время поклона никто не видит его лица. Он был похож на прадеда, как две капли воды не только внешне, он повторял его в жестах, повороте головы и во взгляде. Очень неприятное чувство.
— Приветствую вас, ваше величество. — произнес Адрей. И улыбнулся уголком губ, — позвольте представить вам мою семью… Это мой сын Орег и внук, которого моя дочь назвала в честь его отца Гиремом…
Гирем за моей спиной поперхнулся воздухом и закашлял. А мне захотелось как следует приложить его по спине, чтоб полегчало…
Я слегка кивнула, обозначая, что услышала слова бывшего мужа. И махнула рукой рабыне, приказывая ей проводить приглашенную семью на их места. Говорить ничего не стала, я и так оказываю им слишком много чести. Здесь этикет был на моей стороне…
— Елька, — хрипло прошептал Гирем за моей спиной, — это не я… Я эту бабу впервые вижу!
Он волновался. Я это чувствовала. И мне было смешно… Даже если это он, то мне какое дело? Я всегда знала, что женщин у Гирема было много. Может быть, тогда, когда мы были вместе, и он уговаривал меня выйти замуж, у него больше никого не было. Но до и после Гирем не пропускал ни одной юбки.
