Снова нажал на спуск. Хлопнуло, и второй зомби присоединился к первому. Все, готово, можно работать.
Жаль, конечно, что пристреливать автомат приходится на живых мишенях. Ну или мертвых… Короче, человеческих, хоть и людьми их особо назвать не получается.
Гораздо лучше было бы сделать это на обычных ростовых, да чтобы с сеткой попаданий понятной. Но такой возможности в лагере у нас не было, выдвигаться надо было как можно раньше, пока твари не расперделись, и не вернули себе обычную ловкость и подвижность.
– Вы как, свои сами пристреляете? – спросил я у остальных.
– Есть опыт, – за всех ответил Богдан.
Он и приступил к пристрелке первым: прицелился и нажал на спуск. Промахнулся естественно, а потом принялся ковырять барабанчики прицела.
Я отсоединил магазин, сунул руку в карман, где валялись патроны россыпью, как раз на такой случай, и принялся дозаряжать их по одному. Заполнил, вставил обратно. Теперь у меня тридцать один выстрел в запасе, еще восемь магазинов в разгрузке. Если большую толпу не встретим, этого хватит, чтобы через полгорода пройти. Но нам так далеко не надо – вон она, наша цель.
Мясокомбинат. Воняло тут, надо сказать, пиздец, даже отсюда. Когда порывы ветра были в нашу сторону. Тухлятиной несло. Наверняка таких миазмов не было раньше, раз уж кто‑то дома решил построить в этих местах, но сейчас тонны мяса, подготовленного к переработке, и тонны готовой же продукции попросту сгнили. Морфы наверняка обжирались ими долгое время, им‑то плевать, падаль есть или свежатину, вторую они разве что больше любят.
Богдан выстрелил еще трижды, но не попал ни разу. Я уже подумал отобрать у него автомат, и пристрелять самому, но после очередного щелчка барабана прицела, он наконец попал. И тут же свалил еще одну тварь.
– Ну ты снайпер, ептыть, – пробормотал Славян и тоже вскинул автомат.
Выстрел, еще выстрел. Твари не реагировали на хлопки, и на свистящие рядом пули. Пока в них не попадешь совсем, не обращали внимания. А после этого шли в нашу сторону. И тут же ложились.
Когда пристрелка закончилась, зомби на улице больше не осталось. Так что мы спокойно двинулись в ту сторону.
Подумалось сперва: не стоит ли немного замарать руки и оттащить их в сторону, спрятать где‑нибудь. А потом решил – хрен с ним. Может быть, часть морфов отвлечется на эти трупы, и не пойдут в деревню следующей ночью. В том, что они придут, я не сомневался. Вот прям вообще.
Дошли до ближайшего перекрестка, я повернулся и увидел с противоположной стороны еще группу тварей. А вот на той, что вела к мясокомбинату их не было вообще. Морфы даже тупых зомби отучили от того, чтобы в ту сторону лезть?
Вполне возможно, кстати. Какие‑то остатки разума у живых мертвецов остаются, как и следы инстинкта самосохранения. А морфы жрут зомби с голодухи, трескают за обе щеки.
По мере того, как мы продвигались к мясокомбинату, запах становился сильнее. Постепенно он совсем уж тошнотворным стал.
– Блядь, больше не могу, – проговорил Богдан. – Сейчас сблюю.
Я посмотрел на него. Да, парень совсем уже синий, от зомби особо не отличается. Да и у меня нет‑нет, да ком к горлу подкатывает, и слюна вязкой такой становится. Как бы не сблевать в самом деле.
Метрах в тридцати от нас оказалась аптека, в небольшом кирпичном здании, больше напоминающем киоск. Похоже, что тут поселок совсем недавно пристроили, да и дома явно отличаются от старых, тех, что я видел в Судаке. В основном коттеджи двухэтажные, кое‑где даже с решетками на окнах. Это стоит запомнить на случай, если отсидеться надо будет. То, что это – надежное укрытие от зомби, я давно уже понял.
Аптека тоже знакомая, с фиолетовой вывеской такой. Я таких уже много видел за свое время пребывания в Крыму. Такое ощущение, что они все коммерческие помещения, до которых добраться могли, арендовали. Зачем? Гнались за престижем, чтобы показать, что у них самая большая аптечная сеть? Черт знает.
– Пошли, – сказал я, кивнув на здание. – Может быть, масками разживемся.
И двинулся туда. Подошел к двери, заглянул внутрь, но в темноте не было ничего видно. Вытащил из кобуры пистолет, ПЛК с глушителем, тоже договорился, чтобы выдали. Никуда не делись. И я сразу решил, что возвращать им ничего не буду.
Что упало, то пропало, как говорится. Найду какой‑нибудь способ оставить все у себя.
Дверь не заперта, это видно, потому что ее чуть перекосило. Никто петли не регулировал. С одной стороны это хорошо, окно бить не придется, а с другой – очень плохо, потому что открывать нужно будет рывком. И в этот момент я окажусь в неустойчивом положении, и если какая–нибудь хрень на меня бросится, то может сбить с ног.
Но я к счастью не один.
– Тихон, ты открываешь, я вхожу, – приказал я.
Старший из моих спутников внял, тут же встал у двери, я же примостился сбоку. Он потянул на себя створку, но она естественно не поддалась. Он рванул сильнее, я замер на секунду, чтобы выстрелить, если из помещения рванется какая‑нибудь тварь, но этого не произошло.
Вошел внутрь. Однако… А ведь аптеку даже разграбить не успели толком. По крайней мере все в относительном порядке, битого стекла нигде нет, полки никто не опрокидывал.
В целом, как я успел понять, ситуация в этой части острова по материальным благам получше, чем в других. Потому что тут людям не приходилось выживать. Они свалили в самом начале еще, пока Крымский мост был открыт.
А потом… Те, кому пришлось остаться, подозреваю, не смогли добраться до нее из‑за зомби и морфов. Но в любом случае, нам повезло. Это означало, что мы сможем добыть то, что нам нужно.
А нужны нам маски. И что‑нибудь вонючее, чтобы перебить вонь тухлятины. Это будет актуально, когда придется лезть на сам мясокомбинат.
Где они могут лежать? Ладно, сперва проверить помещение, убедиться, что точно никого нет.
Аптека была маленькая совсем, и даже шкафов было немного. Зато кухонька была, если ее так можно назвать – небольшой закуток с микроволновкой и чайником. Не знаю что меня дернуло, но я повернул ручку таймера, а потом резко рванул ее обратно. Звякнуло естественно. Потом еще раз. Забавно, механика.
Ладно, хватит развлекаться, дело нужно делать. Ни хуя нет тут никого, так что можно спокойно обыскать помещение.
Вернулся обратно в торговый зал.
– Тихон со мной, – повернулся я к мужику, который продолжал держать дверь. – Славян и Богдан, оставайтесь снаружи. Если к нам зомби пойдут, отстреляйте их. Только тихо.
Какое‑то чувство ностальгии напало. В первый раз ведь когда шли в Судак, в примерно такую же аптеку заглянули. Нужно было лекарств достать для Лики и Яны.
Сейчас ни Лики, ни Яны нет в живых. А Саша, которая их лечила, меня ненавидит. И времени же прошло не так много, месяца полтора примерно… А сколько народа мы потеряли.
Причем не от живых мертвецов, а от людей. Да, как ни крути, но даже с таким неумолимым противником как зомби, обычные люди все равно страшнее.
– Ищи маски, – сказал я, – кивнув на полки. – Я тут посмотрю.
Где бы они могли бы лежать. Товар должен быть распространенным по идее, спрос на них был начиная с эпидемии Ковида, которую я застал совсем пиздюком. Но потом было еще несколько таких же, только поменьше масштабом, когда границы уже не закрывали. Но маски таскать все равно заставляли.
Да, наверное, у кассы.
Открыл, заглянул внутрь. Мази какие‑то, ничего интересного. То есть на самом деле интересного как раз‑таки много, да только сейчас оно нам без необходимости. Можно будет загрузиться на обратном пути, немного взять на продажу.
У них ведь тут рыночные отношения. И можно будет выбить условия, что все, что мы нашли – наше. Стащить на тот же самый рынок, обменять на эти рубли из газетной бумаги, немного приподняться.
Открыл ящик у второй кассы. Шприцы, бинты. Можно обойтись и ими, просто замотать лицо.
Нет, не понадобится. Вот и маски, аккуратные полиэтиленовые пачки по пять штук в каждой, лежат рядком. Я взял сразу несколько, вытащил наружу, положил на прилавок.
