Великолепная синергия.
Стал ли я красивее? Безусловно!
Стал ли сильнее? Не сомневаюсь!
Я даже не сразу понял, что размеры моего тела изменились. Когда боль сошла на нет, и мне удалость не просто пошевелить челюстью, а раскрыть её так, что на лице проступила широкая улыбка, я вскочил на ноги. Показалось, что потолок рухнул на голову, но всё совсем наоборот. Мне пришлось немного опустить голову набок, чтобы не цеплять макушкой пульсирующие на потолке вены и взглянуть на друзей сверху в низ.
Мой рост явно перевалил за два метра, а в ладонь могла без проблем помститься голова Осси… Нет! Я мог с лёгкостью обхватить кроваво-костяной ладонью голову Бэтси, и даже оторвать толстуху от пола. Теперь я могу… Я могу…
Я вновь осмотрел себя, провёл пальцами по выступающим костям, довольно гармонично вписывающимся в общий вид доспеха, полностью покрывшегося трещинами и бороздами в тех местах, где проступили кости. Нужно признать одну вещь. Это тяжело сделать, но обманывать себя нет никакого смысла. Всё очевидно.
Я стал похож на судью Анеле. На мне такой же доспех, один в один, и это означает лишь одно! Мы сразимся в равной схватке.
— Инга! — крикнула Осси. — Нас теснят кровокожи! Скоро от твоего войска ничего не останется!
Осси вместе с Роже отошла к выходу из комнаты. В их взгляде что-то поменялось. Они поглядывали на меня с опаской. Они медленно пятились, явно опасаясь меня, словно я стал неуправляемым монстром, способным убить их в любой момент. Отыскав Бэтси взглядом, я приказал толстухе присоединиться к Осси. Бэтси подобрала с пола секиру, крепко сжала её в пухлых пальцах и с неохотой присоединилась к Осси с Роже.
Не раздумывая ни секунды я рванул к окну и выбросился наружу. Этаж первый, лететь к земле — миг, но этого мига хватило, чтобы я заметил любопытный предмет, рядом с которым я приземлился. Огромный меч судьи Анеле. Видимо, она вырвала клинок из ребер и бросила, не в силах забрать с собой. Значит, ты, сука, смертная! Как удачно!
Обхватив рукоять меча, оплетённой длинным лоскутом грубо содранной человеческой кожи с ухом на конце и редкими сосками, я бросился на схлестнувшихся в битве кровокожих. Сейчас всё стало гораздо проще. Убивать было одно наслаждение. Мои воины вновь обрели свою волю, они вновь стали моими солдатами, сражающимися на моей стороне. И все, кого мне нужно было убивать, это воины с прямыми клинками. Мне хватило одного взмаха ужасным мечом, чтобы рассечь пополам десяток врагов. Оторванные торсы с кусками покрошенного доспеха хлынули в воздух, и они даже не успевали упасть к моим ногам, как очередные куски кровокожих занимали их места.
Первые трупы только-только успели обратились в пепел, а я уже нанёс третий удар. Пепел слишком быстро испортил вспаханную нашими ногами землю, черные густые облака скрыли солнце над нашими головами и потянулись через всю улицу, затекая в пустые окна домов.
Моё преимущество в росте позволило видеть каждый сантиметр поле боя, я стал той птицей, что сумела сорваться с края крыши и пролететь над головами сражающихся. Я мог даже возомнить себя богом, наблюдающим с вершины олимпа за жалкими сражениями смертных.
Ударом ноги я раскидал пятерых кровокожих перед собой, а затем рванул в появившуюся прореху. Мне не нравилось косить врагом, мне понравилось убивать всех вокруг себя. Одним взмахом снизу-вверх — и пять кровокожих разлетелись на куски, начиная с отрубленных ног и заканчивая отсечённой головой. Огромное лезвие, не замедляясь ни на секунду нарисовало в воздухе дугу и снова нырнуло в толпу, убивая всех, кому не повезло угодить под костяной клинок. И снова я углубился в толпу и снова уничтожил всех вокруг себя. Вражеские клинки из застывшей крови хлестали меня по доспеху, оставляя смешные рубцы. В редких случаях особо умный кровокож пытался просунуть лезвие мне между рёбер, но и там у него ничего не получалось. Его оружие предательски застревало в моём доспехе, а я не прочь воспользоваться моментом. Я хватал их за головы левой ладонью и сминал. И даже маска и толстые дреды не спасали их, головы лопались как тухлые яйца, пачкая мою ладонь зернистым пеплом.
Чрезмерная сила опьяняла. Казалось, я могу одолеть любого, и целая армия мне не помеха. И в чём-то я оказался прав. Не знаю точно сколько времени прошло, даже солнце не успело спрятаться за домами, как от врага осталась жалкая кучка — несколько дюжин вояк, прижавшихся к стене дома. Ощетинившись клинками, они были готовы сражаться до последнего вздоха, и я никак не мог не удовлетворить их запрос.
Разбежавшись, я взмыл в воздух, занеся над головой меч, а когда приземлялся в самом центре толпы, обрушил меч на головы десятка солдат. Даже угодившие под мои ступни воины не выдержали моего веса, их доспехи раскололись, а внутренности полезли наружу из всех щелей. Ужасом их внешнего вида я не смог насладиться, слишком быстро смерть обращала их в прах, но оставшуюся кучку солдат я добил с великим удовольствием. По одному. Нанося клинком прицельные удары так, чтобы они прочувствовали на себе весь ужас неминуемого затмения. Они кричали, вопили, и пытались разбежаться, но чужая воля заставляла их держаться до последнего.
До последнего вздоха.
Клинок из отбеленной кости скрыл солнце, накрыв кровавые маски узкой полоской тени. Возможно, за узкими щёлками и закрылись веки солдат в преддверии удара, но мне кажется, что они до последнего вздоха наблюдали за широким лезвием, разрубившим вначале воздух, и лишь затем их тела. Две отрубленные головы подскочили на уровень второго этажа, срубленная по диагонали часть торса и отсечённые руки отбросила к стене. Еще пятерых солдат рассекло точно пополам и лишь последнему повезло остаться в живых; левая нога разделилась надвое в колене, а правая — в щиколотке. Он нелепо рухнул наземь, и перекатился на спину, продолжая пялиться на меня. Его маска не выдержала веса моей ступни, раскололась, а вслед за ней не выдержал и череп. Коротким мгновением я насладился хлынувшей во все стороны крови и комочкам мозгов, но стоило моргнуть, как ветер подхватил из-под моих ног пепел и унёс прочь.
Я окинул взглядом поле боя. На почерневшей земле в лучах уходящего солнца стояла сотня кровокожих. Уцелевшие войны. Жалкие остатки, оставшиеся от некогда великой армии, целью которой было освобождение местных земель. Освобождение детей. И самое главное — достижение моих целей. Потери чудовищные, но цель всегда оправдывает средства. Всегда.
Я вспомнил о Сугар. Добежав до конца дома, я забежал за угол и проорал в подвал:
— Сугар! Выходите! Нет никакой опасности.
Я с трудом узнал свой голос — гортанный, с рёвом ветра. Но не смотря на заметные изменения, женщина с детьми вышла на свет незамедлительно.
— Инга, — промямлила она, с подозрением разглядывая мой новый внешний вид. Девочка на её руках улыбалась, уставившись в мои глаза. — Что с тобой произошло?
— Сугар, послушай меня, — произнёс я шёпотом, боясь распугать детей, пялящихся на меня с запрокинутыми головами и раскрытыми ртами. — Собирай всех детей и двигайте из города прочь.
— А как же ты?
— Осси поможет вам выбраться. В деревне на побережье найдете корабли. Вы сможете покинуть эти земли, вернуться домой…
— У меня больше нет дома.
— А как же твоя земля? Твой народ?
— Кровокожи всех уничтожили. Наша кровь не властна для их магии. Мы для них проклятые. Так сказала судья Анеле, когда своей ладонью очертила линию над нашими головами и тем самым вынесла приговор. Смертельный. Всем! Забрала лишь меня и отца.
— Есть и другие земли, где ты сможешь обосноваться, найти дом и завести семью. Но только не здесь! Понимаешь?
Она кивнула головой, но скрыть радости не смогла. Я заметил блеск слёз, скользнувших по грязным щекам, и с трудом выдавленную улыбку.
— Инга, а что с тобой будет?
— Мне надо завершить одно дело, и найти Рузеля…
— Рузель! Что с ним⁈ — на лицо Сугар легла тень страха, стерев улыбку и смыв любые напоминания о слабости, которую она себе позволила. — Где он⁈
