"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Лагутин Антон

— Мальчика забрала Анеле…

— Куда? Куда она его забрала?

— Я найду его, обещаю! Сейчас вам надо убираться от сюда!

Глядя на Сугар сверху, я наблюдал за тем, как тень от дома медленно наползала на её лицо, выбеливая белки глаз на загорелой коже. Она не хотела уходить, не хотела бросать Рузеля в одиночестве. Она явно сейчас стояла и представляла в голове весть тот ужас, который мог обрушиться на хрупкие плечи паренька. Я и сам вспоминал тех монстров, сотворённых из зверского скрещивания медведя с оленьей головой, в которых мозг зверя заменяли людским. Детским, не успевшим увидеть жизнь в полной красе. Не познавшего истинной любви. Истерзанный разум, запечатанный в жуткой клетке из звериной кости.

Волна злости пронеслась через моё тело. Я стиснул рукоять меча с мыслью, что смогу помочь хотя бы одному ребёнку. Моё детство было загублено в чужих руках, но в моих — есть сила, способная спасти чужое детство.

— Инга, куда нам дальше? — раздался женский голос позади.

Обернувшись, я увидел Осси, Роже и Бэтси, выходящих из подъезда. Когда они вышли, за ними начали покидать дом мужчины. Последние четыре мужика в кожаных доспехах держали в руках завёрнутое в серую ткань тело. Они уносили Ансгара. Я не смог с безразличием взирать на прощальную процессию. Чувства сожаления и горя вынудили меня подойти к ним. Я положил ладонь на грудь своего убитого друга и мысленно попрощался, горько пожалев о том, что впутал парня в смертельный поход. Но он подарил надежду. Мало кто может осознать это, но его сила, текущая внутри меня, — единственный шанс на спасение. Рядом со мной встала Осси и Бэтси. Их ладони легли рядом с моей.

Я нарушил воцарившееся молчание на жуткой улице среди кровавых домов.

— Осси, отводи всех к кораблям. А дальше отправляйтесь на наши земли. Корабль послушается тебя, и отвезёт туда, от куда отплыл ранее.

— А ты? — спросила Роже.

— Я поплыву следом за вами, в порту полно кораблей, думаю и мне хватит.

Глаза Осси скользнули по моему телу, но спрятать закравшееся в них сомнение на мой счёт они никак не могла.

— А если ты проиграешь? — спросила воительница.

— Исключено.

Сугар вместе с детьми подошли к нам. Дети с ужасом смотрели на спрятанное в ткань тело и задавались одним вопросом: кто там?

— Герой, — ответила детям Сугар, а после спросила у меня: — Инга, тебе виден твой путь? Не заблудишься?

— Не заблужусь.

Перед тем, как судья Анеле скрылась из виду, она обронила одну фразу, хлестнувшая плетью мои воспоминания: встретимся там, где всё началось. Кровавый город, окружающий нас со всех сторон, был точной копией моего города, в котором я родился. Где рос первые пять лет. Где началась война. Где я потерял родителей, и где встретил Елену. Место нашей встрече — моя улица, на которой местные люди сжигали трупы для предотвращения распространения различной заразы, исходящей от разлагающихся тел.

Других вариантов я не вижу, придётся снова посетить родные пенаты.

Глава 34

Прогулка через весь город могла занять несколько часов, а то и больше, однако мой новый доспех наделил меня недюжей силой, позволившей пересекать улицы на скорости, сравнимой с автомобилем. Конечно, далеко не гоночный кар, но приличной иномарке я бы мог дать просраться.

Песчаный ветер бил в лицо, лезвие меча болталось на плече. Сабатоны вгрызались в землю, оставляя за мной глубокие следы. Знакомые до боли дома проносились рядом со мной, и с каждой новой постройка я приближался к неизбежному.

Такое странное чувство — возвращение домой.

Я мало что помнил с тех дней, но стоило моим глазам зацепиться за знакомые объекты, как в голове начали всплывать различные воспоминания из детства. Чёрно белые обрывки с короткими звуковыми вставками. Дурно пахнущие. Обожжённые по краям, но сохранившие тот самый момент, способный перенести тебя обратно, окунуть в весь этот кошмар. Ввергнуть в гниль мира, в котором ты родился. И вроде с годами ты начинаешь забывать худшее, идеализируя те редкие моменты, что подарили тебе ощущение счастья. Хоть и на короткий миг, но счастье было.

Но было и несчастье. И сейчас, взирая на заброшенные детские площадки, сотканные из узловатых сосудов и пульсирующих вен, мне на ум приходит боль и страдания. Разве мы заслужили это? Быть может да, если мучения обрушились на наши плечи. Испытания.

Испытания, которое пройдут не все.

Проносящиеся мимо моих глаз уродливые постройки сливались между собой и превратились в две высокие красные линии, вырывающиеся из огромной точки где-то впереди меня. Казалось, что я клинок, рассекающий по центру длиннющий состав из бесчисленного количества вагонов, сделанных из чистейшей крови. Мне хотелось разрубить город не просто пополам. Этого мало. Найдётся тот, кто снова его восстановит. Но вот если бы в моих силах было перехватить меч обеими руками и обратить каждую постройку в руины — вот тогда я остался бы довольным. Рубил бы и рубил.

Кромсал бы и кромсал, с улыбкой наблюдая за обрушением каждого дома. Но на это у меня не хватит и десятка жизней.

Впереди между домами я заметил что-то странное. Я замедлил бег, а потом и вовсе перешёл на шаг, с удивление рассматривая то, о чём неоднократно слышал. Впереди начиналась недостроенная часть города, и между первыми домами, на высотке шестого этажа висел человек. Распятие, где вместо деревянного креста — человек был подвешен в воздухе при помощи переплетения сосудов, тянущихся от недостроенных домов к вытянутым рукам. Он был почти голым. Непокрытыми оставались обритая голова, спина и ноги, остальные части тела скрывались за багровыми канатами, на которых солнце играло серебристыми бликами. Будущие девятиэтажки — ничто так не радует глаз, как эти дома, но на данном этапе строительства даже бросить на них короткий взгляд было трудно; крыша отсутствовала, стены медленно формировались, оплетая тонкими жилами костный каркас, и весь этот процесс сопровождался мучительным извиванием человека на привязи. Зрелище жуткое, особенно представляя беднягу, которому уготовили участь — стать фундаментом.

Я двинул дальше. Огромный меч пришлось снять с плеча и крепко схватить обеими руками. До моего дома совсем близко, и каждая постройка несла невидимую угрозу, даже не взирая на то, что все дома на этой улице были в процессе строительства.

Я шёл от дома к дому. Мой взгляд скользил по окнам, успевая заглядываться в каждую квартиру, в каждый подъезд, внутри которого уже правила тьма. Покачивающиеся над головой мученики громко мычали и постоянно дёргали ногами. Изнывающий жар и жестокий ветер были тем еще испытанием. У меня появлялось желание взобраться на недостроенный этаж и попробовать освободить бедолаг, но к чему могло привезти моё вмешательство — я не хотел узнавать. Я мог сделать только хуже. И всё, что мне оставлялось — беспомощно наблюдать за их тенями на земле, извивающимися в безумной пляске.

Между домами я увидел детскую площадку. Я сразу же вспомнил её по десятку качелей, на которых мальчишки виртуозно вытворяли пируэты. Мне как-то хотелось повторить популярный трюк, под названием «солнышко», но, когда после неудачного приземления одному из мальчишек качели прилетели в лоб, да так, что после этого он мог только пускать слюну, я сразу же передумал. Детская площадка располагалась во дворе моего дома.

Я сразу же огляделся. Мой дом тоже в процессе строительства, но до сдачи объекта в пользование граждан оставался пустяк. Девятые этажи почти полностью сформировались, оставалось пару подъездов — можно приступать к крыше. И вот в предпоследнем подъезде на девятом этаже и находилась моя квартира.

— Елена! — взревел я на всю улицу. — Я пришёл!

Мне никто не ответил, лишь пару бедолаг, висящих над головой, громко взвыли, словно испугавшись чего-то неведомого.

Я двигался вдоль дома напротив, вскинув голову и взирая в сторону моей квартиры. Сейчас дом выглядел примерно так же, как и в тот ужасный день, когда в стену влетел снаряд. Я лежал на кровати в своей комнате, и уже почти погрузился в сон, как дом содрогнулся. С потолка посыпалась штукатурка, рухнул шкаф, выбросив из себя все книги на пол. Меня охватил страх, из глаз хлынули слёзы, и всё что я тогда смог — громко зарыдать и начать звать родителей. Но никто так и не отозвался. Только потом, когда меня достали соседи и приютили на несколько дней, мне всё же стала известна правда, и правда заключалась в том, что мои родители погибли. Они сидели в соседней комнате, куда прилетел снаряд. От них мало чего осталось, но даже эти остатки было решено придать огню в нашем дворе. В тот день Елена и нашла меня. Позже у меня появилась «почти» новая семья.