— Подтвердилось, судя по тому, что у него оказался пулемёт незнакомой нам модели, — ответил Ждан.
— Кто-то ранен?
— Против пулемёта у нас стоит защита от быстрой кинетики. Зато конструкция пулемёта заслуживает внимания наших технарей, так что операцию уже можно считать успешной.
Ждан разгладил плотные чёрные усы. Не помню, были ли они у него в прошлый раз, но они ему шли. Надо и мне попробовать усы бахнуть, теперь-то появляются перспективы.
— А Вы, Ждан, простите что спрашиваю, не подчиняетесь господину полковнику?
— Не будем вдаваться в детали, но я из центрального аппарата.
— Понял. То-то он Вам не может приказать, чтобы меня гнали погаными тряпками отсюда.
Ждан понимающе усмехнулся, но комментировать не стал.
— Так вам удалось его взять? — не унимался я.
— Он применил боевой газ, и ушёл в портал на личную Изнанку.
— Не знал, что у него…
Ждан отмахнулся.
— Это, чтоб Вы понимали, барон, банальный фокус. Я бы даже сказал — пошлый. Все пытаются уйти, ещё и закрыть за собой портал. А мы даём магическое подавление и вообще не позволяем ничего использовать и закрывать. Это для него первый бой, а для меня…
— То есть все не так и плохо?
— Как сказать. Пока суть да дело… Мы уже нашли в его покоях странные аналоги кинопроектора на магнитных носителях кассетного типа, нашли коллекцию таких носителей, нашли лекарства, чья маркировка не соответствует ни одной из известных нам. И книгу «статский советник», московскую, года издания… Такого года, какого не может быть в природе.
— С Изнанки?
— На Изнанке нет другой Российский империи, а тут… Словом, это то, что Вам не надо знать.
— Как скажете. Но он виновен? Я не ошибся?
— Судя по вопросу, это мы отрабатываем результат расследования по Вашему доносу?
— Моему. И мне не плевать на то, правильно ли я оценил…
— Правильно, — твёрдо ответил Ждан. — Да, должен быть суд, однако это уже формальность. Полковник боится, что ваши суды, кустовские, могут быть ангажированы и вообще дело получит политический резонанс, так что мы вывезем его в Москву.
— Ну, это хорошо.
— В общем, сейчас за ним бегают по Изнанке и скоро поймают. Хотя, если Вы хотите помочь…
— Чем помочь? Сыграть в живца, как в прошлый раз?
— Ситуация не та.
— Транспорт, снабжение, боеприпасы? Не думаю, что вам нужен стрелок, — я показал ему свой пистолет в кобуре. Ждан уважительно покачал головой, потом осторожно достал его и посмотрел.
— О, североамериканский.
— Да, из незапрещённых списков, потому как не наш армейский.
— Хитро. Нет, стрелков, барон, само собой, хватает, тем более его охрану мы обезвредили, теми или иными способами. Маг-медик нужен.
— Это вообще не моё. Не силён. А вот его личный слуга, садовник…
— Знаю, — оборвал меня Ждан, — уже работает, искупает вину с первым же минут. Он, кстати, во всеимперском розыске за педофилию и убийство двух детей шесть лет назад, так что маловероятно, что искупит. Но пытается. Говорит — повреждение магическое.
— Ну, я не медик, — вяло возразить я.
— Но какой-то же смысл от Вас, Аркадий Ефимович, должен быть…
Он велел мне встать. Следуя за офицером, я обошёл особняк и оказался в той части сада, где ни разу не был.
Тут была веранда с елочками и отдельным входом в дом. Внутри, прямо на кушетке в коридоре, слуга со сбившимися очками пытался помочь раненому.
Ну да, тут без медицинского образования понятно, что дело швах.
Боец не имел внешне заметных ран, но бледный настолько, что почти синий. Магическое зрение показывало смещение всех энергетических каналов и дикое затемнение в левой части груди, там, где сердце. Это можно было бы принять за рану от магического артефакта, если бы не два «но». Во-первых, внешней раны не было. Во-вторых, обычная рана не шевелится, а эта на моих глазах сдвинулась на пару сантиметров и продвинулась глубже.
— Это магический паразит.
— Откуда знаете? — тут же грозно спросил меня Ждан. Мой пистолет был всё ещё в его руке.
— На меня скорее всего такого же вешали, — быстро и чётко ответил я.
— Аркадий, я очень ценю своих бойцов… Как Вы вылечили своего паразита? Что нужно сделать?
— Мне Предок помог. Хотите, могу попробовать его позвать?
— Хочу, — не переставал хмуриться он. — Я не верю в случайности, раз Вы тут, то… Пробуйте прямо сейчас.
Тон офицера намекал, что несмотря на свой дипломатический иммунитет и всякий адвокатский статус, отказаться я не могу. Обстановка не та. Пристрелят меня и спишут на боевиков.
— Филин, — шёпотом позвал я, отвернувшись к стене и потрогал перстень.
«Чего тебе, приёмный?»
Слышал его только я и то как-то на пределе слуха.
— Помощь нужна. Человек ранен.
«Позови врача. Ты что, наглец, во мне бесплатную „Скорую“ усмотрел?»
— Ну Филин, ну родненький.
«Во как ты заговорил!»
— Это магический паразит. Такой же, как был у меня. Ну мы же твоё пожелание по конфликту с Вьюрком исполняем, в конце концов. Ну будь же ты человеком! Предком!
«Ладно. Секунду… Нет, паразит не такой, как в прошлый раз».
Я не стал с ним спорить.
«Это трудно, однако… Ты говоришь, что единственный родовой член клана мерзкого Вьюрка сейчас умрёт?»
— Нет, но его арестовывают.
«Думаю, мне стоит вмешаться».
— Так что с паразитом?
«Делаю».
В какой-то момент по коридору словно прошёлся ветер, мистические пугающие звуки стучали по стенам, мелко задрожали окна, послышался душераздирающий двойной птичий крик. Кто-то пискляво возмущался, кто-то из птиц хрипло гневался.
Раненый боец выгнулся дугой и от него отделилась почти осязаемый сгусток тьмы, поднялся над грудью. Видеть его могли все, в том числе и Ждан, не только я со своей магией.
Шило на поясе неистово завибрировал. Повинуясь порыву, я вытащил нож и в коротком взмахе рассек сгусток, так, что когда он проходил середину, раздался ощутимый хлопок, а по руке у меня словно прошёлся удар током.
Шило моментально потяжелел и отозвался какой-то сытной эмоцией. Да он же сожрал паразита⁈ Вот ведь прожора, ему лишь бы скушать кого.
Тем не менее раненому тут же стало лучше, он задышал часто и порозовел.
«Помог».
— Спасибо, Филин!
Птица не отозвалась, но я продолжал чувствовать её незримое присутствие.
…
После спасения раненого все как-то не сказать, чтобы расслабились, но чуть выдохнули, кто-то из бойцов службы похлопал меня по плечу, Ждан рассеянно засунул мой кольт себе за пояс и закурил прямо в коридоре.
Я вернул Шило в ножны и задумчиво бродил по дому. Вход в закрытую зону был открыт настежь, но повинуясь отрицательному жесту офицера, я туда не пошёл.
Мы с Жданом стояли в большом зале, когда его рация ожила и что-то прогавкала.
— В центральный! — ответил он в рацию, нажав на кнопку.
— Ведут, — бросил он короткое, уже мне.
Не было ни Константина с Дмитрием (потом я узнал, что они были на блокировании основной группы боевиков Вьюрковского), ни полковника Шпренгера.
Так уж случилось, что когда из коридора вывели графа Вьюрковского, такого большого и дышащего часто, жарко, с выпученными красными глазами, то там были только я и Ждан, которым граф как человек был безразличен. Всего лишь очередной объект боевой операции.
Графа вели сразу три бойца, сбоку и сзади, один из которых ощутимо прихрамывал. Руки владетеля были спутаны за спиной.
В какой-то момент Вьюрковский остановился, приосанился и посмотрел на меня и Ждана. Меня он за пару секунд наблюдений узнал:
— Ты? Это ты за всем стоишь, петух опущенный⁈
— Я Филин, вернее, его подопечный.
— Граф Вьюрковский, — пророкотал Ждан. — Вернее, тот, кто себя выдаёт за графа, Вы арестованы и будете представлены перед судом.
«Так дело не пойдёт!».
По углам помещения прошёлся шелест крыльев.
