— Положи ствол, малец! И кинь-ка нам свой рюкзак.
— Да-да, давай! Поскорее! Твоя пукалка мою броню не повредит!
Я отступил назад, думая, что делать. Мы зашли за угол, следующий миг мощный выстрел отбросил сказавшего это солдата на метр назад и опрокинул на землю. Я обернулся — за спиной стоял Зобо Бетси Энджелберт Ноэль со своей мультипушкой наперевес. Похоже, выстрел был не смертельный — гравитационный, достаточно редкий вид вооружения.
— Так, мне нужны мои три миллиона червонцев. Так что быстро вернулись к вахте, заняли позиции. А мне с вами нужно поговорить.
Я растолкал отца, мы подошли к командиру.
— Рота прибудет с минуты на минуту, но если у этих придёт подкрепление — это будет курам на смех. Если я вас выведу отсюда, договор в силе? Я хочу получить половину задатка прямо сейчас!
— Хорошо. Получишь задаток, — батя достал карту расчётов по имперским дензнакам. — Три миллиона здесь нет. Есть триста тысяч.
Я присвистнул — даже представить не мог, что профсоюз выдал отцу такую сумму перед операцией.
— Хм… Мало…
— Запрос я отправил. Идти будет недели две-три. А за триста тысяч ты можешь купить подержанный лайнер третьего класса размерности и примерно такой же замок. И наложниц с десяток. А если взять планетку подальше и похуже климатом — то половину такого острова в придачу. Выведи нас!
— Хм… — снова хмыкнул командир, и скомандовал вполголоса. — Ладно, идёмте, только быстрее.
Мы нырнули в один из парадных подъездов, открытых ключём. Какой красивый интерьер был в дворца изнутри! Золочёные колонны, пышная, хоть и немного увядшая без регулярного полива экзотическая зелень, ковры из натуральной шерсти, гобелены с видами каких-то торжественных приёмов.
— Нам туда! Вниз.
Обойдя вокруг величественной винтовой лестницы с толстенными, в две моих руки толщиной балясинами, мы увидели лестницу в подвал, которая закончилась тремя дверями, одна из которых была самой небольшой, но, несомненно, бронированной. За ней обнаружилась кладовка, заваленная барахлом, в котором выделялся большой, с двойными распашными дверями старинный шкаф, на котором висел навесной металлический замок. Выстрел из мультиружья разнёс замок, двери шкафа распахнулись, за которыми оказалась, конечно же, не волшебная страна, а длинная крутая лестница вниз.
Отец уже планировал шагнуть вниз, но Энджелберт Ноэль преградил ему путь.
— Деньги. Сначала — деньги, — он подставил запястье, в бронированном браслете которого загорелся привычный огонёк считывателя.
Отец кивнул. Вызвал голограмму из карты, набрал сумму — триста тысяч из имеющихся трёхсот семи.
Ещё пару секунд командир наёмников проверял, пришла ли сумма, затем довольно кивнул и пропустил нас вниз. Шли долго, наверное, минуту, почти в полной темноте.
— Три-три-пять-восемь-шесть, — сказал наш проводник.
Отец, шедший впереди, отозвался:
— Понял, тут кодовый замок.
Очередная дверь открылась, и снизу пахнуло холодом и сыростью. Я шагнул вперёд — мы стояли на тесной узкой платформе, тусклый свет выхватывал рельсы внизу и маленькую округлую кабинку в десятке метров от нас. Точно такая же была слева, в туннеле, уходящем в противоположную сторону.
— Метро, — сказал Энджелберт Ноэль. — Две ветки. В северный городок и на юг, бывший барин проложил, чтобы была возможность свалить в случае проверки.
Поворот большого рубильника включил свет, зашумело, загудело, кабинка осветилась и приветственно открыла дверцу.
— Садитесь. У нас теперь будет только одна попытка к бегству, но, может, они и без этого от нас отстанут.
Мы зашли и сели. Кабинка напоминала фуникулёр — безо всяких средств управления, с четырьмя обычными сиденьями друг напротив друга. Дверцы захлопнулись, колёса заскрипели, понеслось, замелькали редкие фонари в туннеле.
— Спасибо, сынку, что вытащил меня, — сказал батя. — Я аж слезу пустил, не думал, что смогёшь — а надо же! Значит, нормального пацана воспитал, да.
Выглядел он мало того, что уставшим, но ещё и нехило подавленным — таким я его ещё не видел. И то, с какой лёгкостью он расстался с деньгами, даже не попытавшись обмануть незадачливого командира охранников — тоже говорило о многом. Видимо, ранение Цсофики сильно его подкосило.
— Ещё ничего не вытащил. Рано ещё. Не говори «гоп», коли рожа крива. Непонятно, куда потом и как? Мало ли, вдруг найдут.
— Не найдут, я вспомнил — Цсофика говорила про какой-то тайный ход, что у бати был на случай проверок. Там, по идее, флаер должен стоять, или типа того. Сейчас на орбиталку улетим — а там разберёмся, найдём, кто бы в родные края подкинул. Молодец, Гага, всё правильно сделал.
— Сколько ехать-то? — спросил я. — Не помнишь?
— Ну, скорость — километров пятьдесят в час, до края острова — километров десять. За минут пятнадцать домчим.
Я кивнул, достал из рюкзака планшет. Долго собирался ознакомиться со вторым браслетом, который ещё не успел синхронизировать. Пристыковал, снова пробежали логи.
«Обнаружена теневая копия данных»
«Обнаружен журнал миссии»
«Синхронизация не требуется»
«Обнаружены видеозаписи»
«Синхронизация не требуется»
«Обнаружен архив переговоров»
«Синхронизация не требуется»
«Обнаружен документарный архив»
«Обнаружены новые документы, производится синхронизация»
Открыл разницу в документах, там было совсем немного. Достаточно большой — в десяток терабайт архив «Галактопедии» с пометкой «Теночтитлан» и «Записка — черновик».
«В общем, я прочитала статьи их Галактопедии и сделала такой вывод: вся мировая история, описанная в нашей Галактопедии — искажена, многие наименования — исправлены. Мы живём не в рукаве Ориона, а в рукаве Персея, севернее от Ядра. Сейчас не 2572 год, а примерно 3222, или около того, первая галактическая война Земли с колониями прошла в районе 2300-х (настоящая, первая, а не та московско-китайская, что у нас), она отбросила все первые колонии и цивилизацию Земли далеко в прошлое, почти в атомно-бензиновый век, из-за чего связь с Московией, самой развитой и самой близкой к Земле колонией, надолго превралась. Землю действительно затопили, но гораздо позднее, примерно в 3100 — (2400 по нашему) году, когда откуда-то из рукава Стрельца пришли хиотты. Они тоже как раз освоили межзвёдные перелёты, Империя Теночтитлан зародился на Марсе благодаря им. У хиоттов не менее восьмидесяти обитаемых планет, а у Теночтитлана — я насчитал уже тридцать, но большинство миров — аграрные и на положении военного коммунизма…»
Я не успел дочитать и толком осмыслить — примерно на этих словах сначала свет в туннеле погас, а затем кабинка, продолжавшая двигаться на внутренних аккумуляторах, начала замедляться и постепенно гасить внутреннее освещение. Наконец, она полностью остановилась.
— Что за чёрт…
Кое-как открыли дверца кабинки, вылезли наружу. Пошли, считая шпалы, ладно хотя бы фонарик, купленный ещё на Олдоклянском острове, работал исправно.
Шли молча, иногда переходя на шаг. Когда я увидел и крикнул:
— Свет!
Отец сказал:
— Скорее! Шум слышу!
Мы побежали. Вскоре позади послышался ужасающий скрежет, лязг, я запнулся и чуть не упал, но батя подхватил меня. Мы вывалились из туннеля в заросли на фоне яркого закатного солнца над океаном за десяток секунд то того, как двухтонная кабинка пулей выскочила из туннеля, а за ней…
За ней из туннеля вышел, разогнувшись в полный рост, поблёскивающий переливающейся чешуёй трёхметровый исполин — не то робот, не то рептилия. Он тут же стал невидим, лишь тяжёлые шаги и град из листьев и орехов прибрежной растительности выдавал его.
— Бежим! Там деревня!
Мы побежали по зарослям вдоль берега, я шагнул было на песок, но батя окрикнул меня:
