Будни зеркальщика (СИ) - Шарапов Кирилл

Один, напоминающий человека, заметив в окошке Вяземского, попытался атаковать его уже привычными зеркальщику лентами, но Радим просто уклонился и рубанул по ним кукри, отсекая и превращая в жирный пепел.

На этот раз Вяземский не стал связываться с рогаткой и арбалетом. Проверив через ручное зеркало фрейлины Медичи свой резерв, он только присвистнул, теперь у него не было никаких проблем с энергией. Так что он сделал все очень просто, создал шар света с небольшую дыню и запустил его через окошко, после чего просто подорвал, залив белым светом все в радиусе двадцати метров. Все, кто были перед дверью, осыпались черным жирным прахом, остальные, кому досталось лишь краем, оплыли, словно свечи. Радим распахнул дверь и вышел в цех, еще один шар отправился в кучу пострадавших, на этом всякое сопротивление было подавлено, просто не осталось никого, кто мог бы его оказать. Десять минут Радим собирал плашки, фасуя их по разным пакетам. Потом вспомнил про черного, что ввалился к нему так не вовремя, и отправился за оставшимся от него трофеем. Надо сказать, плашка выпала с него серьезная, руна светилась очень ярко. Радим улыбнулся и поднял ее голой рукой, поглощая сразу. Ему невероятно повезло, Стефан рисовал ее, сказав, что она очень редкая. Да, Радим получил руну ключа и теперь мог спокойно ходить через переходы сразу туда, куда ему нужно, без всех этих скачков.

— Пора домой, — произнес он и принялся рисовать на мутном грязном зеркале руну пути.

И снова он ощутил, как выросли его возможности. Ментальная защита стала куда мощнее, и дорога через междумирье превратилась если не в прогулку, то стала вполне терпима. Голоса его атаковали, но из четких и навязчивых они стали похожи на гул, который сопровождал его при проходе в зазеркалье. Двадцать минут, и вот он снова в своем гараже.

Айкос провибрировал, показывая, что все, сеанс окончен. Радим запихнул стик в карманную пепельницу и, запустив двигатель, тронул машину в сторону выезда из гаражного кооператива. Двадцать минут, и он припарковался во дворе своего дома. Время шло к вечеру, но народ еще не успел вернуться с работы, так что проблем с парковкой не возникло. Его взгляд обежал соседние машины, наткнулся на сиротливо стоящего жука, некогда принадлежащего Владе.

— Осиротел ты, — буркнул он себе под нос и, подхватив рюкзак, пошел к подъезду.

Квартира встретила его тишиной и пыльными полами. То, что у него побывали, он заметил сразу, некоторые вещи стояли не на своих местах. Вон там забыли дверцу шкафа задвинуть, а он точно был уверен, что закрывал ее. Проверив тайник, он улыбнулся, дневник предка и кое-какое имущество было на месте, метка не сорвана, что не могло не радовать. Проблемы со Старостиным ему были не нужны, найди его отдельские, и с доверием можно было распрощаться. С другой стороны, они про….ли шкатулку, и хорошо, что хоть что-то осталось. Кинув на пол рюкзак, Радим разулся и прошел на кухню, в холоднике было пусто, хотя он точно помнил, что там оставалось маринованное мясо. Похоже, кто-то из тех, кто проник в квартиру, выбросил его, за что ему огромное спасибо.

Открыв доставку, Радим сделал заказ, на этот раз он отдал предпочтение грузинской кухни, много хинкали, кебабов, хачапури, пару салатов, шашлык и рыбу для Ольги. Конечно, часть из этих блюд надо есть горячими, поэтому, бросив взгляд на часы, Радим заказал доставку ко времени.

Стянув грязный, пропитанный потом камуфляж, он отправил его в стиральную машину. Глядя на кольчугу, которая была единым целым с поддоспешником, Радим порадовался тому, что Гефест предусмотрел возможность снятия и стирки отдельно. Так что вскоре все его шмотки уже весело крутились в стиралке, а Радим скоблил щетину. Хорошо еще волосы во временной аномалии не росли, а то вернулся бы он с приличной такой бородой. Спустя час он все же выбрался из ванной, навалилась усталость, но, глянув на пыльную квартиру, Радим взялся за швабру. Негоже принимать красивую женщину в такой грязюке.

Он закончил вовремя. Первым явился доставщик, передавший ему два внушительных пакета, а спустя пять минут домофон возвестил о прибытии зазнобы.

Ольга ворвалась в квартиру как ураган.

— Ты! — выкрикнула она с порога. — Ты посмел меня оставить! Ты хоть представляешь, что со мной было? — Бушуева кинулась на него и заколотила руками по груди, выплескивая этими ударами все, что в ней накопилось, страх, безысходность, отчаянье, боль потери.

Они были болезненными, била она вполне ощутимо, но Радим терпел, ей требовалась разрядка, ей нужно было освободится от всего, что она копила эти два месяца.

Дверь квартиры напротив приоткрылась, и оттуда на него озадаченно посмотрела Анна. Радим, слегка пошатываясь под градом ударов, развел руками и подмигнул. Соседка понимающе улыбнулась и закрыла дверь, хотя Радим был уверен, что она продолжит подглядывать в глазок, и будет это делать, пока он не закроет входную дверь. В принципе, он легко бы смог это сделать через руну телекинеза, но, зная, что его видят, решил, что не стоит давать повод для новых сплетен, и так по дому слухи ходят.

— Ты, ты, ты… — повторяла Ольга, как заведенная.

Решив, что хватит, и так грудь уже сплошной синяк, Радим свел руки, заключая ее в объятия. Она какое-то время бесновалась, пытаясь продолжить атаку, но вскоре успокоилась, обвила руками его шею и, уткнувшись лбом в плечо, разревелась. Он не мешал, только молча гладил по черным блестящим волосам. При этом она пыталась что-то говорить сквозь всхлипы и слезы, но он не мог разобрать ни единого слова.

— Где ты был? — отпрянув и размазывая по щекам слезы, спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Только сейчас Радим понял, насколько тяжело дались ей эти два месяца. От ее яркости не осталось и следа, перед ним была уставшая женщина, пережившая боль потери и все еще боящаяся поверить в свое счастье. Но Радим знал, как это исправить.

— Прости, милая, — повинился он, — я вляпался в аномалию и застрял в ней. Я никак не мог знать, что тут пройдет два месяца. Но я вернулся к тебе и постараюсь больше не оставлять тебя так надолго.

Несколько секунд она пристально вглядывалась ему в лицо и потом тихо, почти шепотом произнесла:

— У тебя половина головы седая.

Радим повернул голову и посмотрел в зеркало, и правда, дорого ему встал этот поход. Как он сразу не заметил? Но на то Ольга и женщина, чтобы подмечать подобные нюансы.

— Пошли кушать, а то остынет, я так голоден. Доставщик на пять минут тебя опередил.

— Странно это все, — усаживаясь на пуфик и стаскивая грязные сапоги, произнесла она, — ведь должно быть наоборот, это я должна тебя ужином встречать.

— В следующий раз встретишь, — улыбнулся Вяземский, он чувствовал себя виноватым, меньше всего ему хотелось быть причиной ее раздрая.

— Чем кормят? — преувеличено бодро поинтересовалась Бушуева, при этом она ухватила его за руку и не выпускала ее, словно боясь, что он снова исчезнет.

— Грузинская кухня, пара салатов, много хинкали, мяса и рыбы.

— Веди, я голодная, последний раз ела шесть часов назад, сэндвич на трасе, когда на место происшествия ехали. Завтра поедем в вымершую деревню, у нас такое творится… Но на твоей, мой хендай там не пройдет.

— Как скажешь, завтра только на часик в Москву схожу через зеркало, нужно со Старостиным поговорить. Кстати, поздравляю, он в курсе, что Влада не вернулась с Мальдив, так что я теперь думаю, что мне ему говорить, правду или врать, что ее в океан смыло?

— Он догадался, что ты причастен к ее исчезновению, так что думаю, врать смысла не имеет. На самом деле, если мы и виноваты в ее гибели, то только косвенно. Старостину ты очень нужен, он тебя точно в суд не поволочет.

— Меня больше беспокоит то, что у него появится рычаг давления, — покачал головой Радим, отрывая корку от хачапури и активно измазывая ее сыром. — Даже если он не сделает запись, будет мое слово против его.

— Про меня он тоже знает? — обреченно вздохнула Ольга.

— Конечно знает, — подтвердил Вяземский, — но ему плевать, так что не бери в голову. Он понимает, что ты встречаешься с ходоком, который клал на все границы. И пока ты не торгуешь гостайной, он будет закрывать на это глаза. Интересно, как вообще к нему попала информация о том, что Влада исчезла?