Седьмой царевич. Том 4 и Том 5 (СИ) - Шаман Иван

Я тогда едва успел оттолкнуть маму и незнакомую девчонку лет семнадцати и сам упасть, попав под колёса, а не размазавшись по бамперу. Но свою жатву этот придурок собрал. Трое погибших, пятеро раненых. Я в реанимации, мама в коме.

Самое отвратительное, что водитель избежал наказания, его быстро определили по фото очевидцев —зарвавшийся мелкий боярчик, без титула, но в звании поручика и с непомерной гордостью оттого, что его мамашу трахнул какой-то князь лет двадцать назад.

В этот момент я мог бы возненавидеть всю аристократию разом, из-за одного конкретного ублюдка, да только после попадания в больницу выяснилось, что я сам бастард князя Пожарского. И хоть не принято всех мерить по себе, я-то таким уродом явно не был. Как и большинство истинных аристократов.

Не удержавшись, хмыкнул и покачал головой. Странно чувствовать, что это одновременно было и только недавно, и треть жизни назад. Сколько усилий было потрачено на то, чтобы найти и наказать того поручика? Притом что он просто выполнял приказ, ведь родство с князем лишь для меня было неожиданным.

Кто-то отчаянно хотел устранить меня, вычеркнуть из уравнения, лишить законных прав. И подложный суд, по которому меня обвинили в покушении на трон и императора, а после отправили на верную смерть, был лишь одной из попыток. Не убить, так хоть лишить любых перспектив роста.

В прошлый раз я добрался до парня и даже прикончил его. Так что буря ненависти потихоньку улеглась. Вот только позже выяснил, что у этого идиотского и кровавого теракта, а иначе я его назвать не мог, был заказчик. Кто-то достаточно высокопоставленный, чтобы отмазать исполнителя и подстроить так, чтобы его устранили моими руками.

Я начал расследование и поднимался всё выше, но закончить так и не сумел, остановился где-то на уровне министров и князей, входивших в первую десятку сильнейших. Под подозрение подпадали даже император и его сыновья. Вот только потом это стало совершенно неважно. Очередная группа самоуверенных идиотов ринулась в Испытание и открыла врата в наш мир.

Если с первым бедствием мы справлялись, уничтожив почти всю технику, то второе, в виде оживших мертвецов, сохранивших связь со стихиями и символами древних, обрушилось на нас словно каменная лавина. Каждый погибший становился новым солдатом армии мёртвых, и мы жгли тела, иногда ещё живых, слушая вопли и стихающие стоны. Не всегда была возможность добить тяжелораненых.

Приходилось так… сжимая до хруста зубы и до крови кулаки. Жертвуя родными и близкими, чтобы на день, на час отодвинуть гибель всего человечества.

И мы бы справились. Вероятно.

Тогда погибла вся верхушка в большинстве стран. Те, кто привык побеждать не задумываясь, оказались перед более сильным противником и сгинули в первых рядах.

Те, кто в панике спрятался в своих бункерах и крепостях — продержались дольше, но и они умерли, не выдержав осады. Не ведающие усталости, использующие собственные тела как накопители, сжигающие себя в стихийных заклинаниях и разрывающие саму реальность символами древних, мертвецы разрушали любые укрепления. Им нужно было лишь время, и его у них хватало с избытком.

Спасались те, кто не сидел на одном месте, кто сражался, постоянно убегая. И становился сильнее с каждой стычкой. Кто, наплевав на запреты и условности, вскрывал пирамиды одну за другой, ища выход в Испытание, в котором можно было бы жить. Ну или хотя бы выживать легче, чем у нас.

Увы, каждое из них, каждый осколок миров, собранный древними в своей жуткой коллекции, представлял собой побеждённый и разрушенный мир. Или по крайней мере порабощённый, полностью подвластный воле зеленокожих гигантов, создателей символов, опирающихся на саму реальность. Или, как утверждали некоторые, древние были теми, кто нашёл язык, описывающий внутренние механизмы мироздания и способный их менять.

Мы проходили испытания одно за другим, я лично уничтожил несколько таких карманных реальностей, завершив их существование. И получил за каждую из них новые силы, а главное — символы древних. Но не у всех проходило гладко. И одна из групп проиграла в полном составе, распечатав пирамиду, в которой покоился Бог смерти.

Которого я всё же прикончил. Мы прикончили. Ведь без поддержки друзей и любимых у меня ничего бы не вышло. А теперь у нас всех есть второй шанс.

Выуживая один факт за другим, я чувствовал, как успокаиваюсь. Как разум вновь начинает работать мерно и уверенно. Я одновременно понимал, что это будущее ещё не наступило, его ещё можно избежать, а значит, оно было нереально. И в то же время отодвигал недавние события, ведь уже пережил их и давно.

Осталось лишь засевшее в груди жгучее требование справедливости. Даже не чувство, а понимание необходимости. Я обязан выяснить, кто за этим стоит, и покарать уродов, сделав с ними то же, что они собирались сделать со мной.

Пока ещё было время. Была возможность. А значит, нужно действовать.

Я выдохнул, внезапно осознав, что бегу уже минут тридцать, не чувствуя усталости. Молодое тело, привычное к нагрузкам и марш-броскам, позволяло многое. Но это было неправильно. Силы нужно экономить, ведь то, что мне удавалось избежать сражений — лишь следствие того, что насекомые сталкивались друг с другом, а не действовали сообща. Иначе бы на меня уже напали и не один раз.

Покрытые гладкой хитиновой бронёй, щедро укреплённой металлом, который они поглощали на протяжении всей жизни, монстры двигались значительно быстрее человека. Два десятка коротких, заканчивающихся прочными тридцатисантиметровыми когтями лап несли хозяина с одинаковой лёгкостью что по горам мусора, что по дорогам. А в рывке твари развивали скорость до сорока километров в час, оставляя шанс сбежать от них только на технике, которая могла быть заражена.

Я посмотрел на горизонт, за которым скрывался маяк-обелиск, и зажмурился. Был ещё один вариант. Тупых в моей группе не было. Каждый из приговорённых обладал даром, иначе бы его просто не пустило в испытание. Большинство справится с парой насекомых. Возможно, даже с тремя-четырьмя. Если они не нападут одновременно. А так и будет, как только твари поймут, что не справляются в одиночку.

Значит, нужно идти наперехват. Право или лево?

С одной стороны, должна быть милая чернобровая девушка, горячая и несдержанная, постоянно требующая к себе внимания и заслуженно им пользующаяся. Пусть и ростом метр с кепкой. Родители её не пощадили и назвали Ханной, что для России вообще не характерно. А вот в нашем отряде она значилась исключительно как Хана. Потому что била без промаха и была отличным снайпером.

С другой стороны — тюфяк и весельчак, который стал старшим рядовым лишь потому, что был исполнительным. Несмотря на возраст, выматывающие упражнения и то, что питались мы в одной столовой, он умудрялся сохранять полноту. Позывной у него был соответствующий — Туча.

И выбирая из этих двоих, я без сомнений свернул направо. К парню.

Потому что Хана, хоть и была девушкой, но оставалась одарённой с пробуждённым символом Стрела. У неё был хоть какой-то шанс прикончить нападавших без моей помощи. А вот Туча…

До обелиска оставалось километров семь-десять. И расстояние между нами было соответствующее. Так что я рванул наискосок. Опыт прошлого и молодое тело в сумме давали невообразимый эффект. Я больше получаса не снижал темпа. Да ещё и сумел рыться в воспоминаниях и пробуждать в душе символы древних, а когда увидел вспышку за очередными обломками, даже поднажал.

— Отстаньте! — услышал я запыхавшийся голос Тучи, и когда выскочил из-за осевшего здания, увидел, как на мгновение появился золотой купол. Всего на пару секунд он отрезал замершего в защитной стойке парня от пары тварей, наседавших с разных сторон. Насекомые отлетели назад, но тут же вскочили на лапы, а обезоруженный парень ничего не мог им сделать.

На полном ходу я создал Щит и протаранил первую тварь, откинув её в золотой вспышке на несколько метров, и тут же рванул к другой. Символ меча сплёлся на автомате, сам собой, и в правой ладони появилась длинная полоса золотого света. Всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы разрубить монстра напополам.