Механический Зверь. Часть 3. Невидимый Странник (СИ) - Розин Юрий

— Этого вы от меня и ждете, да? — зарычал он, очередным ударом пробивая тонкую перегородку насквозь и оставляя на камне кровь из сбитых костяшек.

— Что я забьюсь в нору как трусливая крыса? — Еще один удар расширил пролом.

— Что спрячусь и буду задерживать дыхание при каждом шорохе? — В коридор посыпался настоящий дождь каменной крошки, а Лаз, лишившись мишени, шагнул из своего убежища и, опустившись на колени, выбрав новой целью каменный кол. Вот только он, в отличие от перегородки, была сплошным, и тело человека было недостаточно сильным, чтобы оставлять на нем хоть какие-то повреждения.

— Что брошу свой дом, боясь дать вам отпор? — Теперь к каждому удару примешивалась изрядная доля телекинетики, Лаз не знал откуда у него берутся на это силы и ему было плевать.

— Что не смогу стать достаточно сильным, сломаюсь под давящей на меня силой!? — В стене коридора образовалась первая трещина. Сам того не осознавая, Лаз направлял свою магию не просто в камень, она, словно пробивающаяся в самые глубокие пещеры вода, с каждым его ударом подтачивала все здание.

— Что не сумею спасти своих родных, сбегу, поджав хвост!? — Коридор уже покрывали целые сети разломов, тонких, словно волос, и таких, в которые можно без труда засунуть палец.

— Что предам ее, не выполню данного обещания!? — Сотрясалось все здание, трещины уже шли и по внешним стенам, с полок падали книги, со столов — посуда, с потолков — люстры, вместе с сыплющейся из прорех пылью, с крыши покатилась красная черепица, в окнах лопнули стекла. Солдаты, кто не был занят на захвате Микалиса, уже давно выбежали на улицу, а сам организатор провалившегося преступления с ужасом в глазах оглядывал рушащийся кабинет.

А Лаз продолжал вбивать в превратившийся уже в мелкую крошку пол удар за ударом. В его трансформации не предполагались слезные железы, однако сейчас он плакал, так как не плакал уже очень и очень давно. Все то напряжение, вся та невысказанная злоба на объявивших его дичью королей в частности и на весь мир в целом, все то бессилие, что терзало его последние полгода — выходили сейчас со слезами и обильно текущей из разодранных до кости кулаков кровью. Наконец он замер с поднятыми вверх руками, замутненными глазами оглядев уже превратившиеся почти в ничто стены. От разрушения их удерживала лишь его же псионика, которой он на автомате защитил тело.

А потом в его взгляде, впервые за последние пять месяцев, а может и за все двенадцать прожитых лет, разлилось холодное, обжигающе-ледяное спокойствие. И кулаки в последний раз врезались в многострадальный пол подвала.

— Не бывать этому.

.

— Так что, говоришь, тут случилось? Кто дом-то развалил? Ты мне рассказал что какой-то хрен взял в заложники богатеев, а его остановила наша доблестная гвардия. Но что со зданием-то случилось?

— Ну этот Микалис вроде помер под обломками, вместе с герцогом и несколькими гвардейцами…

— Да бычий рог тебе в жопу! Что с поместьем случилось расскажи!

— Да не знаю я! И никто не знает. Просто вдруг покрылось трещинами и развалилось.

— Тьфу на тебя, Дук, я-то надеялся что-нибудь новенькое услышать.

— Да пошел ты…

— Сам пошел.

Глава 24

Лаз стоял на поверхности волн, вглядываясь в темную, не желающую отражать синеву небес воду. Ветер, словно безумный, рвал волосы, заставляя ежиться от холода даже стойкую ко всему трансформацию. Оно и понятно, на дворе уже давно вовсю властвовала осень, которая на таком далеком севере мало чем отличалась от зимы.

Слуха коснулся какой-то посторонний звук, Лаз дернулся, инстинктивно пригибаясь, словно это могло спрятать его фигуру от посторонних глаз, но тут же одернул себя. Здесь никого не могло быть. И речь шла не только о людях. Там, где он сейчас стоял, не выжило бы ни одно живое существо. Ни зверь, ни птица, ни рыба, в воде под его ногами не было даже водорослей и бактерий.

И можно было не искать причину, Лаз чувствовал ее каждой клеточкой тела и каждой частичкой своей души. Окружающий мир был переполнен энергией. Ее было столько, что использовать уже ставшую родной и очевидной как дыхание магию восприятия оказывалось технически невозможно, все вокруг мгновенно заливал невидимый свет висящей в пространстве силы. Казалось, еще чуть-чуть, и ее можно будет зачерпывать ложками и есть, словно желе.

И именно это было причиной тому, что окружающие воды превратились в мертвую зону. Энергия была разлита в окружающем мире, однако в норме ее плотность была невероятно мала и сама по себе она никак не могла влиять на живых существ, обладающих собственной, внутренней энергией. Однако за сотню километров от этого места энергия в окружающем мире начинала становиться все гуще и гуще. И в какой-то момент преодолевала допустимый для живых существ предел. Лаз, в отличие от танильских ученых, не имел результатов исследований, утверждающих, что общий энергетический фон, превышающий значения силы души живого существа, действует на него губительно и за считанные минуты приводит к летальному исходу. Однако он вполне мог ощутить влияние этой самой энергии на себе.

Дышать было трудно, все тело ломило, словно после многочасового марафона, в ушах, где-то на границе слышимости, стоял мерзкий писк, перед глазами плавали черные точки. Это не доставляло очень уж серьезных проблем, но чувствовал Лаз себя отвратительно. А ведь его душа была в разы сильнее чем у высших магов. Представлять, что было бы с обычным человеком, окажись он на его месте, совсем не хотелось.

Чабу А’Маку был прав, когда советовал ему отправиться сюда. Остров Предков, откуда, как считалось, прибыли ставшие впоследствии Кристорией племена. Вот только отсюда никто не мог прибыть. Остров, по сути, был бубликом суши, довольно широким, но при этом почти полностью безжизненным, несмотря на то что прямое воздействие губительной силы до него не дотягивалось, похоже, какие-то фоновые эффекты за много лет превратили эти земли в пустошь, где могли выжить только самые стойкие организмы типа мелких кустарников и насекомых.

Вот только охрана Острова была такой, словно на его территории выращивали как минимум золотые слитки. Чтобы пробраться незамеченным, Лазу пришлось-таки создать форму птицы, иного способа наверняка проскочить мимо бдительных патрулей он так и не нашел. По внутреннему морю тоже курсировали военные суда и только в нескольких километрах от границы мертвой зоны они прекращали появляться. Кристория тщательно охраняла столь важный секрет, куда тщательнее королевского дворца и Дома Магии.

И сейчас ему предстояло выяснить, что же это за секрет. Прикинув, насколько сможет задержать дыхание в такой холодной воде, Лаз вздохнул и оглядел себя с ног до головы. Будучи птицей, он уже не мог использовать так любимые всеми трансформами эластичные жгуты, прикрывающие самые нежные и интимные части тела. По той причине тащить с собой что-то тяжелое было практически нереально. В результате из одежды на нем сейчас были лишь плавки, утащить которые в когтях было совсем не сложно. И, наверное, оно было и к лучшему, он собирался нырять и потяжелевшая от воды ткань ему бы только мешала. Однако, к сожалению, это не отменяло некоторой неловкости ситуации. Еще раз тяжело вздохнув, он набрал полную грудь воздуха и отменил поддерживающий его тело телекинез.

К счастью, нырять было не слишком глубоко. Пятьдесят метров для трансформации, вполне комфортно чувствующей себя в кипятке и в холоде минус двадцать, не были чем-то особенным. Главным неудобством стали не темнота и не давление, а все возрастающая плотность энергии, по которой Лаз и пытался, словно локатором, определить происхождение всей этой аномалии. Выныривать, чтобы набрать новую порцию воздуха, пришлось трижды, прежде чем удалось определить нужный участок морского дна с точностью до пары десятков метров. Однако это совершенно определенно того стоило.

Если исходить из того, что здесь не могло выжить ничто живое с недостаточной плотностью энергии души, то получалось, что Лаз стал самым первым живым существом, увидевшим это. С помощью все той же псионики проведя с поверхности тонкие трубки воздуха, он создал грубое подобие оптоволокна и рассеянные лучи солнца осветили погруженную в каменистое дно где-то на две трети высоты сферу из черного материала. Почти идеально ровная форма видимой части давала понять: эта штука совершенно точно не естественного происхождения. Если она и правда имела круглую форму, то высоты в ней было метров пять, не меньше.