Ваше Сиятельство 14 (СИ) - Моури Эрли

— Видишь, кэп, как опасно со мной? Подумай теперь, что будет с твоей мордой если я ударю так, — я довольно улыбнулся, видя недоумение в его глазах. Испуг в них пока еще не появился: видимо мозги графа Носкова работали недостаточно быстро.

— Это не угроза, это просто любезное введения тебя в курс дела, — продолжил я. — Теперь слушай меня дальше внимательно. Ты должен понимать, что дело у нас сейчас общее: обеспечение успеха операции «Архивы Шивы». И то, что ты назвал «своей территорией» — территория вовсе не твоя. «Гектор» — не твоя собственность, а важная боевая единица нашей империи. Сечешь? Если ты думаешь иначе, то у тебя будет возможность сказать об этом лично фельдмаршалу Чистякову. Хочешь, я позабочусь о такой возможности для тебя, кэп? Мне несложно попросить об этом Дениса Филофеевича. Ведь я выполняю эту миссию по его распоряжению и подчиняюсь лично ему. Или ты настолько туп, что считаешь себя здесь выше самого императора? Смотри сюда! — я приблизил указательный палец к его носу и помахал им. — Смотри и вникай: я выполняю указание самого Романова! То я провожу здесь Его волю! Доходит?

— На «Гекторе» все подчиняются капитану. Таковы правила! — прорычал он, но в этом рыке уже не было прежней уверенности. — Таковы правила на всех морских и воздушных судах империи!

— Однако команды капитана корабля должны быть продиктованы не его личными амбициями, а целями, которые перед ним поставила империя! Так вот, твои капризы… Именно капризы, потому что ты не столько управляешь кораблем, сколько тешишь свои амбиции! Они уже вредят ходу важнейшей операции! Ты слишком зарываешься, кэп! Надеешься, что твою задницу прикроет Чистяков⁈ Не прикроет! Потому что если ты провалишь эту операцию, то он тебя первым поставит раком! Хотя нет, вру. Первым это сделаю я! Публично, ублюдок! Понял! — я снова провел «Наро панти чесс». В этот раз еще четче и резче. Раздался грохот, стальную решетку справа от головы Носкова смяло и сорвало с креплений. Вот теперь в его глазах растерянность сменилась откровенным страхом.

— Перед твоей же командой поставлю раком! Все будут видеть какой ты жалкий мудак! Это раз! Два — это то, что ты с позором вылетишь военно-воздушного флота, и твой важный родственничек лично подпишет этот приказ! Поэтому, молись богам, чтобы наша операция прошла успешно, и я остался доволен!.. — я замолчал и повернулся на движение справа.

— Ваше… сиятельство!.. — в проходе стоял перепуганный вахтенный.

— Мы просто общаемся, — сказал я ему, раньше, чем Носок успел открыть рот. — Согласуем детали предстоящей операции. Ступайте на место, доблестный воин! И больше сюда не надо высовываться!

— Иди на место, — подтвердил Носков.

— Еще немаловажная деталь, — продолжил я, когда вахтенный ушел. — Добраться до цели — некой особой точке на Шри-Ланке можно только при моем участии. Только я знаю точные координаты. И они магические. Так что без моего участия ты, кэп, никак не сможешь выполнить возложенную на тебя миссию.

— Так не раздувай здесь свою важность, просто передай эти координаты Моравецкому! — хмуро сказал он, выпятив челюсть. — Воля императора, бля!..

У меня снова возник соблазн испытать ее прочность кулаком.

— Ты дурак? Я сказал: координаты магические! Не понимаешь? Ваши навигаторы такими не оперируют. Только я, находясь в рубке и отдавая указания пилотам, могу привести «Гектор» к нужной точке, — разъяснил я, удивленный, что он даже не соблаговолил раньше спросить меня о точке высадки. Ведь это должен был сделать любой нормальный капитан. — Твоя задача на данный момент быстро и скрытно доставить нас к острову, — продолжил я. — Залетать требуется с юга. Как окажемся над Шри-Ланкой, я буду подсказывать дальнейший курс. И это лишь одна из веских причин, почему я должен иметь беспрепятственный доступ к рубке и к секции навигации. Я и мои люди, которые идут со мной, будут перемещаться по «Гектору» беспрепятственно! Это мое требование и ты его исполнишь!

— Ты много на себя берешь, юный граф, — с недовольством сказал он. — Будем подлетать, тебя так и быть позовут. Скажешь, куда именно надо. И если ты в приятелях с Романовым, то это не значит, что нужно слишком задирать нос на моем корабле. Все, разговор окончен: ты делаешь свое дело, а я свое. Не будем друг другу мешать, — он как-бы отодвинул меня в сторону и пошел к рубке.

— Эй, царек местный! Моравецкого ко мне пришли! — бросил я ему в след.

— Будем посмотреть. Он сейчас занят, — отозвался он, не оборачиваясь.

Когда капитан на боевом корабле дурак, то это очень опасно. Носок мало что понял из моей короткой лекции. Лишь уяснил, что со мной надо потише, абы не вышло чего неприятного. А ведь я ему втолковывал не только это. Я говорил о вещах куда более важных: об ответственности, которая лежала на нас двоих; о том, что сейчас в наших руках судьба операции, цена ее — величие нашего Отечества. Однако он думает лишь о величие собственной задницы. Может быть и стоило дать ему разок в морду, только был риск, что ума это ему не добавить и приведет к обратным последствиям. Знаю я такой тип людей: помимо тупого упрямства, они мстительны и склонны ко всяким подлостям.

После этого веселого разговора у меня пересохло в горле. Возвращаясь, я завернул в кают-компанию и спросил там у квартирмейстера, как организовать чашечку чая. Присел на единственный здесь диван за столик и мои мысли сразу перенеслись к Моравецкому. Носок, хоть еще и свеж был разговор с ним, и у меня после него слегка побаливала пятка, сразу отошел на второй план. А вот странный поляк с грязно-зелеными глазами, начал беспокоить меня гораздо больше. И причина ясна как день: она в Ольге. Неужели этот урод приставал к моей невесте? Тут же вспомнились слова Матвея Харитоновича, что этот поляк, если девушка красивая, то к такой сразу липнет. Если же учесть его ментальные таланты, то здесь могла выйти очень тревожная ситуация.

Я выпил две чашки чая, поговорил с подсевшим ко мне квартирмейстером о всяком: немного о Моравецком — о поляке тот говорил неохотно, о службе на «Гекторе» и стоянке в Перми. Он тоже видел Ольгу, но лишь пару раз мельком и ничего значимого о ней сказать не смог. Для себя решил, что если Носок не внял моей просьбе и не пришлет ко мне своего комнава, то я сам наведаюсь к нему через час — как раз после ужина. Еще мне подумалось, что в пылу объяснений с Носковым у меня совсем вылетело из головы кое-что важное: следовало спросить Носка, знает ли он, что Моравецкий менталист? Хотя… У родственника Чистякова в голове дуют непредсказуемые ветры, и мои слова он может использовать не так, как я ожидаю. Возможно, стоило не нагнетать ситуацию хотя бы до посадки. Там уже черт с ними: и с Моравецким, и Носковым, и со всем «Гермесом». В крайнем случае, можно запросить эвакуацию группы другой виманой. Уже потом, после того как доберемся до Комнаты Знаний и вынесем из нее все прелести.

Поднявшись на третью палубу, я направился к каюте «3-М-04», надеясь, что Бондарева вернулась с прогулки по фрегату. Меня полнила решимость, сказать ей все то, что собирался после ее неожиданных вольностей.

— О, Александр Петрович! Присоединяйтесь! — взмахом руки пригласил меня Сергей Броневой. Он сам и Колесов, Горский терзали полукопченую колбасу, нарезанные дольками огурцы и помидоры.

— А как же ужин? Вроде, через полчаса, — я глянул на хронометр.

— А не пойдем! У нас тут вкуснее. Жаль нельзя по рюмке полугара. Наталья Петровна с нас глаз не сводит, — хохотнул он и покосился на Бондареву. — Если бы не она… — он подкатил глаза к потолку, потом хитро глянул на меня. Во взгляде так и читалось: «Заберите ее к себе!».

— Госпожа штабс-капитан, попрошу на выход. Разговор есть. Секретный, — я кивнул баронессе, указывая на дверь.

Бондарева встала с кровати, одарив меня недовольным взглядом, отволожила какой-то журнал и подошла, виляя бедрами, помахивая рыжим хвостом. Мы вышли в коридор, и я, взяв Наташу за руку, повел в сторону нашей каюты.