Газлайтер. Том 34 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Калифа бин Кандара? — коротко уточняю.

— Да, этот шах и есть зачинщик.

Я про себя выругался. Мои перепончатые пальцы! Там ведь земли Старшего жуза! Гришке может достаться по полной, если афганцы двинутся с очередным «джихадом» на север. Пахнет жареным.

— Почему решили, что Калифа собирается напасть именно из-за меня? — уточняю.

— Разведка докладывает: у афганского шаха окончательно съехала крыша, — пожимает плечами Владислав. — Он грезит остроухими иномирянками, и главный монополист этого «ресурса» — как раз ты, король Данила.

— Вообще-то в моём королевстве рабства нет, альвы свободные, — бурчу я. — И уж точно не моя вина, что альвийским женщинам не нравятся бородачи в тюрбанах с автоматами.

— В любом случае это просто к сведению, — подытоживает Царь, чуть сощурив глаза. — А на твоей свадьбе с Машей Морозовой я обязательно появлюсь. Заодно посмотрю воочию твой иномирский дворец, любопытно ведь.

— Шпиль Теней будет рад принять Государя Российского, — машинально отвечаю, а сам все еще думаю про афганцев.

Едва покидаю царский кабинет, набираю Гришку:

— Ты чего молчишь, Степняк? — сходу набрасываюсь. — У моего друга афганцы собираются на границе, а я ни сном ни духом.

Гришка тяжело вздыхает, голос виноватый:

— Даня, у тебя же свадьба на носу… неудобно было тревожить.

— Какое ещё «неудобно»⁈ — чуть ли не рычу. — Тут войной пахнет, а ты про удобство! Да и у тебя, между прочим, свадьба же на княжне Лопухиной…

— Пришлось отложить, — тяжёлый вздох с той стороны.

— Слушай внимательно: брошу тебе на Каспий подкрепление — почти сотню Кровавых Рвачей. Они все Воины и Мастера. С артефактами херувимы смогут держаться даже против нескольких тысяч афганцев.

Херувимская рота сейчас как раз без дела на Боевом Материке. Хотел занять их штурмом Островов Специй, но пусть лучше пока помогут моему другу.

Гришка будто камень с плеч сбросил — голос сразу оживляется:

— Спасибо, Даня! Ты всегда знаешь, как поддержать! Я это не забуду!

— Для того и есть друзья, — отвечаю и разворачиваюсь обратно в царскую приёмную. — На связи.

Антоновна удивлённо округляет глаза при моем появлении, но, когда поднимает трубку, сразу получает от Царя короткое распоряжение «вернуть Данилу».

— А он уже здесь, Ваше Величество, — воркует тётка, сияя как хозяйка бала. Слухи, что Царь предпочитает её длинноногим моделям в качестве любовницы, возможно, не врут — лицо у Антоновны действительно милое. Не просто помощница, а «тихая гавань» среди придворных бурь.

Возвращаюсь к Царю и говорю без лишних вступлений:

— Дядя Боря, я хочу перекинуть своих херувимов в Прикаспий.

— Очень вовремя, Данила, — Царь кивает на Владислава, который приложив мобилу к уху слушает отчет. — Афганцы только что начали движение.

— Ну, конечно. Не раньше, не позже, — хмыкаю.

— Ага, именно так, — подтверждает Красный Влад, убирая в карман телефон. — Афганцы и южные туркмены объявили так называемый «Джихад Справедливости». В их трактовке всё просто: остроухие гурии не могут принадлежать одному человеку. Сыновья Афгана должны поделить девушек поровну «между самыми достойными». А достоинство у них меряют сами знаете как.

— Я бы назвал это «Поход Инцелов», — качаю головой. — Дядя Боря, мы договорились?

— Да, перекидывай своих иномирцев, — благодушно кивает Царь. — Царские войска там под командованием генерала Дубушина. Советую тебе с ним скооперироваться. Провизию и топливо для твоих людей возьмём на себя, чтобы ты не тратил время на логистику.

— Устраивает, — коротко киваю. — До скорого, Государь и Владислав Владимирович.

Из Кремля направляюсь прямиком в поместье Морозовых. По дороге даю распоряжение Студню: перебросить в Прикаспий Рвачей и полсотни гвардейцев для связки. Херувимы в нашем мире пока не ориентируются, им нужны будут кураторы, инструкторы, да и просто переводчики для бытовых мелочей. Почти все Рвачи сейчас на Боевом материке, лишь малая часть осталась в Херувимии с ротой тавров, следящих за стройкой Исследовательского центра.

А к Морозовым я всё же загляну. Конечно, мог бы и по мыслеречи невесте сообщить о командировку, но правильнее сказать лично. Лицом к лицу — куда весомее.

В усадьбе слуга почтительно провожает меня к двери и остаётся стоять в коридоре. Я вхожу к Маше, но дверь за собой не закрываю — приличия, всё-таки. Нельзя, как-никак, оставаться с незамужней барышней наедине за плотно закрытой дверью. Бывало, мы с княжной и нарушали это правило, но перед свадьбой принято, напротив, держаться его особенно строго.

— Что случилось, Даня? — княжна смотрит на меня круглыми глазами. Она знает: просто так среди дня я не появлюсь. Я деловой король слэш конунг, а мыслеречь позволяет нам ощущать друг друга рядом всегда, когда нужно.

— Маш, Гриша в беде, — говорю прямо. — Афганцы шалят, двигаются оравой на казахские степи. Я уже попросился у Царя, и теперь обязан помочь роду Калыйр. Не волнуйся, до нашей свадьбы успею. Но на светские рауты, к сожалению, тебе придётся ходить без меня.

Маша чуть взгрустнула, но держится стойко:

— Да, я всё понимаю. Гриша ведь твой друг. Да и Настя Лопухина бедняжка — её свадьба должна была пройти раньше нашей, мы с тобой ведь собирались вместе пойти, а теперь всё откладывается до лучших времён. А насчёт пропущенных раутов даже не волнуйся, Даня! Защита царских границ — самая уважительная причина для отсутствия. Да и на нескольких вечерах мы уже показались, все знают, что мы пара.

Что ж, в княжне Морозовой я и не сомневался. Девушка станет отличным пособником в делах рода, умеет правильно расставить акценты.

— Иди сюда, Маша, — бросаю коротко и, не оборачиваясь, толкаю дверь за спиной, закрывая её. Мария Юрьевна замерла, покраснела, но подошла. Беру её за подбородок и целую в пунцовые губы. Она жмурится, дыхание сбивается.

Когда выхожу в коридор, слуга всё так же стоит у стены, не шелохнувшись. Мы закрылись всего на пару минут, но для посторонних и этого достаточно, чтобы бить тревогу. Впрочем, Морозовы знают меня не первый день. Ненея наверняка уже дала нужные распоряжения прислуге насчёт меня. Эта блондинка-альва — копия Лакомки не только внешне, но и характером: проницательная, озорная, с хитринкой. Лакомка как-то призналась, что они с сестрой даже подумывали: Ненея тоже должна выйти за меня. Да только я тогда был забит обручением с Настей, а князь Морозов очень уж приятно ухаживал за блондинкой. Коварные, ничего не скажешь, эти альвийки.

Дома Светка подпрыгивает от радости, как только узнаёт о новой операции. Рвачи уже в Невинске — перепрыгнули через портал и грузятся в самолёт. Я туда же вызвал Грандбомжа и Змейку из Шпиля Теней, ну и Настю из Херувимии — она ведь тоже боевая жена. Взамен оборотницы оставляю в Исследовательском центре за главную Габриэллу. Леди-херувим, узнав о назначении, светится счастьем: наконец-то шанс проявить себя. Посмотрим, справится ли златокрылая блондинка — в последнее время она вроде остыла к мужененавистничеству. Может, сезонное обострение, а может, настоящее переформатирование.

Целую Лену на прощание — ей пора возвращаться к обязанностям градоначальника в Невинске. С Гепарой тоже не обошлось без поцелуя: она прижалась, в запале даже потянула за ремень моих брюк, ухватилась за пряжку, потом смутилась, отвела взгляд… но руку не убрала. Не в этот раз, мой «ментальный якорь». Не в этот.

А мы со Светкой летим бизнес-джетом из Москвы. Искушение воспользоваться портальным камнем велико, но этот козырь нельзя светить: врагов, не знающих о нём, пока достаточно. Почти одновременно с Рвачами добираемся в Узень — нефтяной центр Царства в Прикаспийской степи. Здесь расположены крупнейшие месторождения, и неудивительно, что генерал Дубушин разместил именно здесь свою ставку.

Гвардия прихватила на грузовом самолёте и грузовики, и джипы. Гул моторов перекрывает разговоры, и мы, тарахтя колонной, вырываемся на асфальтированную дорогу. Недалеко от аэропорта уже виднеется старая средневековая крепость. Теперь в её стенах и вокруг развернута ставка генерала Дубушина. Говорят, он сделал себе имя в войне с туркменами, и послужной список у него обширный, хотя почти весь завязан именно на этом направлении.