Осторожно выглянув, он убедился, что со стороны перевала часового нет, и, на пузе отползя метров десять, принялся искать подходящую трещину. Найдя искомое, Елисей заложил в нее пять гранат, решив, что в данном случае кашу маслом не испортишь. Обвязав кольца гранат шнуром, парень пополз обратно, осторожно разматывая за собой шнур. На его счастье, таких мотков у разведчиков нашлось с полдюжины, так что три он мог спокойно использовать.
Добравшись до своей веревки, парень привязал к ее концу шнур, после чего снова пополз. На этот раз к шатру, который для османов поставили горцы.
«Понты дороже денег», – хмыкнул про себя Елисей, подобравшись к палатке из плотного шелка.
Похоже, османские офицеры делали все, чтобы подчеркнуть свой статус и показать остальным, кто тут самый главный. Этим Елисей и решил воспользоваться. Укрепив при помощи камней сразу три гранаты под стенами шатра, парень обвязал их кольца шнуром из другого мотка и пополз обратно. У веревки, немного переведя дух, Елисей соединил два шнура третьим и, подвесив моток на пояс так, чтобы тот разматывался сам, начал подъем, предварительно сунув конец аркана себе за пояс.
Оставлять такую подсказку для тех, кто кинется его искать, он не собирался. Взобравшись метров на десять, Елисей закрепился на веревке и, еще раз перекрестившись, принялся подтягивать шнур. Выбрав слабину, парень резким рывком сорвал предохранители гранат и тут же принялся сматывать шнуры, не забыв открыть рот. Грохнуло знатно. Шатер так просто снесло, на тропе явно произошел обвал.
Переждав, когда в ушах перестанет звенеть, Елисей продолжил подъем. Взобравшись на скалу, парень несколько минут бессильно лежал на спине, пытаясь привести себя в чувство. Наконец, собравшись с духом, он с кряхтением поднялся на ноги и принялся сматывать арканы. Спускаться со своей стороны он планировал так же, как и поднялся. Что называется, на руках. Главное, дождаться рассвета.
Разобравшись с делами, парень несколько минут прислушивался к тому, что происходит на площадке, и, удивленно хмыкнув, двинулся к краю скалы, доставая из сумки бинокль. Устроившись за торчавшим над краем валуном, Елисей приложил прибор к глазам и на несколько минут замер.
– Говорил же, во всем турки виноваты, – хмыкнул парень, рассматривая творившееся внизу.
После взрыва, едва придя в себя и сообразив, что командиров больше нет, горцы принялись решать, что делать дальше. В итоге очень скоро едва до стрельбы не дошло. Многие горячие головы уже успели схватиться за шашки и кинжалы. В общем, анархия на площадке царила полная.
– Интересно, а тропу засыпало? – еле слышно поинтересовался сам у себя парень и, подавшись назад, отправился к другому краю скалы.
Выглянув на тропу, он злорадно усмехнулся и, покосившись на споривших в полный голос горцев, буркнул:
– Похоже, утром еще веселее будет, когда поймут, что до подхода наших уйти не успеют.
Тропу завалило. Как сильно, Елисей в темноте рассмотреть не смог, но то, что пройти по ней быстро не получится, парень не сомневался. В общем, свое дело он сделал. Противника до подхода войск задержал и командование его уничтожил. Теперь осталось только спуститься с этого булыжника и вернуться домой, к своим делам. А главное, к обучению. То, что им крепко заинтересовались, Елисей уже не сомневался.
Подпоручик так старательно уговаривал его податься в охотничью команду, что с ходу становилось понятно; такие ловкачи ему были очень нужны. И в том, что подпоручик имеет хорошие отношения с жандармами, Елисей был абсолютно уверен. Но вылезать из своего медвежьего угла парень не собирался. Не то время и не то место, чтобы так светиться. Лучше уж прослыть чудаком в крепости, чем одержимым в городе.
Убедившись, что в темноте разбирать завал горцы не собираются, Елисей отошел подальше от края и, устроившись за камнем, подложив под голову вещмешок, спокойно уснул. Проснулся он с первыми лучами солнца. Потянувшись, чтобы размять тело и разогнать кровь, парень быстро оправился в сторонке и, выглянув за край скалы, весело кивнул. При таком освещении спуститься будет просто. Быстро проверив, не забыл ли чего, парень начал спуск.
Через полтора часа он с улыбкой поздоровался с часовым, охранявшим бивак разведчиков, и, присев к еще тлеющему костру, принялся раздувать его. Есть хотелось крепко. За прошедшие сутки Елисей вынужден был обходиться парой сухарей и парой кусков вяленого мяса. Так что поесть для пополнения сил было просто необходимо.
– Как прошло? – потребовал отчета подпоручик, едва проснувшись.
– Как песенку спел, – усмехнулся парень. – И тропу завалил, и османов выбил.
– Как? Зачем? – растерялся офицер.
– А без них горцы больше орать будут, кто главнее, чем завал на тропе разбирать. А нам того и надо, – пожал Елисей плечами.
– Ну бесенок! – восхищенно протянул десятник, забирая у него остатки шнура и веревки. – А как по лагерю пробрался?
– На пузе, медленно, – усмехнулся Елисей, демонстрируя ему дырку на локте своей черкески. – Дождался, когда уснут, и пополз. Сначала на тропе гранаты заложил, потом ими шатер османов обложил, ну а потом и рванул все сразу.
– Тебя послушать, так это прогулка в парке была, а не опасная вылазка, – удивленно проворчал подпоручик.
– Ну, прогулкой это точно не было, потому как на прогулке никто на пузе не ползает и змею не изображает, – решительно мотнул Елисей головой, чувствуя, как им снова овладевает какое-то странное безбашенное веселье. – Ладно, братцы, – вздохнул он, наливая в кружку заварившийся чай. – До прихода войск времени много, так что я посплю пока, – взяв себя в руки, сообщил парень.
«Заодно и в себя приду, пока не отчебучил чего непотребного», – подумал он, отходя в сторонку.
* * *
– Что, решил всю славу себе забрать? – прозвучал неожиданный вопрос, и Елисей от удивления едва не выронил из рук стакан с чаем, которым угощал его комендант.
– А слава тут при чем? – придя в себя, мрачно поинтересовался парень, ставя стакан на стол.
– Ну как же, – хмыкнул майор, которому подпоручик и докладывал о деталях проведенной операции. – Сам придумал, сам сделал, вот и слава вся тебе. Или не так?
– Вы ту скалу видели? – помолчав, угрюмо спросил Елисей.
– Конечно. Я ж туда батальон привел.
– А теперь скажите, сколько ваших солдат смогут на нее за час залезть?
– Господин подпоручик? – повернулся майор к своему подчиненному.
– Один, много двое, – чуть подумав, высказался офицер.
– А подняться на нее, спуститься с другой стороны по веревке, а после снова по той же веревке подняться? – подлил парень масла в огонь. – Но перед тем как снова подняться, еще по всему лагерю горцев на пузе проползти, – добавил Елисей, не давая никому вставить слово.
– А ты, значит, смог, – хмыкнул майор.
– Смог, – беря себя в руки, спокойно кивнул парень. – Я по сравнению с ними легкий. Мне и по веревкам лазить просто, и ползать легко. Потому и получилось всё. Впрочем, теперь это все значения не имеет. Разрешите быть свободным, господин штабс-капитан, – повернулся Елисей к коменданту, демонстративно игнорируя остальных офицеров.
– Да ты не ершись, – рассмеялся майор. – Я ж не в укор тебе говорил. Мне знать надо, что мои солдаты могут, а что нет.
– Что раньше умели, то и теперь могут, – пожал парень плечами. – Я их ничему не учил. Да и нечему. Люди там взрослые, сами все знают.
– Обиделся, – понимающе кивнул майор. – Ладно. С другой стороны зайдем. Ты свои гранаты чем начиняешь?
– Нитроглицерином, который опилками стабилизирован.
– О завернул! С первого раза и не повторишь, – удивился майор. – А этот самый нитроглицерин где брал?
– Сам делал.
– А научился где?
– А вот это не помню, – тут же открестился парень. – То ли в журнале каком прочел, то ли рассказал кто, не скажу.
– А порох для своих патронов тоже сам делаешь, верно? – не унимался майор, внимательно глядя на парня.
