Энок запыхался, но ещё держался — бил он неуклюже, вкладываясь от всей души. Припав на левую ногу, нырнул, уходя от его бокового, одновременно нанося акцентированный удар кулаком в печень. От такого удара даже тренированные боксёры вырубаются — у Энока перехватило дыхание, его зашатало. Коротким, резким ударом в солнечное сплетение, отправил хуррита наземь. Энок грохнулся, поднимая пыль.
— Я Рус, но для вас хурре и зовут меня Арт. Кто не хочет слушать мои указания, может идти своей дорогой. Шутарна назначил меня вашим командиром, но я готов доказать, что достоин этого.
Этаби перевёл, добавив от себя пару фраз. Энок уже пришёл в себя, постояв минуту, мужчина подошёл и протянул руку:
— Ты победил честно!
Мы задержались почти на час, прежде чем двенадцать командиров были выбраны. За это время вспыхнуло несколько драк, и только авторитет Этаби предотвратил кровопролитие. Энока я поставил старшим над шестью командирами десяток, Этаби — командиров второй шестёрки.
— А теперь Этаби, отбери пятерых самых лёгких воинов, чтобы скакали впереди нас. Это называется разведка — завидев врага, они должны предупредить, чтобы мы не попали в засаду.
Дальше мы двигались организованно — к лагерю с войсками прибыли лишь ближе к вечеру. Хурриты разбили временный лагерь на двух холмах — на расстоянии пяти километров виднелись огни костров вражеского войска. Правитель вызвал нас в свой шатёр — там уже находился с десяток воинов. Бородатые, закалённые в боях хурриты, с недоумением смотрели на чужака, пока сам Шутарна не представил меня им.
Надо сказать, что правителя хурриты издавна выбирали исходя из его качеств как воина. Потом титул стал передаваться по наследству, но со слов Этаби, Шутарна был великим воином. Когда правитель представил меня как командира, в шатре прокатился гул.
«Опять двадцать пять, — успел подумать, прежде чем снова заговорил Шутарна, — снова придётся устраивать показательный бой». Но не пришлось, Этаби переводил слова дяди, заявившего, что такого великого воина, как я, ему не приходилось видеть. Со слов правителя, я голыми руками победил стражников, а он даже не успел моргнуть. После его речи установилось молчание: указав на место возле себя, Шутарна начал говорить. Этаби негромко переводил, речь правителя шла на хурритском.
— Сангаров больше нас трижды…
— Ну и что? Мы их всегда били, — раздались крики в шатре. Усмехнувшись, оратор попросил тишины, поднимая руку:
— Да били, побьём и сейчас. Но после вчерашнего события, когда Арт показал, как можно сражаться, — при его словах все взгляды устремились на меня, — я решил, что надо воевать иначе.
Теперь уже я посмотрел на Шутарну с уважением, неужели мой бой заставил его как-то переосмыслить происходящее.
— Недостаточно просто выиграть и обратить их в бегство, надо сделать так, чтобы при мысли о предстоящем с нами бое, у сангаров мечи падали из рук.
Шутарна говорил достаточно долго: он коротко напомнил собравшимся, как обычно проходят битвы у хурритов. Стремительная атака, безумная отвага и враг бежит. А хурриты вместо того, чтобы преследовать и добивать врага, начинают собирать трофеи на поле боя, отрезать уши убитым врагам, хвастаться трофеями.
— Мы так всегда сражались так сражались наши деды. Какая слава, чтобы убивать бегущих? — раздавались восклицания, Этаби еле успевал переводить.
— Надо воевать по-другому, — Шутарна улыбнулся, слушая возмущённые голоса.
— Как ты хочешь воевать? — Спросивший был практически старик. Его испещрённое оспинами лицо несло на себе печать многочисленных сражений в виде шрамов. Часть скальпа была снесена вражеским мечом, волосы там так и не выросли, оставив отметину лысины размером с ладонь.
— Это скажет Арт, — Шутарна указал на меня рукой, — только он знает, что такое «поготока»!
Меня бросило в жар: одно дело сражаться, но вот так с ходу представить план сражения людям, считающим меня чужаком и выскочкой.
— Говори, они ждут, — Этаби ободряюще улыбнулся, хотя в данный момент мне хотелось послать его вместе с дядей куда подальше. Я колебался, собравшиеся в шатре прожигали во мне дырки своими карими глазами. Задав пару уточняющих вопросов Шутарне, насчёт численности врага и наших сил, прокашлялся:
— Мы не будем атаковать как раньше, — никто меня не прерывал. — Мы сделаем хитрее, — видя, что меня слушают внимательно, начал излагать свой план. Несколько раз меня прерывали возмущённые голоса — особенно им не понравился момент с притворным отступлением, но, войдя в раж, я уже не останавливался. По мере изложения плана лица у многих прояснились, наиболее умные стали понимать в чём замысел.
А план был прост и основан на изучении тактики монголов, Ганнибала, Атиллы и многих других полководцев прошлых войн.
Конницу я предлагал разделить на три группы — две спрятать в засаде и атаковать только одной группой. Колесницы вместе с лучниками должны идти в атаку по центру, всё время посылая стрелы в неприятеля. Отряд всадников ударит с правого фланга, но не станет завязать в рядах сангаров. Вместо этого всадники устремятся в сторону тыла противника, а оставшиеся «без поддержки» колесницы, развернутся и начнут отступать, выманивая неприятеля с холмов, где он занимает удобную позицию.
Увидев отступление колесниц, всадники должны выйти из боя. Когда войска сангаров спустятся в лощину, две резервные конные группы атакуют с флангов, а уже атаковавший ранее отряд всадниковокончательно зайдёт в тыл, отрезая отступление. В этот момент колесницы разворачиваются и вновь переходят в атаку.
План был так себе — у меня не было времени изучить нормально диспозицию. Но многим план понравился, понравилась идея надолго покончить с сангарами. Обычно хурриты побеждали, но бежавшие сангары собирались с силами и вновь беспокоили жителей Митахни.
— Хорошая «поготока», — одобрил мой план Шутарна. Большинство военачальников хурритов промолчали, были голоса за и против. Сразу определились с командирами трёх конных групп: в резерве будут Этаби и Энок, а третью группу возглавлю я сам. Против этого решения протестовали открыто — все хотели получить главную славу, возглавил главный отряд, что первым вступит в бой.
— Поготока, — грозно напомнил Шутарна и, испепеляя меня взглядами, хурриты смирились с решением правителя.
— Надо отдохнуть, — попрощавшись с «военным советом» мы с Этаби вернулись к своему отряду. После завтрашнего боя, если всё получится, как я задумал, попрошу Шутарну сложить с меня полномочия командира. Пусть я лучше буду тренировать небольшой отряд, чем каждый раз биться об эту хурритскую стену непонимания и враждебных взглядов.
Глава 22
Предстоящее сражение настолько завладело всеми мыслями, что я просыпался, едва успевал сомкнуть глаза. Если не считать моего задания, когда я провёл диверсию на границе с Румынией, ещё никогда судьба стольких людей не зависела от моего плана. Лёжа на спине и размышляя о предстоящем сражении, находил десятки изъянов в своём плане: а если сарганы не купятся на ложное отступление? Если резервные конные отряды раньше времени пойдут в атаку, не дав образоваться полноценному «котлу»? И таких мыслей в голове роились десятки.
Всегда завидовал способности людей мгновенно засыпать. Этаби, едва мы вернулись к себе, умяв солидный кусок мяса, завернулся в попону и захрапел. Когда мы сидели в яме на скудном пайке и каждый день предстояли поединки по закону крови Тешуба, мне было гораздо легче.
Оживление в лагере началось затемно: весь уставший и разбитый первым вскочил на ноги. Костров за ночь на стороне неприятеля стало больше — неужели к ним пришло подкрепление? Число сангаров и так было в три раза больше, если не ошиблись разведчики Шутарны. Правитель вчера на совещании безапелляционно заявил, что атаку на колесницах возглавит он лично. К моему удивлению, против этого не возразил никто. Вспомнив слова Этаби, что предводитель обязательно участвует в боях, отнёс это к самобытности и традициям хурритов.
