– Какую роль? – вскинулась я. – Что ты несёшь?
– Ты серьезно думаешь, что твои чувства к мальчишке для кого – то оставались скрытыми? – с подчеркнутой снисходительной жалостью усмехнулся враг. – Если знал я, то разве могли не знать Чеаррэ – менталы высшего уровня? Ах, рыжая! Конечно, они знали. И с самого начала контролировали обоих: и тебя, и его. Очень удобная любовь, с точки зрения клана. Эллоиссент – отличная гарантия того, что ты останешься на их стороне, не предпримешь попытки освободиться от их влияния. Будешь действовать так, как того хотят твои хозяева. Он стал гарантией того, что ты будешь покорной и послушной игрушкой в руках виртуозных, невесомых кукловодов. Страсть – та струна, на которой при умении можно играть долго. Или ты думала, что Эллоиссент на самом деле мог так легко простить тебе смерть Гиэнсэтэ? Мог пойти наперекор семье? Взять ту, что предназначалась другому? Конечно, ты так думала, – презрительно скривился Миарон. – И конечно же, ошибалась. Твой герой – сплошная иллюзия. Но женщины почему-то таких любят. От безнадёжности, наверное. Им страшно принять простую правду – невинных и героев в мире нет.
– Зачем?! Зачем ты говоришь мне все это? Тебе-то что до моих фантазий и заблуждений?
– Может быть я хочу, чтобы его ты ненавидела также, как ненавидешь меня? – зло засмеялся Миарон. – Ты считаешь меня тварью, не достойной дышать, а его благородным рыцарем. Но неужели ты не видишь, что он ни в чём не лучше меня?
Не сдержавшись, я поморщилась.
– Тебе раздражает моя страсть? Злят мои экзотичные привычки? Забавляет нетрадиционная ориентация? Я и впрямь далек от светлого и благородного образа, подвержен губительным порокам и страстям. Я сластолюбив и кровожаден, да. Но, в отличии от Чеаррэ, я всегда был с тобой честен. Жаль, ты оказалась не в состоянии этого оценить. Что ж? Возвращайся в их лживый рай, наслаждайся им, пока можешь. Но придёт время, когда тебя станет тошнить от них так же сильно, как меня. Я подожду. У нас впереди бездна времени. Ты ещё вернёшься ко мне, мой аленький цветочек. А пока – дарю тебе жизнь. Наслаждайся!
Обернувшись чёрной гибкой кошкой, он стрелой метнулся в тень. Только я его и видела.
Я бросилась к Эллоиссенту, с облегчением увидев, что он жив и даже почти не ранен – просто без сознания.
Спустя несколько минут на улицу вышел Теи Чеаррэ, что объясняло поспешность отступления Миарона.
Стальную Крысу сопровождали верные ему люди. Мы были в безопасности.
* * *
Возвращение протекало на редкость гладко. И оказалось гораздо более скорым и простым теперь, когда мы ни от кого не прятались и не затирали магические следы своего присутствия.
В Чеаррэте нас встретили напряженно. Гроб с телом Заколара никого не привел в восторг.
В Эдонию, пока мы путешествовали, вновь пришла осень. Листья золотые, листья багряные, листья зеленые с желтыми прожилками. Листья, листья, листья!
Природа умирала красиво.
Мне казалось кощунством присутствовать на траурных церемониях. Я не желала гибели Заку, но, не смотря на, это была её причиной.
Я чувствовала себя лицемеркой, возлагая траурные венки у гроба.
Говоря, что когда умирает хороший человек, всегда идет дождь?
Дождя хватало. И мелкие капли, будто бисер, качались на листьях, на серебряных от первых морозов, травах.
Официально было объявлено, что Зак умер, защищая меня.
Ну, не ирония?
* * *
Садовники жгли опавшую листву. Огонь безжалостно пожирал коротенькую легкомысленную жизнь сотни тысяч листочков. И обращал в горький дым.
– Маэра Одиффэ? Вам просили передать это.
Мне протянула коробку, перевязанную лентой.
– Кто просил?
– Посыльный.
Вскрыв упаковку, я извлекла оттуда нечто вроде стеклянного куба, внутри которого находился необыкновенной красоты цветок – алый – алый. Его лепестки пламенели, будто подсвеченные изнутри. Самые темные краски переливались у сердцевидки. Лепестки расходились, будто облака морской медузы.
Яркое свечение не было иллюзорным. Оно исходило от ярких капель, похожих на драгоценные камни, дрожащих на лепестках.
– Любовь моя! Как неразумно вскрывать подарки от незнакомцев.
Я подняла глаза на подошедшего Эллоиссента.
Он улыбался. И только тёмные круги под зелеными глазами выдавали…
Впрочем, на самом деле ничего они не выдавали.
– Это от тебя? – спросила я.
– Конечно, нет. Ты знаешь, что это такое?
– Мокироллэ? Ядовитый цветок пламени. Красивый, правда?
Эллоиссент обнял меня:
Мы долго целовались.
Поцелуи имели вкус осеннего дыма, струящегося между небесами и роскошью древес.
Потом пошли вперёд по дорожке.
Шли, безмятежно разбрасывая носками туфель опавшие листья.
Оленёва Екатерина
Невеста для Мрака
Тот, кто видел однажды Тьму
Никогда не поверит в Свет.
Всё, что свято, сошло на нет
И глаза не солгут ему…
Глава 1
Мрак брызгал через прорези маски, изливаясь настороженной ненавистью. Мрак глянцевый, как смородина на солнце.
Угрожающе свистнула сталь и кончик обоюдоострого лезвия серебряной рыбкой сверкнул сначала у правого, потом у левого виска, заставляя меня поспешно отклониться.
Но я девочка не промах. Лёгкая, вёрткая. Техника боя у меня, без лишней скромности могу сказать, особенная. В свое время повезло с учителем, метаморфом-социопатом, искренне считавшим, что для красоты на свете существуют танцы, а цель боя до примитивного проста — смерть противника.
Результатом такого обучения стало то, что драться я категорически не умею. Либо убиваю, либо отхожу в сторону.
Как не старались потом другие учителя, привычка идти к убийству кратчайшим путем у меня так и осталась, въелась в кровь.
Со стороны мы, наверное, смотрелись забавно: огромный могучий волкодав и гибкая ощерившаяся кошка. Кстати, у кошки есть шанс выстоять против пса. Шанс есть всегда и у всех — так меня учили.
Да. У кошки в естественных условиях шанс остаётся, а у моего противника его бы в жизни не было. В естественных условиях он был бы уже мёртв, а мне не пришлось бы так сильно потеть, как сейчас.
С каждым новым выпадом становилось всё сложнее удерживаться в реальности, не переходить грань. Сила вибрировала, пульсировала и рвалась наружу.
Следовало как можно скорее кончать эту канитель. Вот-вот придет неконтролируемая жажда крови.
Бездна!!!
Я сделала ложный выпад, вынуждая напарника парировать удар и, открывшись, позволила ему выбить клинок из моей руки. Меч с обидой свистнул, вонзаясь в землю, возмущено вибрируя.
Прости, дружок. Бывают случаи, когда поражение — меньшее из зол.
— Неплохо, — пророкотал напарник, стаскивая шлем.
— Польщена, — хмыкнула я.
— Слепой Ткач, Одиффэ! — догнала меня Астарэль, явно раздосадованная тем, как я сдала бой. — Зачем ты поддалась?
Я бросила на неё насмешливый взгляд:
— Да так. Жарко стало.
Душевые кабины располагались в самой старой части замка. Плиты и стены рождали гулкое эхо, стоило лишь шевельнуть пальцем. Вода в трубах завывала так, что самая страшная нежить, услышав это, рыдала бы от зависти. Да! Ещё были белые облачка пара, разносимые сквозняком.
Крутанув кран почти до отказа, я встала под душ.
В висках тёмными крыльями пульсировала нерастраченная сила. До боли хотелось крови. Я мучилась от невыполнимого желания: выплеснуть агрессию, а взамен впитать чью-то боль, чью-то жизнь.
Вода лилась горячая. Казалось, ещё чуть-чуть, и на меня прольётся кипяток. Но пульсирующие обжигающие струи были единственным болеутоляющим мне сейчас доступным. Убивать я была не готова. Да и не могла позволить себе этого.
Услышав неясный гул девичьих голосов, я чуть не зарычала. Мне необходимо было побыть одной. В таком состоянии, как сейчас, я опасна и для себя, и для окружающих.
