Я вернулся. Том 6 (СИ) - Байяр А.

Разве стал бы сигма подробно расписывать мне слабости каждого из них, если бы в конечном итоге сбежал в их компании наружу? К чему он готовил меня? Зачем дал Четвертому указания по организации побега профессора Сона, если этот побег сильнее всего ставил реализацию их плана под угрозу?

— Ты хотел получить ответы на свои вопросы, — напомнил гамма, изогнув бровь. — Нам удалось ответить на все?

— Более чем, — солгал я.

Но на деле верных ответов на мои вопросы не знал никто, кроме Седьмого, вот чем я мог подытожить наш разговор. Лишь сигме было известно, с какой целью мы все находимся здесь и сейчас.

Вывести отсюда столько людей под пристальным надзором двойников у меня не получится, а если вступлю с модификантами в прямую конфронтацию, сделаю этим только хуже. Я трезво оценивал свои силы и возможности в данный момент, и под воздействием блокатора говорили они явно не в мою пользу.

Оставалось подыгрывать вплоть до возвращения сигмы, как бы хреново это ни звучало.

Глава 25

Пригород Пусана, завод по производству бытовой химии «Санкэби».

Около часа спустя…

Харин старалась запоминать дорогу, которой ее увозили в неизвестном направлении, как можно лучше. И пусть исключительная память Алекса уже стала в центральном офисе «Чен Групп» именем нарицательным, сейчас Алекса рядом не было, а следовательно, положиться девушка могла только на себя.

На протяжении всего пути модификант больше ни словом с ней не обмолвился. Просто задумчиво смотрел на дорогу, и все попытки разговорить Седьмого успехом для Харин не увенчались.

Она припоминала, что один из модификантов оказал Алексу посильную помощь в ведении расследования. Парень сам же поведал ей об этом, когда взялся разрушить возникшую между ними стену лжи и непонимания, но добиться конкретики от него так и не удалось.

— Ты Седьмой, — в какой-то момент снова попыталась Харин обратить внимание модификанта на себя, но тот настолько был поглощен своими мыслями, что, казалось бы, пропустил ее слова мимо ушей. Или же попросту не счел нужным отвечать. — Я еще тогда удивилась, что вы называете друг друга по порядковым номерам. Разве это не лишает вас… человечности?

Молчание.

— И внутри, и снаружи вы ничем не отличаетесь от нас, помимо способностей, полученных с сывороткой, — выдавила Харин слабую улыбку. — Даже кровь у вас такая же красная. В чем-то обычные люди проигрывают вам, а в чем-то и вы проигрываете им. Но вы же не роботы какие-то, не андроиды, и ничего человеческое вам тоже не чуждо.

Однако в диалог модификант с ней так и не вступил, и тогда Харин окончательно оставила попытки достучаться до него.

— Приехали.

Впервые с начала поездки Седьмой открыл рот лишь тогда, когда автомобиль въехал на территорию вполне себе функционирующего завода. Густой дым валил из заводских труб, а воздух вокруг пропитался терпким запахом химии, еще за пару километров отсюда вызвавший у девушки першение в горле.

Территория предприятия была огорожена высоким забором с колючей проволокой, но ворота, через которые они проехали, почему-то оказались раздвинуты. Никто не остановил их, никто не попросил предъявить пропуск. Хотя в будке охранника горел свет, в глаза Харин сразу же бросились два кровавых отпечатка рук, оставленные на ее стекле. Все это выглядело весьма зловеще.

Еще некоторое время после того, как Седьмой заглушил двигатель, они сидели в салоне. Будто бы модификант собирался с мыслями, прежде чем выйти из машины. Эта нерешительность с его стороны нервировала девушку еще сильнее.

— Вы не правы, — наконец произнес парень, вынул из внутреннего кармана куртки очки и, нацепив их на нос, повернулся к Харин. — Между людьми и модификантами такая огромная пропасть вовсе не из-за сыворотки. Социальный эксперимент, на который меня и моих братьев подписали против воли, сделал нас такими, какие мы есть. Нам нет места в цивилизованном обществе, и скоро вы сами увидите, почему. Ни жалости, ни сочувствия после увиденного у вас к модификантам не возникнет, госпожа Чен. Могу заранее уверить вас в этом.

Сделав последний глубокий вздох, Седьмой вышел из машины, и Харин, не дожидаясь приглашения, покинула салон следом за ним.

Рано или поздно нарастающее напряжение между захваченными в заложники людьми должно было достичь апогея, ведь они прекрасно были осведомлены о том, что собой ранее представляли отборочные. Перешептывания между сотрудниками становились всё громче и громче, пока не вылились у некоторых в форменную истерику. Похоже, они наконец-то осознали, что в этот раз участниками суждено стать не модификантам, а им самим.

Для нас с Джинхёком выделили места в первом ряду, и мы сразу же заняли их, чтобы лишний раз не отсвечивать до возвращения Седьмого. Но в какой-то момент на задних рядах послышалась суета и, обернувшись, я увидел как женщина, цвет лица которой сейчас мог посоперничать в белизне с ее халатом, мертвой хваткой вцепилась в руку Пятого.

— Прошу вас, господин модификант! — взмолилась она, воззрившись на совершенно непроницаемое лицо моего двойника. — Я ведь понятия не имела, что здесь происходит на самом деле! Просто перегонкой веществ занималась, дистилляцией… Выпустите хотя бы тех, кто ничего не знал! Пожалуйста!

— Она лжет, — украдкой сообщил мне детектив, так же наблюдавший за развитием событий. — Еще до заключения трудового договора каждый сотрудник Хэвона проходил на собеседовании особенный психологический тест. На работу он принимал лишь тех, чьи результаты его удовлетворяли, независимо от стажа и профессионализма в целом.

— И что такого особенного в этом тесте? — вскинул я бровь.

— Он выявлял склонность претендента к эмпатии, задатки жестокости и насилия. Смешанные у меня были впечатления, когда впервые на него наткнулся. На одном из рабочих компьютеров нашел шаблон опросника. Но можешь быть уверен, мягкотелых и сопереживающих людей среди сотрудников лабораторий Хэвона попросту нет, и каждый из них либо знал, либо догадывался и принимал то, что происходит в этих стенах. Да и платили им столько, что этическими соображениями можно было пренебречь.

— Вот как.

— Даже больше скажу. Некоторым из них приходилось проходить стажировку в тех лабораториях, где сыворотку тестировали на людях. Так что если хочешь знать мое мнение… они ничем не лучше японских ученых из отряда семьсот тридцать один времен Второй мировой.

Женщина продолжала слезно вымаливать отпустить ее на поверхность, но никакого эффекта на Пятого ее слова не возымели. Модификант грубо скинул ее руку с себя и влепил сотруднице смачную затрещину.

— То есть, после всего увиденного ты в конечном итоге решил занять сторону моих двойников? — осведомился у детектива. — Турнирная таблица здесь не для красоты висит. Они собрались выставлять их друг против друга, биться до смерти. Такое положение дел тебя устраивает?

— Я пересажал бы весь персонал Хэвона за решетку, желательно пожизненно, — мотнул Джинхёк головой, — а то, к чему всё идет сейчас, явно выходит за рамки закона. Свободу у преступника отнять можно. Отправить его туда, где он не станет представлять опасность для общества. Но отнимать жизнь, еще и столь негуманным образом… Поэтому нет, Алекс, не устраивает.

— Никогда не думал, что скажу это, но всё же я рад, что ты закоренелый коп, лейтенант Кён.

— И принимать это за комплимент я, конечно же, не буду, — поморщился тот, как от удара.

Напряжение на арене продолжало нарастать. Некоторые даже предпринимали попытки выйти под шумок за спинами своих надзирателей, однако провести двух сильных и убежденных в своей правоте модификантов пока что не удалось никому. Пятый с Шестым чутко реагировали на каждую попытку побега и моментально пресекали их, стараясь сильно не калечить будущих участников.

Вынужденное бездействие не могло не раздражать меня, и чтобы хоть как-то унять его, я поднялся с места, обошел невысокое ограждение и ступил на припорошенную песком площадку в самое сердце арены. Еще год назад модификанты боролись на ней ради того, чтобы стать единственным представителем своей квадры, и вплоть до сегодняшнего дня возвращались на нее ежедневно, для участия в утреннем брифинге.