"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий

«То, что в руки протягивать станут, бери», - вспомнилось пророчество Иванки. «И она туда же?!»

- Нет, - Кароль резко отодвинул лавку, поднимаясь, и… почувствовал легкое кружение, комната стала расплываться. Из последних сил он вцепился руками в стол.

«Отравили. Прости София, видать ты снова вдова». Свет сменился темнотой, в которую внук Рыгора с размаху провалился.

Кароль зажмурился от яркого солнечного света, назойливо бьющего прямо в лицо. Сморщив нос, он перевернулся на бок и уткнулся в большие женские груди. Они смотрели на него насыщенно-розовыми сосками, поверх этого богатства лежала массивная золотая цепь с ядовито-зелеными изумрудами, золото и камни сверкали на солнце, и от этого цепь казалась змеей, скользящей по оголенной груди.

- Проснулся, милый? Как спалось? – пропела обладательница роскошных персей.

- Какого черта? – Кароль принялся дико крутить головой.

Он находился в бревенчатой комнате с широкими окнами, очевидно, светлице, такие лады для бабского рукоделия делали на вершине своих теремов. Одежда Каменецкого вместе с палашом и сапогами была свалена в кучу на узкой лавочке, сам он абсолютно обнаженный лежал на мягком ложе рядом с Олеськой Черной, которая, бесстыже выставляясь перед чужим мужчиной, водила пальчиком по плечу Кароля, хитро заглядывая в удивленные глаза.

- Ох, и напугал ты меня вчера, - деланно вздохнула она. - Подкрался сзади, схватил, рот зажал рукой да в горницу поволок, обесчестил в отцовском доме, всю одежу изорвал, охальник.

- Врешь, сучка, - раздраженно бросил Кароль, уже понимая, что произошло на самом деле, и как он вляпался.

- Ничего я не вру, - надула губки Олеська. – С чего мне врать, себя позорить?

Каменецкий, глядя женщине в глаза, пальцем обвел самый большой изумруд.

- Цепь наперед взяла или уже телом расплатилась, а, стыдливая вдова?

- Да как ты смеешь?! – женщина занесла руку ударить наглеца, но не решилась, по бархатным щечкам расплывался яркий румянец. – Это мне батюшка купил.

- А знаешь, что Рыгорка прокаженный? – Кароль внимательно следил за красивым лицом.

- Врешь, - прошептала Олеська, нездоровый румянец теперь алел на меловом лице.

«Да она ему отдавалась!»

- А вот интересно, ты и с стариканом Крушиной полеживаешь, а то вдруг он господарем станет?

Кароль не стал уворачиваться от звонкой пощечины, в которую молодая женщина вложила не только стыд, но и охвативший ее отчаянный страх. Кароль встал с мягкого ложа и, подхватив с лавки одежду, начал натягивать штаны.

- Что здесь происходит?! – раздался суровый окрик Елисея Черного. Старейшина стоял в дверях, размахивая саблей, праведный гнев отражался на его изрезанном морщинами лице.

- Ничего, - ухмыльнулся Кароль, - выспался хорошо.

- Я не виновата, он меня силой взял! - Олеська стыдливо по самые уши натянула на себя одеяло.

- Что?! – заревел Черный, отыгрывая действие.

- Я чужие объедки не беру, - Кароль неторопливо натянул сапоги.

- Какие объедки?! – теперь гнев был настоящим. - Ты, выродок, и мизинца дочери не достоин. В былые времена пришел бы свататься, так с порога бы тебя спустил.

Каменецкий хотел пошутить про Рыгорку, но увидел затравленный взгляд Олеськи. «Про полюбовника отец ничего не знает. Глупая корова, зачем ты цепь-то нацепила?»

- Не совестно родную дочь в грязи марать? – лишь холодно произнес он, поправляя ножны палаша.

- Священник ждет, обвенчаетесь до обеда, - холодно объявил Елисей, перестав играть.

- Батюшка, миленький, я за него не хочу, - пропищала Олеська. – Злой он, я боюсь его.

- Кто тебя, паскудница, спрашивает, - Черный даже не взглянул на дочь.

«Еще одна принцесса из-под конюха да под меня, ну уж нет!»

- Я тебе не ягненок на заклании, - Кароль покрутил в руке рукоять оружия.

- Знаешь, что у нас с насильниками делают? – Елисей смерил Каменецкого тяжелым взглядом. – Их камнями на торгу забивают.

- Всем объявишь, дочь станешь позорить, уж и так про нее, должно, слухи с душком ходят, - Кароль оценивающе примерялся к распахнутому окну.

- Высоко, шею сломаешь, - предупредил Черный. – Или ты сейчас в домовой церкви обвенчаешься с моей дочерью, или мои воины забьют тебя по-тихому прямо здесь. Живым и холостым ты отсюда не выйдешь. Выбирай.

- Выбор как-то невелик, - Кароль снова собирался умирать.

[1] Седмица – неделя.

Глава VII. Кароль и София?

1

Людское море волновалось, переливаясь войлочными шапками и цветастыми платками. Народ со всех окрестностей собрался, чтобы посмотреть на пробный запуск диковинной мельницы. Самые отчаянные зеваки подступились вплотную к озерной кромке, не замечая промокших носов сапог, ловкие мальчишки заняли лучшие места на ветках плакучих ив. В воздухе приятно пахло свежей стружкой. Объект общего внимания, огромное деревянное колесо, вгрызалось в развороченную скалу, поражая внушительными размерами. Водопад огибал его по временным деревянным желобам, взбивая воду в облако мелких брызг.

Работники ждали сигнала.

- Можно начинать, - подсказал Софии Любош.

Молоденькая княгиня, перекрестившись, достала из-за пояса белый кружевной платок и широко махнула им над головой.

Сильные мужские руки дернули веревки, срывая затвор. Вода оглушительным потоком ударила в лопасти колеса, оно жалобно скрипнуло, охнуло и медленно поползло в неторопливом вращении.

- Работает? Работает. Ра-бо-та-ет!..

Мельники, смолов прошлогоднее зерно, вынесли первую горсть муки на серебряном блюде и подали с поклоном княгине Каменецкой. София пальчиками потрогала белую горку, посмотрела на свет и передала блюдо городовому Ивлицы, тот оценив помол, передал сельским старостам, те деловито закивали.

- Через пару месяцев новый урожай будем молоть, - сиял Любош, наблюдая за мерными движениями колеса. – Все получилось, госпожа.

- Да, получилось, - немного отстраненно пожала плечами София.

- Отчего же печалится наша ясновельможная пани? Я ведь песок стекольный таки нашел, за Лычками карьер, и… - управляющий склонился к уху хозяйки, - с мастерских Зарунского есть один подмастерик, готов перебежать. Думаю, надо брать.

- Так средств же нет? – повела бровью София.

- Ну, я вдовец, одинок, у меня есть кое-какие сбережения. Я готов…

- Послушай, пан Любош, - понизила голос и хозяйка, - я уеду скоро к мужу, ты это знаешь. Здесь будут другие хозяева.

- Так что ж другим хозяевам стекольные мастерские не пригодятся? – управляющий хорохорился, но сникший взгляд его выдавал.

- Знаешь, я подпишу на тебя дарственную на этот карьер. Мастерские будут твоими. Это наш с Каролем… с князем Каменецким прощальный подарок, - София ласково улыбнулась.

- Спасибо, госпожа, но я не шляхтич, землей не имею права владеть, - смущенно развел руками Любош.

- Кароль - князь, и может тебе на своих землях пожаловать шляхетство. Он подписал грамоту, она в моих покоях. Я и свою составлю, если беглого хозяина грамота вдруг не подойдет для королевского суда, хотела подарить тебе землю пастбищ, но карьер, наверное, лучше?

- Конечно, лучше. Спасибо, госпожа. Пожалуй, стоит на старости лет снова жениться, чтобы было кому передать, - подбоченился управляющий, подбирая дородный живот.

- Ты еще не стар, женись, - подмигнула София.

- Очень жаль, что вы уезжаете. Такую хозяйку мы давно ждали.

- Я все решила, жена рядом с мужем должна быть.

- Это да, это да, но все равно жаль.

Ну почему вся жизнь не может быть такой, как те самые счастливые три весенних дня? Любимый муж рядом, детки здоровенькие, хорошие и исполнительные слуги, красивый и надежный замок, земли, где можно развернуться. Почему так не может быть всегда?! София задумчиво ехала в карете, перед глазами мелькали: ее поля, ее луга, ее ручей, лес, горы. Пока ее. «Я хочу быть с Каролем, я готова жить с ним даже в шатре, но все равно грустно. И эта мельница. Пройдут годы, и местные, возможно, будут говорить: «Была тут у нас одна княгинька, уж и не помним, как ее там, бишь, звали, всего-то ничего нами владела, так это она меленку велела построить». А может и забудут… да точно забудут. Кто я такая, чтобы меня помнить?.. А как там будет на новом месте, в разоренной стране? Крестьяне по осени налог заплатят, деньги нужно будет припрятать. Не все конечно, стыдно новым хозяевам разоренные земли отдавать. Пусть знают, что Каменецкие разумными владетелями были».