— Пойдем уже, а не то…
— Слышите?
— Да что опять? Ничего там не…
Тук-тук… тук-тук… тук-тук, — и у Милы душа ушла в пятки. Как же она боялась, что этот стук застанет их на лестнице!
И он шел снизу.
Саша попятилась.
— Нет, нам нужно спускаться, — сказала Мила и слегка подтолкнула подругу.
— Увы, Камилла Петровна, — обернулась Саша и решительно направилась наверх.
— Куда⁈
— В коридор. Быстрее!
Стучало все громче — уже на соседнем этаже. Забыв про все Мила с Сашей рванули вверх. Идиотские номера сменялись один за другим, но вот лестничные пролеты были пусты. Стук приближался.
— Быстрее, быстрее! — шипела Саша прыгая через две, а иной раз и через три ступеньки.
Вот в чем-чем, а в беге Мила ей серьезно проигрывала. Саша схватила Милу за руку, и они понеслись на верх с удвоенной прытью.
Стук не отставал. Этаж за этажом, а дверей все нет. Пот пропитал рубашку, сердце быстро стучало, но стук был быстрее!
И вот…
— Сюда! — крикнула Мила, и они с Сашей ввалились через дверь. Затем — бум! — и обе навалились на дверь.
И сразу звуки затихли.
— Фух, пронесло, — смахнула Мила капли пота. — Ладно, больше никаких лестниц. Будем искать лифт.
— Вы видели ее? — спросила Саша, посмотрев на подругу пустыми глазами.
— Кого?
— Ну… девушку. Девушку с белыми волосами.
У Милы мурашки побежали по спине. Какую еще девушку⁈ Там, в темноте?
— Она была там. Внизу, — проговорила Саша, оглянувшись на дверь. — Давайте…
Ее рука потянулась к ручке.
— Не смей! — хлопнула ее по ладони Мила. — Я туда не вернусь!
— Но… она там одна.
— Пошли! — и схватив подругу за руку, она увлекла ее в коридоры. — Ищи окно.
Оно показалось за поворотом. Мила подскочила к нему и посмотрела вниз.
Облака, и больше ничего.
— Пойдемте, Камилла Петровна, — сказала Саша, увлекая ее. — Прошу, не плачьте, мы выберемся… Вот присядьте.
И тут Мила поняла, что у нее не почти осталось сил. Эта безумная беготня забрала у обоих все. Усевшись прямо на полу, Мила положила голову Саше на колени. Так они и просидели какое-то время.
— Камилла Петровна, — сказала Саша. — Мне бы в туалет…
— Иди, я не могу. Сил нет… — вздохнула Камилла. — Все тело болит.
— Понимаю. Но мне сильно надо.
— Так иди, я тебя что держу? Ой!
И она, застонав, приподнялась. Саша вылезла и нетвердой походкой направилась к двери с надписью WC.
— Подожди, я с тобой, — сказала Камилла. — А то еще исчезнешь.
Оба вошли в туалет и, оставив Милу у раковин, Саша направилась в кабинку.
— Стой, оставь дверь приоткрытой.
— Но… Ладно.
Прикрыв за собой дверцу, Саша завозилась с ремнем. Мила отвернулась и посмотрела в зеркало.
— Камилла Петровна, не подглядывайте!
— Извини, — зарделась Мила. — Слушай, Саш…
— Да?
— Ты не думала открыть окно?
— Думала, но смысл? Высота такая, что кричи не кричи, никто нас не услышит.
— Угу. Но я про другое.
Саша затихла.
— В смысле? Вы хотите…
— Ничего я не хочу! Но знай, я тебя винить не буду.
Дверь скрипнула. Там показалось взволнованное личико Саши.
— Прошу прощения, Камилла Петровна, но вы иногда такая дурочка.
Мила сжала кулаки. В любой другой ситуации она бы накричала на Сашу, но здесь…
— Мы выберемся, я уверена, — сказала она и снова прикрыла дверь. — Думайте о хорошем.
— О чем?.. — пробубнила Мила, дергая кран.
Вода текла желтоватой струйкой, но пить ее было совершенно невозможно. Пару раз они уже пробовали, и их почти сразу же стошнило. Спасали одни кулеры, встречающиеся на пути… но когда они видели их в последний раз?
— Мы выйдем в коридора, — сказала она, переборов желание приложиться к струйке, — а он уже будет другим. Если я сейчас выйду из туалета, я попаду в новое помещение, и так до бесконечности. Какой-то взбесившийся генератор случайных чисел… А если ты закроешь дверь… Саша!
И она обернулась.
— Не подглядывайте!
— Прости… Не могу я ни о чем другом думать. Что за гадкое место…
— Подумайте о своем папе. Вы же с ним виделись?
— Нет. Он не вылезает из Амерзонии. Работает.
— А? Даже не приехал, чтобы встретиться с дочерью?
— Нет. Давай не будем об этом.
— Почему? Значит, нам точно нужно в Амерзонию. Вы же не видели его, сколько?..
— Еще со школы. Когда он уехал в эту дыру. Мы с мамой пытались писать, но тогда с корреспонденцией было еще хуже. Наверное.
— И что?..
— Прислал ровно одно письмо, когда узнал, что мамы не стало. Мол, приезжай, тут хорошо, денег много… жду, и вот…
Ее плечи задрожали.
— Камилла Петровна!
— Я не плачу, дура! Сиди уж! И откуда в тебе вообще вода⁈ Последний кулер попался нам еще вчера утром!
Послышался звук слива и из кабинки, оправляя юбку, вышла Саша. Вымыв руки, она обняла Милу.
— Вы правильно сделали, что приехали. Нам просто нужно попасть в Амерзонию, и тогда…
— Ага, думаешь, он вообще хочет видеть меня⁈ — сжала зубы Мила и оттолкнула Сашу. — Главное в письме было, мол, помоги Аки Самуре добраться до Шардинска. А обо мне так… походя.
— Не говорите так.
— А что не так⁈ Папа он такой: дочери друга помочь — это пожалуйста. Давай, Мила, езжай на другой конец света, устраивайся тут ради дочурки Самуры, этого грязного японца! А сам папа уже, наверняка, завел другую семью!
— Камилла, не говорите так…
Но Мила не слушала:
— А, Аки? Неблагодарная! Ты для нее все, а она только и делает, что бегает вокруг Малинского, этого мерзкого зазнайки! Подумаешь, получил в наследство какую-то деревню и дом, и что теперь⁈ Самый лучший? Да и ты не лучше… Жених у нее, видите ли… Ходит, улыбается… Да ну тебя!
И размазывая слезы, она пошла в кабинку и хлопнула дверью. Стало очень тихо.
— Саш, извини, что оттолкнула. Я так… нервы все… Саш?
Она хотела открыть дверцу, и вдруг, осознав, что наделала, затряслась.
Дверь… Она закрыла… Мамочки…
— Саша? Саша-а-а-а!
Выскочив из кабинки, она увидела подругу. Та стояла перед раковиной и, не отрываясь, смотрела в зеркало.
— Слава богу, нашлась! — и Мила уткнулась ей в спину. — Прости, прости…
— Камилла Петровна, — оглянулась Саша. — Вы видите ее?
— Кого? — захлопала глазами Мила и посмотрела в зеркало, куда указывала Саша.
В углу туалета стояла незнакомая девушка с длинными белыми волосами.
* * *
— Начинаем утреннюю гимнастику! Поставьте ноги на ширине плеч! И раз, и два, и тр…
Шлеп! — и этот надоеда заткнулся. Тома приподнялась с подушки и сразу же шлепнулась обратно.
Ой, мама, как же все болит… Еле уснула, и вот тебе здрасьте…
Еще минуту она пялилась в потолок. В голове крутился план дня: сделать зарядку, приготовить завтрак на всех — то есть на себя, Механика, Лизу и Яра — потом стирка с Ги (она хорошо справляется, но иногда после нее от одежды остаются одни ошметки, так что надо быть начеку), затем помочь Мио с какой-то бумажной шляпой и отбиться от Механика, которому опять нужно будет что-то подержать. Днем сготовить на всех обед и заранее ужин, а потом вместе с братом рвануть в Шардинск за покупками, а на обратном пути захватить сестру, перевести ее с мужем и детьми в Таврино и помочь там обустроиться.
Нелюдей накопилось уже на две деревни, и даже лесопилка снова заработала — новые дома, как никак, после дождя не вырастут. Того и гляди охотников накопится целый лес. Держись Винни, твою мать!
А там, гляди, и с Ермаком можно навязаться на небольшую поездочку… на денечек-два, а то в усолье совсем скука смертная без Ильи Тимофеевича.
Он уже почти неделю, как из своего ШИИРа не вылезает. Проглотил его этот дурацкий институт что ли? Впрочем, брат тоже пропал в своей кузнице. Говорили же ему — ночуй тут. Да нет же, мол, в Таврино мужиков много — ежели что, отобьемся!
И все работа, работа, работа! Хотя Тома знала, в чем истинная причина — автоматы. Он боялся их куда больше наемников и убийц Воронцовых вместе взятых. В каком-то смысле Тома была с ним согласна…
