Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги (СИ) - Абевега Михей

— Скажешь тоже, читать, — отмахнулась Ведара, встрепенувшись. — Голова ж не книга, в ней ничего не писано. Ты вот, милсдарь, говоришь, о настрое чужом догадаться способен. Вот, ежели постараешься, сможешь своим догадкам подтверждение углядеть.

— Это как, по ауре, что ли? Так я её вроде только у мертвецов и вижу.

— Это потому, что ты её только у них и пытаешься разглядеть. Да и лучше её видно, когда она от тела-то отделяется. А ты попробуй разглядеть, когда они с телом слипшимися будут. А там и заглянуть в неё сможешь. И, ежели даром окрепнешь, много чего увидишь. Чего побледнел-то, касатик? Не дурно ли тебе?

— Голова что-то кружится, — пожаловался я.

— А ты приляг, милсдарь, приляг. Вот сюда, на кушеточку.

Тут меня, похоже, и накрыло. Потому как ничего больше не припоминалось. И окончательно прочухался я, лишь когда в двери флигеля ввалились вслед за Кияном мой братец Тимон и капрал Варгонсо.

— Вставай, бездельник, — с самого порога заголосил Тимон. — Время точить ножи. Чего разлёгся-то среди бела дня?

— Какие ножи? — не понял я, тут же усомнившись в адекватности своего мировосприятия. — Я что, всё ещё брежу?

— Ты чего, братец? — развёл орк ручищами. — Это ж поговорка такая. За дело, говорю, браться пора.

— Предкапрал наш, — взялся пояснять Киян, — до палаточки, как и велено было, прогулялся да поначалу никого там не обнаружил. Но, когда назад возвертался, повстречалась ему на пути фигура, по приметам со шпионкой вашей схожая. Он виду-то не подал, лишь поздоровкался благочинно, а после прикинулся, будто шнуровку на ботинке поправляет. Вот и приметил, что в нужной палатке искомая наша скрылась.

Я кивнул, давая понять, что информация мною усвоена, и повернулся к подошедшей бабке Ведаре:

— Долго я в отключке был?

— Да только, милсдарь, веки и смежил, — успокоила меня та, — как дружки твои затеяли дверь мне выломать.

— Прощения просим, хозяйка, — уловив намёк, отвесил Тимон вежливый поклон. — Уж больно дело важное.

— Скажешь тоже, важное, — отмахнулась Ведара. — То суета всё бестолковая. Тебе, касатик, важнее между мирами не заблудиться, когда по краю смерти пройдёшь. Да только на то тебе в помощь друг твой и даден. С ним дорогу осилишь.

— Вот это завернула старая, — почесал затылок Варгонсо, стоявший за спиной Тимона. — Надо понимать, про туманные пределы сказ. Тебе бы, твоё чинство, поостеречься.

— Дождёшься от него, — проворчал я, наконец-то найдя в себе силы подняться с кушетки. — Вечно на рожон лезет, со смертью в пятнашки играючи.

— Ты сам-то, братец, как? — тем временем озаботился Тимон. — Больно уж ты лицом зелен. Будто тухлятины наелся. Сможешь идти-то?

— Да куда я денусь, — покривился я. Голова вроде перестала кружиться, и на ногах я стоял вполне себе крепко. — Варгонсо, будь любезен, подай мне пальто. Вон оно у двери висит.

На улице было вьюжно. Часто переменчивый холодный ветер обжигал колючим снегом лицо и набивал, казалось, целые сугробы за воротник. Морозил колени, раздувая длинные полы пальто, и сильно мешал двигаться в нужном направлении. Я ощущал себя лёгким парусником, угодившим в жестокую бурю. А ведь совсем недавно за окном наблюдалась тишь да благодать.

На поимку шпионки отправились все: и наш отряд, и даже гномы, до того караулившие дом купца. Да и сам Киян, несмотря на наши протесты, попёрся с нами, заняв место недалеко от меня в самом центре быстро вытягивающейся широким полукольцом цепи.

Правый фланг возглавил Варгонсо, левый — Тимон. Рослые орки, мне казалось, не испытывали никаких затруднений, сильно опережая меня и гномов, едва передвигавших вязнущие в глубоком снегу ноги. Лишь Кияну повезло: он набрёл на протоптанную рыбаками тропу. Её уже, конечно, изрядно подзамело, но идти всё равно было легче, чем по свежей целине.

Я надеялся, что Вратку непогода заставит сидеть в укрытии, не высовывая наружу и носа. А нам, следовательно, позволит незаметно окружить палатку и, неуклонно сжимая кольцо, лишить шпионку шансов на побег.

Не тут-то было.

Где-то позади нас вдруг послышался стальной лязг шагающих опор бронехода и громкое пыхтение его парового двигателя.

Я невольно оглянулся. Ну точно, к дому купца приковылял наш «Каракурт». Ещё и гудок, остановившись, дал, сбрасывая излишки пара.

Вот тут-то, похоже, эльфийка и засекла нас. А до смыкания цепи ещё оставалось чуть меньше половины пути. Понятное дело, на рыбаков мы, идущие с оружием наперевес, совершенно не походили. Догадаться о наших намерениях Вратке не составило ни малейшего труда.

Однако и тут хитрая бестия, выскочив из палатки, обманула мои ожидания. Я думал, она рванёт прочь по озеру в разрыв цепи. А там выносливые орки рано или поздно настигнут беглянку или, на худой конец, подстрелят её, ранив и обездвижив.

Но нет, Вратка ринулась к городу по тропе, прямо на Кияна. Ни сам купец, ни идущие рядом с ним гномы не стали палить в эльфийку, вознамерившись справиться с ней голыми руками. А как, собственно, палить, когда шустрая проныра очень быстро очутилась в самом центре нашего построения? Ещё и орки с флангов, резко развернувшись и сломав дугу, всей толпой ринулись вдогонку за Враткой, беспечно оказавшись на линии огня.

В общем, куда не стрельни, полно шансов промазать по шпионке и угодить в кого-нибудь из своих. Не очень-то хотелось, учитывая, что возглавил преследование, естественно, Тимон. Нёсся бешеным лосем, взрывая белыми облаками снежный наст и стремительно нагоняя Вратку.

Киян перехватил свою винтовку за ствол, замахиваясь, словно дубиной. Его соседи-гномы придвинулись поближе, намереваясь подстраховать купца.

Ага, сейчас!

Ещё несколько шагов им навстречу, и эльфийка резко сменила направление, устремившись в образовавшуюся, как раз возле меня, брешь в цепи.

Я же словно угодил в замедленную съёмку или кошмарный сон. Вратка вёрткой блохой скакала в мою сторону, а я завяз в снегу и не мог рвануть ей наперерез. Отвар, что ли, до сих пор не выветрился?

Движения мои казались мне вялыми и чересчур медленными. Я очень хотел, но никак не успевал перехватить беглянку. Оставалось только нырнуть ей под ноги, чтоб хотя бы запнулась.

Не знаю, как, но эльфийка перескочила через меня, и глазом не моргнув. Зато сверху, запнувшись о мою голову, повалился гном, кинувшийся на Вратку с другого бока.

Пока мы барахтались в снегу, силясь хоть как-то подняться, через нас, будто выполняя бег с препятствиями, перемахнул Тимон. Секунда-другая, и он настиг Вратку. Толкнул её в спину, заставляя кувырком повалиться в снег.

Разглядеть, что там происходило дальше, мне не удалось. Снег залепил глаза, ещё и гном по голове приложился неслабо. Ясно было только, что Вратке удалось подняться на ноги и схлестнуться на ножах с Тимоном.

И это не было долгим противостоянием. Несколько быстрых перемещений, несколько резких взаимных выпадов с уклонениями, и всё — эльфийка, развернувшись, уже уносилась прочь, оставив за спиной Тимона, как-то неуклюже припавшего на одно колено. И это того самого Тимона, который с ножом в бою всегда управлялся лучше, чем с ложкой за обедом!

— Да стреляйте же уже! — заорал я. — Уйдёт ведь, сука!

А сам, как был в тот момент на четвереньках, так и ломанул к орку, глянуть, что там с ним стряслось.

Справа и слева от меня грохнули выстрелы, а со стороны города, куда продолжила уноситься совершенно невредимая Вратка, неожиданно раздались ошалело-истеричные вопли Вдырко:

— Отставить! Не стрелять! Совсем сдурели, олухи! Всех, значится, под трибунал пущу!

Этот идиот, мало того, что спугнул нам своим прибытием Вратку, так ещё и, выбравшись из бронехода наружу, попёрся к нам, оказавшись на пути улепётывающей шпионки. Теперь придурок окончательно спутал нам карты, очутившись под дружественным огнём.

Вот не расстроился бы ни разу, подстрели его кто. Однако не повезло: ни в него не попал никто, ни во Вратку.

Эльфийка почти добежала до тайногвардейца, когда тот, похоже, наконец-то осмыслил происходящее. Мудак суетливо зашарил по поясу в поисках кобуры, но вынуть оружие уже не успел. Вратка, не сбавляя прыти, легко обогнула гнома, походя полоснула его ножом и помчалась дальше. А взвизгнувший Вдырко крутнулся, прижав руки к лицу, и повалился наземь.