Ларс резко дернул поводья и остановил лошадей. Скинув шапку и спрыгнув с повозки, бросился извиняться перед знатными господами. Да какое там! Оскорбленные чиновники подскочили к повозке, мэр побелел от злости и орал истеричным голосом «Свинья! Наглец! Как ты посмел!»
Казалось, он сейчас лопнет от возмущения. Его подчиненные, соревнуясь друг с другом, кто будет выглядеть более разгневанным, подняли крик, а один, в порыве верноподданнических чувств, занес руку, чтобы дать неумехе оплеуху.
Парень инстинктивно выставил руки, как его учил мастер Гор, и чиновник завыл от боли, ударившись ладонью о выставленный локоть. Мэр тут же резво нырнул за спины своих коллег, и уже оттуда заорал «Стража! На помощь!»
– Ах ты, негодяй и разбойник! Как ты посмел угрожать отцам города?! – заорал подбегающий к растерянному Ларсу стражник, пытаясь выслужиться перед начальством.
– Как ты смеешь, смерд, угрожать нашему уважаемому мэру, господину Берну Йове? – набросился на оскорбителя второй помощник мэра.
– Немедля разобраться с этим идиотом! Схватить его! – прокаркал гневно мэр, выдвигаясь вперед из-за спин подчиненных. Смелость мэра вырастала прямо пропорционально количеству подбегающих стражников.
– Я ничего не сделал господину мэру! – в отчаянии закричал Ларс. – Господин мэр! Простите меня, я не хотел делать ничего дурного, умоляю вас!
Но трое возмущенных отцов города уже гордо чапали прочь от места происшествия, чтобы, наконец, принять участие в такой долгожданной, а главное, вполне себе законной, процедуре обогащения путем увеличения … м-м-м… вернее, преобразования системы торговых пошлин во вверенном им городе.
Стража бросилась выполнять приказ мэра, скрутив незадачливому вознице руки.
– Мне срочно надо в город по очень важному делу! – закричал Ларс. – Пожалуйста, отпустите меня! – умолял он стражников. – Я везу очень важное сообщение!
– Ну, да, так мы тебе и поверим! Подумаешь, какой важный господин тут у нас объявился, – усмехнулся один из стражей порядка.
– Ба! Да это никак тот самый воришка, которого в прошлом месяце привозили на дознание, – злорадно проговорил второй. – Я дежурил в тот день в здании суда и хорошо его запомнил. Редкий случай – пострадавший отказался от обвинения, надо же?! Что, парень, опять воровать сюда приехал? Не выйдет, посиди-ка пока в подвале! Потом судья разберется!
– И перестань вопить, а то двину, как следует, – пригрозил его коллега.
Протащив задержанного по улицам города до здания суда, стражники втолкнули его в одну из камер, которых в подвале этого здания имелось немало.
Как же так… кто теперь вызовет помощь?! Мастер Гор и Дана напрасно будут ждать подмоги…
– Я не справился с поручением, – горько зарыдал Ларс, размазывая слезы по запыленным худым щекам. Ощущение беспомощности и глубокое чувство несправедливости душили паренька, заставляя судорожно хватать ртом душный сырой воздух камеры.
Большое помещение, с насыпанной на полу соломой, узким проемом окна с решеткой и низким потолком было порядком набито людьми. Тут присутствовали и потерявшие разум пьянчужки, уличные драчуны, несколько задолжавших постоялым домам «гостей», обманщики-продавцы, уличенные в недоброкачественном товаре, бродяги, различные гадалки-обманщицы и фальшивые маги – все арестованные обвинялись в незначительных проступках, за которые обычно следовал штраф, налагаемый после небольшого разбирательства в суде.
– Эй, парень, ты чего так убиваешься? Тут не камера смертников, ну получишь штраф, всего-то и дел? Или на город отработаешь пару недель – это, если денег нет… И отправишься восвояси, – попытался утешить его сидящий по соседству фальшивый «предсказатель будущего».
– И то правда, – отозвался с противоположной стены «профессиональный» нищий. – Нечего тут реветь. Небось, обед не смог оплатить в харчевне?
Он расплылся он в беззубой ухмылке, наверное, вспоминая что-то из своего прошлого.
– Не переживай! Суд тут строгий, коли виноват – отвечай, а не виноват, так может, и отпустят… Попусту не вломят!
– Отпустят? – Ларс встрепенулся. – Как? Когда?
– Да дня через три-четыре дойдет и до тебя очередь. Ноне не быстро все идет – праздник же завтра! Судья не будет работать! – пожал плечами сосед. – Так нам и тут неплохо, да? А что, жрать дают, с голоду небось не пухнем, от дождя не мокнем, а нам того и надо.
И он весело заржал.
– Не могу я столько ждать, мне сейчас, срочно, надо! Мне известие надо немедленно передать, я обещался, – потерянно проговорил Ларс.
Нищий напротив безразлично пожал плечами, отвернулся и завалился дрыхнуть.
Что делать? Парень попытался собраться с мыслями. Четыре дня тут сидеть – это вообще немыслимо! Из-за него же люди могут погибнуть!
Да и неизвестно – оправдает ли его суд. Если мэр вспомнит о его существовании, да на судей нажмет, то куковать он тут еще долго может. И нет никаких высоких покровителей, кто бы мог вызволить его из тюрьмы.
Значит, из тюрьмы ему быстро не выйти. Это факт.
Но главное – это даже не выйти из тюрьмы, а донести информацию до нужных людей. Как можно сообщение передать в торговую палату?
Может, купцы тут перед зданием суда ходят? И что, кричать им про разбойничий клад? Не пойдет…
О подкупе тоже речи нет – даже если бы и были деньги, то записку обязательно прочитают, и не факт, что отнесут в торговую палату. Вполне возможен и иной вариант – отдадут её сообщникам Хлуда, они за нее еще и денег заплатят. Не просто же так мастер Гор об осторожности предупреждал… Да и в торговой палате кто станет ее читать, эту записку? От какого-то неизвестного Ларса Фера, сидящего, к тому же, в тюрьме?
Из его камеры завтра на свободу никто не выйдет – праздник в городе, да и доверять, опять же, никому нельзя. У многих тут связи с ворами есть, все к одному – притащат сообщение к местным подручным покойного Одноглазого, а далее из рук в руки – и к лесным разбойникам.
Как не крути, а мрачная фигура ненавистного Хлуда Косы постоянно маячила в конце любой цепочки действий, которые упорно отрабатывал в голове Ларс.
День клонился уже к вечеру, а решение не приходило.
«За что мне это? – в отчаянии думал парень, вспоминая мастера Гора, с появлением которого у него впервые началась нормальная жизнь. Вернее – почти нормальная. А вспыльчивая Дана, которая очень по-доброму относится к нему, Край, который его ждёт на постоялом дворе? Сейчас они все могут погибнуть. – Почему?! За какие грехи?!»
Ларс до боли сжал голову руками… Стоп!
В голове мелькнула какая-то мысль. Сосредоточиться! Он сердито пнул гадателя, неожиданно громко захрапевшего рядом на полу, заткнул руки ушами, чтобы не слушать песни двух пьянчужек, отходивших в камере после весёлой пирушки.
Убрать все звуки!
«О чем я думал? – напрягся Ларс. – Про грехи. Так. Грехи есть у всех, любой может покаяться…»
Он еще не успел додумать мысль до конца, а ноги уже несли его к двери. Парень забарабанил кулаками в дверь:
– Откройте! Откройте! – продолжал он колотить в дверь, пока за ней не послышалось движение.
Дверь открылась, и в камеру ввалился здоровенный бугай в форме городской стражи. Ларс отскочил от двери.
– Кто шумит? – неожиданно тонким голосом пропищал великан. – Непорядок!
Если бы не важность момента, парень бы упал от смеха на пол, но сейчас ему было не до того.
– Хочу покаяться!! Сейчас! Не могу грех на душе держать! Позовите священника! – заорал он истерично. – До ночи не доживу, умру без покаяния!
Он продолжал выть и стенать, испугав половину населения камеры и великана с писклявым голоском в придачу. Тот попятился от бесноватого, шепча какие-то простенькие заклинания.
– Если священника не позовешь, мой грех на тебя перейдет, так и знай! – выкрикнул в отчаянии Ларс. Его, как говорится, понесло.
Стражник аж подпрыгнул от неожиданности. А парень уже вошел в роль, стал закатывать глаза, трястись, рвать рубаху на себе, и впрямь становясь похожим на одержимого, которого терзают собственные тяжкие грехи.
