Ощупав лицо, он обнаружил, что ноздри заткнуты ватными тампонами. Видимо, тот рабочий позаботился.
– Muchas gracias! – запоздало крикнул ему Хаген.
Он не торопился вставать. Сил не было, а сидеть оказалось приятно. Вот бы еще воды… Словно по его приказу перед лицом возникла бутылка.
– Muchas gracias, – повторил Хаген.
– De nada, – ответила Фернанда на португальском.
Она села напротив Хагена на стопку кирпичей.
– Не понимаю… – начал Хаген и замолчал, сам удивляясь тому, с каким трудом ему даются слова. Неплохо Акихиро его отделал…
– Чего не понимаешь? – переспросила Фернанда.
– Тебя не понимаю. Кто ты? Чем занята? Чего хочешь в жизни? Почему ты все время с Эстебаном? Он твой парень? Муж? Брат?
– Какие неэтичные вопросы, – ответила Фернанда. – Ты вторгаешься в личное пространство.
– Ты оглушала меня электрошокером, связывала руки, надевала на голову мешок и угрожала пистолетом. А еще очень чувствительно пинала по яйцам. Мне кажется, между нами давно нет никакого пространства.
– Справедливо, – усмехнулась Фернанда. – Что именно ты хочешь узнать? Я родилась и выросла в Рио-Гранде-Сити, Техас. Эстебан – мой босс. Вообще-то деловой партнер, но ему нравится быть боссом, так что пусть. Хотя без меня он так и оставался бы великим угонщиком машин. Вот и все.
Хаген покрутил головой:
– Слишком просто. Почему ты ходишь с оружием? Где научилась так хорошо драться? Почему…
– Мне кажется, на вопрос об оружии я ответила – я из Техаса… А драться умею благодаря отцу, он был чемпионом ММА. Файер Тодд, слышал о таком?
– Нет, – покачал головой Майк.
– Неудивительно. Мой отец был популярен в девяностых. Он-то и учил меня и двух моих братьев – я все детство провела в тренировках. Шрам получила тогда же, в детстве. Один из братьев, ради шутки, бросил меня на землю, а там торчала железяка. На дюйм правее – и она воткнулась бы мне в глаз.
– Суровое детство… А я… Я играл в Mortal Kombat.
– По тебе заметно.
Хаген выпрямился на скамейке и осторожно повел плечами. Вроде бы ничего не сломано.
– Знаешь, – сказал он. – Гораздо лучше, когда мы разговариваем, а ты не тычешь пистолетом.
– Еще ты спросил, чего я хочу в жизни, – продолжила Фернанда. – Можно подумать, ты точно знаешь, чего хочешь.
Хаген пожал плечами:
– Конечно. Я хочу стать лучше. Еще собираюсь сделать свою игру.
Фернанда выглядела обескураженной. Ей казалось, что на такой философский вопрос нельзя просто взять и ответить. Но, видимо, не для этого парня. Он точно знал, что ему надо.
Хаген поднялся и, неровно ступая, пошел к своей одежде, которая лежала на стуле. Шкафчики для спортсменов были уже установлены, но все еще покрыты защитной пленкой.
– У меня есть идея, – сказал Хаген, стаскивая с себя мокрую майку. – Что если ты и я…
Но его прервал Эстебан. Он ввалился в раздевалку, распространяя запах текилы.
– А-а-а, мой лучший боец! Отличный проигрыш! – сказал он, хлопая Хагена по плечу.
Реакция Эстебана удивила Майка.
– Что? Я думал, ты хотел, чтобы я победил.
– Сейчас ни в коем случае! Ты же мое секретное оружие! Пусть все думают, что боец Эстебана – это неуклюжий доходяга. Даже не так! – Эстебан поднял указательный палец. – Карлик-доходяга!
– Сам ты…
– Ну-ну, я к слову. Не сердись. Короче, ты произвел именно то впечатление, которое и надо было.
– Но я на самом деле проиграл! Если ты думаешь, что я поддавался…
Эстебан перестал улыбаться:
– Я знаю, что ты честно проиграл. Но я очень надеюсь, что в следующих боях дашь волю своей дьявольской силе.
– Нельзя требовать от меня невозможного.
– От тебя? От тебя можно!
Эстебан еще раз фамильярно хлопнул его по плечу и вышел.
– Придурок, – сказал Майк и присел, чтобы завязать шнурки.
* * *
Хаген не хотел уезжать сразу, решив прогуляться по бункеру, чтобы улеглось головокружение. Ведь поездка на раздолбанном пикапе тоже напоминала последствия нокдауна.
Вокруг ринга что-то праздновали – какие-то люди пили, ели и что-то бурно, смеясь, обсуждали. Они звали Фернанду к себе, но та вызвалась проводить Майка и показать ему внутреннее устройство бункера.
Бои было решено проводить трехдневными сессиями с пятницы по воскресенье. Еще Хаген узнал, что в них будут участвовать не только американцы, но и бойцы из Европы и Азии.
– Можно сказать, это международные незаконные бои без правил, – сказала Фернанда.
– При таком размахе разве возможно хранить все в тайне?
– Ты опять удивляешь своей наивностью, – ответила Фернанда. – Кто тебе сказал, что все будет в тайне?
– Ну, они же подпольные. Значит, незаконные?
– Если надо, то можно узаконить, – отозвалась Фернанда. – Майк, тебе серьезно интересно, на каком юридическом основании тебя будет избивать с пятницы по воскресенье?
– Или я буду избивать кого-то! – ухмыльнулся Майк.
– Да ты шутник! Если судить по твоей сегодняшней драке, это вряд ли.
Хагену даже понравилось, что Фернанда постоянно пыталась его подколоть. Сразу же хотелось доказать, что она не права.
На первый взгляд могло показаться, что постройка такого сооружения в пустыне не окупится. Майк не мог представить, что центральный зал бункера будет полон зрителей, а в коридорах станет не протолкнуться. Ехать сюда далековато для бешеной популярности, это же не «Диснейленд».
Но Фернанда рассказала, что основная прибыль, конечно, будет идти от ставок. При этом все участники тотализатора знали, что исход боев подделать нельзя. Репутация владельца бункера была такой, что ни о каких договорных боях или обмане не могло идти речи. При любой попытке надуть тотализатор последовала бы немедленная смерть участников обмана. Владелец бункера славился своей прямотой в подобных делах и применял только одно наказание.
Эта маленькая деталь выгодно отличала эти подпольные соревнования от легальных, где врали все: и бойцы, и тренеры, и продюсеры. Парадоксальным образом подпольные соревнования гарантировали, что боец не ляжет ради чьих-то сомнительных схем обогащения.
Именно поэтому Эстебан так надеялся на Хагена. Ведь парень был непредсказуем, и только сам Эстебан знал, на что тот способен, и ждал проявления его чудесных способностей на ринге в бункере.
Майк для него был своего рода читом, с помощью которого можно заработать много денег. Но обвинить Эстебана в обмане было нельзя, ведь он не планировал сговора или подставных матчей, будучи просто уверен в исходе поединков с участием Малыша-Синеглазки.
Для остальных Хаген выглядел как обычный боец легкой, если не сверхлегкой, категории. Далеко не красавец, серый и совершенно незаметный. Возможно, знатоки вспомнят, что недавно этот парень подавал надежды, но потом его погубили наркотики. Для них все наследие Хагена – парочка смешных видеороликов на YouTube.
Фернанда проводила его до машины. Сев за руль, Майк спросил:
– Как думаешь, Эстебан хочет заработать? У него много денег?
– Денег всегда не хватает. А зачем тебе?
– Ищу инвесторов для одного стартапа, – ответил Майк.
– Если это что-то легальное, то бесполезно. Эстебан не любит ждать. Он любит получать сразу много и быстро.
– А ты?
– Сколько тебе надо? – серьезно спросила девушка.
– Миллион. Может, пять. Сколько есть.
Фернанда только ухмыльнулась и захлопнула дверь:
– До свидания, стартапер. Доедешь до дома – выпей смузи и ложись спать.
Глава 31. Нокаут
Почему люди не могут иметь то, что они хотят? Вещей достаточно, чтобы удовлетворить всех; все же у каждого есть ненужная вещь.
Форд Мэдокс. «Хороший солдат»
Хаген перестал удивляться резким изменениям в жизни. Казалось, невозможно привыкнуть к тому, что он создатель, идейный вдохновитель компьютерной игры. Теперь же он умудрялся управлять сразу двумя проектами: спортзалом и разработкой игры. В офисе пока что никого не было. Художник разрабатывал концепты удаленно, а главный программист еще не прибыл. А впереди маячил и третий проект – уже в пятницу начинались бои в бункере…
