Привычным движением поставил на предохранитель, рычажком освободил магазин, дозарядил туда два патрона, один вместо отстрелянного, второй вместо того который в стволе. В кольтовском магазине семь патронов, но если добавить тот, который в стволе, то все восемь.
Вернул магазин и не снимая предохранитель положил его на стол.
— Ты пограничник бывший?
— Бывших пограничников не бывает, — недовольно оскалился парень.
— Ну тогда давай, повтори попадание по цели.
— Легко.
Тем не менее он действовал неторопливо, взял оружие, несколько секунд осматривал, снял палец с крючка, перевёл предохранитель на режим огонь, прицелился и бахнул.
Достаточно долго, но попал в середину камня. В принципе, пятьдесят метров для кольта это далеко не олимпийское расстояние, скорее уровень любителя, но представление, как о человеке, который знает, с какого конца за пистолет держаться — даёт.
Он передал пистолет операм, которые быстро и решительно повторили достижение, причем дальний опер выстрелил трижды.
Армейцы заворчали, что так все патроны вылетят, я дозарядил и все отстреляли с попаданием в цель.
Пистолет вернулся ко мне, я в очередной раз дозарядил его и засунул в кобуру.
— А у нас будет такой? — живо спросил пограничник.
— Будет. А ты не будешь во мне делать лишние, не предусмотренные природой дырки, как в прошлом начальнике?
— Не буду, если Вы не продадите наши жизни контрабандистам…
— Не продам. Какие у кого звания, надо один момент определить?
Я показал пальцем на пограничника.
— Вахмистр.
Оперативники подняли руки.
— Мы старшие сержанты, оба.
Военные оказались так же старшиной, сержантом, а старший — майором.
— Ну майор, ты и есть командир отряда, если, конечно, после всего сказанного кто-то из вас захочет со мной работать. Прошу руки на стол.
Активация.
Я перенёс всех обратно в кабак.
У двери в наш ВИП-зал стоял расстроенный официант.
— Да я те серьёзно говорю, что они все исчезли.
Официант был близок к истерике.
— Родной, ну что ж ты так напился с утра? — приобнял его один из оперов.
— Смотри, майор, это работа оперативника — моментально подстраиваться под ситуацию и нивелировать опасности самыми странными путями.
Я встал и на нетвёрдых ногах вышел из заведения.
Остановившись, стал ждать. Постепенно соискатели вышли из здания и столпились около меня. Кто-то закурил.
— Практический вопрос, претенденты. Кто-то готов влезть в эту авантюру?
— Дык мы все готовы, граф, — озвучил общее ощущение майор. — Особенно если ещё и платить будут.
— Будут официально платить из кассы минюста. Оклад полицейского в Кустовом около восьмидесяти двух рублей, плюс надбавки и доплаты за переработку, выходит до ста тридцати рублей в месяц, по ситуации.
— Нам столько же? — с надеждой спросил пограничник.
— Двести пятьдесят в месяц и служебное жильё. Командиру пятьсот. И никакой патрульной работы, как и прочей фигни, не считая того, что есть хороший шанс не прожить и десяти дней под моим началом.
— Мы согласные. Что делать, куда бежать подавать заявление?
— Ну, если прям согласные, то потопали в ателье, форму вам закажем, одна парадка, две полевые, ремни там, армейские ботинки, вся фигня. Буду вас обеспечивать, а майор превращать в нечто вроде единого подразделения. Пошли. Пару дней вам на увольнение и понеслась душа по кочкам.
Глава 16
То, что не попадает в протокол
— Всем встать, суд идёт! — как безудержный ураган в американские штаты, ворвался в сонную тишину утреннего зала судья Лещёв.
Мы скопом зашуршали, вставая. Кроме секретаря Чихалова в зале нас было трое. Губачинский-младший к моему совету прислушался, его личные интересы представлял молодой и с нахальной рожей юрист Сотников, вольнонаёмной спец, которого нельзя было бы заподозрить в связях ни с моей семьёй, ни с семьёй Губачинских.
Впрочем, банковский юрист, всегда всего боящийся и чувствующий себя неуверенно в стенах суда, тоже был и представлял интересы банка.
Работа проведена на славу, иск подан быстро, дело назначено раньше, чем я успел пару раз чихнуть, даже с почтой, с вопросом уведомления, проблему как-то решили, хотя я и понимал, что Мещеряков получить конверт от суда никак бы не мог.
Но, при хорошем подходе почта кому-то да вручит, отметку на уведомлении поставит.
— Так, дело фирмы «Голубчикова Мануфактуринг» к гражданину Мещерякову А. Д. Кто тут у нас А. Д.? — судья перебил сам себя и посмотрел в зал поверх папки с делом.
— Я, Ваша честь! — поспешно встал и даже приподнял руку.
— Ага. Моё почтение, Аркадий Ефимович. Это у меня примерно первый раз за почти сорок лет стажа, чтобы Владетель был адвокатом одной из сторон. Раз в пять лет, чтобы они вообще являлись в качестве самих себя, то бишь, по личным. А тут… Я определённо прославлюсь, рассматривая дело с таким адвокатом.
— Уверен, Демид Фирсович, что Вы прославитесь ещё и тем, что вынесете законное решение.
— Ну да, ну да… Мы других и не выносим. Ладно. Слушается дело… Взыскание задолженности и обращение взыскания на заложенное имущество. Так, что тут у нас? Долг банковский, банк РосЕвроБанк.
Представитель банка встал, хотя его об этом и не просили.
— Присядьте пока. А, нет, встаньте. К Вам сразу вопрос.
— Да, Ваша честь!
— А почему РосЕвроБанк. Название такое почему? Ну оно же получается банк РосЕвроБанк? Петрушка какая-то. Масло масляное.
— Эээээ. Не знаю, Ваша честь, это так в Москвах решили.
— Не знаете. Ладно. А зачем Вас привлекли? Я смотрел дело, не скрою, — вообще-то судьи всегда должны смотреть дело до заседания, но на практике у них на это не хватает времени. — Вы же выбыли из правоотношений, продав долг. Так зачем Вас привлекли?
— Ну… эээ…. Не могу знать, Ваша честь!
Сотников поднял руку и не дожидаясь разрешения, пояснил:
— Это мы, то есть, я, привлёк. На всякий пожарный случай, третьим лицом, мало ли какие будут вопросы?
— Молодцы, конечно, перестраховались, да только он у Вас всё равно на вопросы не отвечает. Ладно, садитесь, что Вы все повскакивали? Нарушаете регламент.
Мы снова присели скопом.
— Так, дело слушается судьей Лещёвым при секретаре Чихалове. Отводы будут составу?
— Доверяем, отводов нет, — нестройным хором отреагировали мы.
— Хорошо. Так, явка и уведомления… Вижу, что все уведомлены, ещё и все явились, прямо аншлаг у меня. Права ясны, голубчики мои?
— Права ясны! — дисциплинированно отозвались мы.
— Так, по делу. Истец, ну то есть, представитель, доложите в двух словах.
Сотников вскочил как на пружине и бодро рассказал, как Мещеряковы взяли кредит в банке, как его какое-то время погашали, а потом перегрызлись между собой, и возложили на кредит болт. Но вообще-то кредиты так не погашаются, надо деньгами.
Сотников достаточно грамотно описал попытки банка сначала внесудебно, а потом и судебно решить вопрос с этим злостным неплательщиком. Представители банка в этом благородном деле решения проблем по невыплаченному кредиту совершенно не преуспели. Именно поэтому, смахнув скупую мужскую слезу, управляющие банком долг продали на сторону, где его совершенно случайно купила фирма «Голубчикова Мануфактуринг».
Не страдавший провалами памяти Лещёв, который когда-то был гостем на свадьбе Губачинского-младшего и баронессы Голубчиковой, то есть отлично представлял все семейные дела, как-то совершенно по-рыбьи подвигал губой. Этим нехитрым мимическим приёмом показывая, что да, «все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны, в процессе никто из животных не пострадал», что суд всем верит и лишних вопросов не задаёт.
— Ну, всё ясно. И что Вы, Аркадий Ефимович, скажете?
— Я прошу занести в протокол, что возражаю. Категорически. Вот дословно, категорически возражаю.
