— А отзыв?
— А вот он! — я встал и передал судье изумительно короткий отзыв, который сводился к тому, что факт существования долга Мещеряков подтверждает, против уступки прав требования не возражает, даже был о ней уведомлён, однако против взыскания долга и обращения взыскания на предмет залога — целое здание со второстепенными постройками возражает потому, что было решение судьи Головиной, которая пришла к смелому выводу о том, что долга нет.
Лещёв с каменным лицом эту отписку прочёл.
— Адвокат истца, Вы получили возражения?
— Да, Ваша честь!
— И что Вы, как его… думаете?
— Я полагаю, что мой оппонент не разобрался.
— С кем? Тьфу, с чем?
— Давайте обратимся к решению Головиной.
— Ну, давайте, давайте обратимся, — в деле была копия решения, так что судья быстрее всех его открыл. — Что Вы тут хотите увидеть?
— Решение, что самое важное, не имеет для нашей стороны преюдициального значения.
— Ишь ты, слова какие умные. А Вы знаете, Денис Михайлович, что кодекс не содержит слова «преюдициальный»?
— Не содержит, — легко согласился он. — Но судебная практика этот термин использует уже почти сто лет.
— Ладно. Ну, не имеет и что?
— А то, что мы не должны его исполнять. И, в любом случае, по тексту решения Головиной она отказала банку по процессуальным основаниям.
— То есть… — тоном старого учителя, который хочет услышать от ученика верный ответ и правильные слова, подтолкнул его к продолжению мысли Лещёв.
— То есть судья в судебном акте не делала вывод, что долга нет, что никто никому ничего не должен, а только указала, что в конкретном использованном банком порядке и при этих вводных банку отказывает. И не во взыскании как таковом, а в выдаче исполнительного листа на третейское решение.
— Ну да. Что Вы на это возразите, Аркадий Ефимович? — он перевёл на меня взгляд.
— А то, что мы возражаем категорически и просим это отразить в протоколе.
— Мы отразили? — покосился на секретаря судья. Тот кивнул гривой.
— Да, надо выносить, — негромко продолжил я.
— То есть? — поднял бровь Лещёв.
— Ну, удовлетворять в полном объёме, — одними губами сказал я.
— Кхе. То есть, Вы об этом… Голубчик, — он обратился к представителю банка, который всё это время прикидывался ветошью и старался не шевелиться, чтобы не обращать на себя внимание, и чтобы, что самое главное, его не спросили. Точь-в-точь троечник на уроке (двоечник не боится, боится троечник или не подготовленный «хорошист»).
— Да, да, Вы. Отнесите-ка пожалуйста вот эту папку моей помощнице в девятый. Скажите, что сто сорок восьмую будет переквалифицировать в сто девяносто девятую. Запомните? Возьмите уж, сделайте милость.
Секретарь от того, что судья «напряг», причём прямо во время судебного не работника суда, а представителя, слегка удивился, но не мы с Сотниковым. Судья просто хотел на время убрать из кабинета постороннего, то есть того, чьим ушам он в конкретной ситуации не доверял.
Дверь за представителем банка закрылась, судья, который провожал его с фальшивой улыбкой на устах, повернулся к нам, резко изменившись в лице и нахмурив брови:
— Так вы об этом в, прости Предок, кулуарах говорили? М? Вы хотите, чтобы я вынес решение не в пользу стороны Филинова, а против?
— А тут нет стороны Филинова, Ваша честь. Да, просим вынести решение, удовлетворить требования по самую плешь.
— А отчего так?
— Взаимозачёты между большими семействами, а Мещеряков вообще из страны сбежал, в Испанию.
— Ну что, там тепло…
Дверь открылась, представитель банка вернулся с полной растерянностью на лице и жалобно промямлил:
— Ваша честь, а там в девятом заперто, я спросил в соседнем, они говорят «она вышла по процессуальному вопросу».
— В туалете, значит.
— А пока ходил, в голове все цифры перемешались. Простите…
— Ну ладно, ладно, ничего страшного, голубчик. Присаживайтесь. Возвращаемся к рассмотрению дела. Гм. Так вот, суд спрашивает стороны о возможности перехода из предварительного в судебное прямо в этом заседании. Мнения, возможно такое? Истец?
Менее чем через полчаса, соблюдая процессуальный порядок, суд вынес решение, которым лишил Мещерякова его недвижимости. Решение, конечно, должно вступить в законную силу, время на обжалование должно истечь, однако процесс запущен настолько сильно, что остановить его он скорее всего уже не успеет.
* * *
С мрачным удовлетворением человека, совершившего месть, я вышагивал к месту встречи со своей бригадой народного гнева.
Полицейские и военные согласились на моё предложение в полном составе, но сейчас, спустя пару дней, нужно утрясти ещё несколько вопросов.
— Здравия желаем, Ваша светлость! — они были построены в некий аналог шеренги, а докладывал мне командир, в майорской форме.
— Вольно! — кивнул я. Не люблю весь этот строй и порядки как на плацу, чувствую себя неуютно.
Я прошёлся и поздоровался со всеми за руку.
— Уважаемые бойцы. Давайте сразу к вопросу, почему мы тут?
Цитировать всякие фильмы из моего мира, стандартную фразу «знаете, почему я собрал вас всех здесь?» после истории с Вьюрковским не стал, постеснялся.
Мой отряд помалкивал, пока я формулировал мысль.
— Я наследник графа Вьюрковского, как вы должно быть знаете. И среди прочего унаследовал его резиденцию в городе. Собственно, она тут, неподалёку.
И мы пошли, дружною толпой, в гости ко мне же.
Я не импровизировал, возле особняка дежурила тройка китайцев и, по соседству, Джо с машиной. Ну сказать, чтобы Джо по каким-то причинам вдруг перестал быть китайцем, просто те трое не будут отсвечивать, а Джо прямо звезда, сейчас зажжёт.
Я чуть вышел вперёд, со мной поравнялся один из боевиков триад и пробормотал так, чтобы я услышал:
— Никого нет, вокруг чисто, ворота заперты.
Я подтверждающе кивнул, а китайский докладчик сменил направление, словно был случайным прохожим.
Особняк был небольшим и Вьюрковский в нём особенно не тусовался, не любил он город. Но каждому Владетелю было по обычаям положено иметь жильё в городе и в основном оно было шикарным, дорогим, предназначенным для выездов в город, праздников и разгула.
Вьюрковский был бирюк, традицию соблюдал, но по словам Тайлера, бывал тут редко и никаких пьянок с привлечением посторонних не устраивал.
К дому прилагался слуга с полным набором ключей и представлением о том, что тут где у него было. Однако этот самый слуга, не знаю, что там у него в голове, но после смерти барина взял и сбежал. Во всяком случае китайцы считали, что дома никого.
Моё магическое зрение тоже не показывало засады или ещё какого-то сюрприза.
Мы дошли до соседнего с особняком здания. Это была старая база пожарных стражей, у которой сейчас был открыт настежь гараж. Гараж маленький, всего на одну машину, пожарные давно перебрались в другой, а это здание город долгое время безуспешно пытался продать.
В гараже меня ждал отчаянно зевающий Цветлан, я шустро подписал документы и отправил его прочь.
Базу купил я, так как это имело определённый смысл. Конечно, если разобраться, то получается слегка глупо. Город сначала продал базу некоему частному лицу, а потом минюст, который, по сути, был городским органом, эту базу берёт в аренду у собственника. Нелогично, но лично мне так было проще и быстрее.
— Прошу заходить в гараж.
Здание базы было единым, гараж, по сути, отдельный выход на улицу, рядом с особняком. Ну, раз в особняке никого, то некуда и спешить.
Я дошёл до стоящего внутри внедорожника, который мог быть смотреться подозрительно, если бы это был не мой внедорожник, а за рулем Джо. Джо у меня навыки вождения шлифовал на грузовике, то есть привык к габаритной технике.
Он без лишних слов открыл двери и подал мне кувалду.
— Э, всё не так. Выходи.
Он вышел, я обратился ко всем:
— Народ! Начнём с чего? Это — член вашего отряда, зовут Джо, прошу любить и жаловать. Джо, это народ. Народ, это Джо.
