Глубокая охота (СИ) - Уланов Андрей Андреевич

— Возьми разъездной катер, сгоняй на «Имперца» и забери оттуда докторшу. Пусть возьмет побольше нашатыря… ну и чего сочтет нужным, обрисуй ей ситуацию. Заодно сообщи дежурной вахте, что им сидеть еще шесть часов, зато потом двое суток отдыха, за счет этих…

— А вы, капитан?

— А мне надо успеть на этом островке приличного парикмахера найти! — вздохнул фон Хартманн. — И не позже чем в двенадцать ноль пять быть у адмирала.

— Что ж бороду-то не оставил, Ярослав?

— Отвык, Арнольд Павлович, — честно признался фон Хартманн. — В училище на этот счет для преподавательского состава было строго.

— Понимаю. Но теперь-то можно привыкать обратно. А то, — хитро прищурился командующий 4-м имперским глубинным флотом, — как-то непривычно даже. Сам Хан Глубины — и без бороды. Ну, за встречу… сколько не виделись, три года уже?

Бокалы с темным, почти черным вином тихо звякнули, соприкоснувшись боками. «Sangre de lobo», вино хорошее, но мало известное за пределами Новой Каталонии, да и вообще в Империи больше ценили белое. Но адмирал Берсень отчего-то предпочитал его всем прочим напиткам, хотя, насколько было известно фон Хартманну, на юге не служил.

— Четыре, — поправил Ярослав своего бывшего командира флотилии.

— И в самом деле… — адмирал помрачнел. — Считай, вечность назад. Из той команды, только ты да Франц Тартаков остались. А из тех, кто за вами пришёл… ладно. Ты на закуски-то тоже налегай, не хлопай клювом. До вас в училище хоть какая-то реальная информация о положении в Архипелаге доходила или только сводки от министерства брехни?

— В основном, тактические примеры, — фон Хартманн осторожно взял ломтик черного хлеба с пластинкой сала, правильного нежного-розового цвета, с чесноком, черным перцем и кристалликами соли крупного помола. — Общую стратегическую обстановку… ну так. Мол, весь вражеский флот перетопили не семь раз, как гражданским сообщают, а только четыре, да и то не точно — может и всего лишь три раза.

— Гоморряне хреновы, чтоб им морского ерша в… — Адмирал поставил бокал на стол, перегнулся через ручку кресла, громыхнул выдвигаемым ящиком и бросил на колени Ярославу тонкую кожаную папку. — Ты же быстро читаешь, верно? Прогляди прямо сейчас, там немного… и давай по второй!

В папке действительно было немного — всего пять страниц, правда, довольно мелкого машинописного шрифта. Судя по всему, некий аналитический экстракт из оперативных документов 4-го глубинного за последний квартал. Кое-что фон Хартманн уже знал, о чем-то догадывался, но и нового тоже хватало.

— Все настолько хреново, Арнольд Павлович?

— Хреново?! — Берсень едва не поперхнулся бутербродом. — Ты, Ярослав, прошлогодних сводок не видел. Каждая вторая, йобанавпасть, каждая вторая лодка пропадала, даже не выйдя на позицию. Пока эти долбоклюи Магницкого не довели радарный детектор, конфедераты нас имели в хвост и под хвост, как последних шавок. У тебя же сейчас сорок седьмая у-эм? Уже с полным фаршем над рубкой?

— У меня над рубкой фарш от палубного штурмовика. Только перископ и хобот остались целые, а то бы я тут не сидел.

— Подлатаем, не проблема, — отмахнулся адмирал. — Антенное хозяйство дело нехитрое, это тебе не пустотные лампы, которые самолетом поштучно таскают. Есть другое… закрой папку, открой уши и слушай внимательно… этого в бумагах нет и вообще я пока тебе ничего не говорил, смекаешь?

— Так точно.

— Парни «с того берега» готовят большое наступление в центре Архипелага. Серьёзно большое, без скидок. Понимаешь, что это значит?

— Нас вынесут отсюда к морским чертям? — предположил Ярослав. — Если, конечно, доплывут.

— Зришь в корень, — адмирал потянулся за следующим ломтиком черного, на котором высилась горка щупалец кальмара вперемешку с луковыми кольцами. — Как правдиво клевещет нам родная пресса, конфедераты без охлаждённого баночного пива даже в обороне не усидят. Ну и все остальное по мелочи… это значит один суперконвой, а скорее два, потому что армия и флот, как обычно, не договорятся и сформируют отдельные. Не считая резкого возрастания обычного трафика. Они там здорово подрасслабились за последнее время, быстроходные транспорты гоняют в одиночку, даже без эскорта.

— И тут выхожу я, весь в белом…

— Ну должен же быть хоть какой-то хренов эффект от этой моллюсками гребаной краски, — берясь за бокал, фыркнул Арнольд. — У меня была идейка покрасить пару лодок в темно-красный, чтобы мороз по коже и местные остроухие своих кровавых богов поминали… но раз уж так уже получилось, пусть это будет твоё белое пугало. Призрачная субмарина, так вроде бы в перехватах вас поминали.

— Узнали, выходит…

— Узнали-узнали, не сомневайся. После того корытоносца за вами будет персональная охота, так что поосторожней там. Ходи тихо и глубоко.

— Я всегда осторожен, Арнольд Павлович.

— Ага, кроме тех случаев, когда нарываешься почём зря. В общем, через несколько недель начнем формирование тактических групп, у тебя будет одна из двух разведовательно-ударных. Знак высокого доверия и не только моего, так что не подведи. И да… — Берсень вновь перегнулся через кресло, но щелкать ящиком не стал, а просто взял со стола пухлый конверт с тройкой «ленточных» печатей. — Чтобы вам пока не скучать… есть одна текущая задача. Надо с Пропащих островов забрать нашу резидентшу, из местных кадров.

— Из местных?! — теперь уже настала очередь Ярослава давиться закуской. — Да она же мне половину экипажа сожрет, пока доплывем!

ВАС-61 «Кайзер бэй». Разноцветный балет.

Человек родится в окружении дураков. И всю жизнь его окружают дураки. От акушерки тупой до гробовщика дебильного. Но люди! Почему-то! Зачем-то! Придумали войну! И человеку кажется! Понимаете! Только кажется! Что на войне первыми вымрут именно дураки! А потом человек принимает командование! И понимает, что убили столько офицеров, что в резерве — одни дураки! И вот на контрасте! Понимаете, на контрасте! Бабах! И нету человека!

Подполковник Дивов в офицерском клубе второй собственной демократического сейма эскадры морской кавалерии. Стенограмма «Речи с рояля» приобщена к материалам дела военного трибунала по вопросу о втором разжаловании до поручика.

— Готовность к приёму самолётов! — раскатилось над палубой из громкоговорителей. На кормовом балконе командного «острова» кипела работа. Лётного руководства вахмистр, палубный наблюдатель и дежурный вестовой готовили судно к приёму лётного звена с патрулирования.

— Есть готовность к приёму самолётов, — откликнулся на мостике Харальд Катори. — Скорость восемнадцать, курс ноль два восемь.

ВАС-61 «Кайзер бэй» дрогнул, чуть довернул и прибавил ход против ветра. На ограждении поста лётного контроля вывесили таблички с контрастными белыми цифрами скорости ветра над палубой. На мачте подняли разноцветные сигнальные шары. Сигнальщик часто заклацал шторками прожектора.

Единственный эсминец в подчинении Такэды, «Прохладный ветерок» послушно занял своё место чуть в отдалении в кильватере авианесущего судна.

На палубе и чуть ниже, по её краям, вовсю кипела работа. Одетые в зелёные куртки и шлемы палубной сотни посадочных устройств операторы торопливо крутили массивные стальные маховики подъёма аэрофинишеров. Уже заправленные в крепления лёгкие фиксирующие кабеля надёжно удерживали над палубой толстые стальные тросы. Где-то внизу, под лётной палубой дремали в ожидании тщательно смазанные тормозные барабаны.

Дальше к оконечности палубы так же расторопно поднимались аварийные барьеры. Несколько десятков человек собрались на галереях по краям палубы в ожидании — с тормозными колодками, найтовами, запасными тросами, пожарным оборудованием, домкратами, топорами и многим другим возможно или обязательно нужным снаряжением.

Чуть в стороне искренне надеялись, что в этот раз обойдётся без них ещё несколько человек. «Горячие папочки» в белых асбестовых костюмах с круглыми плоскими иллюминаторами полужёстких шлемов пожарной спасательной команды выглядели так, словно только что сошли прямиком с кадров фантастической ленты «Войны с третьей планетой». Разве что вместо абордажных моно-атомных топориков и кислотных огнемётов инопланетных захватчиков им приходилось довольствоваться толстыми рабочими перчатками.