По ту сторону границы (СИ) - Климов Виктор

При этом, как понял Вадим по недовольным репликам водителей, так лучше было бы не делать, но другого выхода у них не было.

Что ж, у всего есть свои ограничения и достоинства. Легковой вездеход – быстрый и манёвренный, может долго расходовать заряд. Баржа может тащить десятки тонн груза, но при этом медленная и требует много энергии. Наверное, именно поэтому до сих пор сайхеты сочетали колёсный самодвижущийся транспорт с вьючными животными.

Вскоре он заметил подтверждение своим мыслям, когда погонщики уат-эйев стали закреплять на них специальную упряжь, которая, как он решил, позволит тащить баржи, даже если те полностью разрядятся.

Если верить Дауту, это был последний оазис перед Красными песками. Люди, шедшие часами под палящим солнцем, должны были отдохнуть и пополнить запасы воды.

Сидя на песке, Вадим наблюдал, как животные, наклонив свои огромные головы, жадно пили из глубокого арыка. Он уже несколько раз собрал и разобрал ещё недавно незнакомое ему оружие, проверил боекомплект, рассмотрел патрон неизвестного ему калибра. Детали и патроны лежали на расстеленном перед ним куске прямоугольной ткани.

Если честно, он в оружие разбирался так себе. Однажды партнёры по бизнесу пригласили его пострелять на закрытый полигон, и там он впервые в жизни взял в руки автомат Калашникова образца 74-го года с патроном калибра 5,45 миллиметра. С тех пор и запомнил этот калибр.

Ещё из антикварной «трёхлинейки» тогда же пострелял. Удивился тому, какая у неё сильная отдача – после выстрела ещё несколько часов болело плечо.

У местных оружие было интересное, но желание запихнуть всё, что только можно под один корпус, Вадиму казалось несколько иррациональным. По сути, автомат сайхетов был швейцарским ножом в мире автоматического оружия. К тому же его явно можно было облегчить, убрав лишние, как ему казалось, детали.

Разбирая и собирая оружие, он пытался отвлечься от гнетущих его мыслей, найти хоть какую-то разрядку. Удивительно было, однако, поймать себя на мысли, что проводить манипуляции с незнакомым ему оружием он мог буквально с закрытыми глазами. Видать всему причиной его острая по сравнению с другими людьми память.

Весь путь до оазиса Айюнар не проронила почти ни слова. То она просто смотрела в окно, то включала местную разновидность ноутбука и что-то набивала на непривычно расположенных шестиугольных клавишах, из-за чего клавиатура напоминала пчелиные соты. Внимательно читала и рассматривала то, что появлялось на экране, о чём говорили бегающие из стороны в сторону глаза.

Что именно высвечивалось на мониторе, Вадим не видел.

При этом Айюнар явно избегала с ним зрительного контакта, из-за чего он ещё больше начинал испытывать чувство вины и ощущал себя под подозрением.

Вадим в очередной раз собрал оружие, разложил боекомплект по подсумкам и разгрузке, вернулся под временный навес, где расположилась Айюнар. Служанки сейчас должны были принести скромный обед.

Он бросил быстрый взгляд на местное солнце, которое уже совсем скоро должно было коснуться горизонта.

- Что это за Красные пески, о которых ты говорила? – Наконец решился спросить Вадим, когда ему показалось, что Айюнар немного отошла и даже посмотрела на него. Ему с трудом далось использовать обращение «ты», мозг так и хотел перейти на более официальный уровень общения, несмотря на полученное ранее разрешение.

Принесённый обед без сомнения тянул на хороший комплексный обед, но Вадим быстро понял, что большая часть еды предназначена именно для него. Айюнар предпочла обойтись неизвестными фруктами, больше похожими на ярко-красные финики и безалкогольным напитком.

Но, видимо, Вадим ошибся, считывая эмоциональное состояние своей покровительницы, так как та, отпив из бокала, всего лишь произнесла:

- Сам увидишь.

Странное ощущение – ожидание чего-то неизвестного, но, судя по всему, довольно опасного. Вчера перед боем эмоции были совсем другими. Видимо по причине того, что он ещё никогда не был в настоящем бою и представлял его чем-то вроде компьютерного шутера.

Особого страха тогда Вадим не испытывал. Да и сейчас тоже. Вместо страха – гнетущее ощущение надвигающейся опасности, которую он не мог никак идентифицировать. Или это задержавшийся отходняк после боя?

Аппетита не было совсем, еду приходилось запихивать в себя через силу, так как возможность поесть во время перехода представлялась сомнительной. Если он вообще не ест последний раз в жизни.

***

К Красным пескам они приблизились ещё засветло, когда над головой небо оставалось пронзительно голубым, но у самого горизонта оно уже начинало наливаться темнотой, демонстрируя оттенки, которые предшествуют закату.

То, что Красные пески уже рядом стало понятно без каких-либо дополнительных разъяснений, тем более, что название было вовсе не фигурой речи, как можно было бы подумать поначалу.

Они были именно, что красными, ну или золотисто-медными, это уж кто как видит. При этом в лучах заходящего солнца они непрерывно искрили, преломляя солнечные лучи.

Сначала Вадим заметил проплешину необычного цвета из окна вездехода, но не придал этому значения, но потом они стали появляться всё чаще и чаще, а привычной жёлто-серой пустыни становилось всё меньше и меньше.

Но внимание привлёк не только необычный оттенок песка, а огромные выбеленные ветром кости, которые торчали из него зловещим частоколом. А чуть дальше виднелись ещё, и ещё.

Вот тебе бабушка и Красные пески, подумал Вадим.

Караван остановился.

А потом он почувствовал необъяснимую тревожность. Стало как-то не по себе, хотелось укрыться и спрятаться, при том, что объективных причин для тревоги, насколько можно было судить, не было, но ощущение паники медленно, но верно нарастало.

Вадим попытался взять себя в руки, и спросить Айюнар, что происходит, но заметил, что она находится примерно в таком же состоянии.

- Дошли, - коротко сообщила она, и потянулась в карман, из которого извлекла маленький клатч, а уже из него то, что являлось ничем иным, как шприцем. – Это уменьшит эффект от Красных песков.

С этими словами она засадила себе короткую иглу прямо в шею и нажала на поршень.

Вадим с грустью подумал, что помимо неизвестной еды и воды, которую ему уже пришлось здесь употреблять, теперь ещё без объяснения причин ему надо будет вколоть иноземную химию, которая запросто может вызвать у него фатальную аллергическую реакцию.

Но чувство страха, которое накатывало волнами, заставило его подчиниться и он, удивившись своей решительности, с размаху вколол себе в шею тонкую иглу.

Сразу стало легче. Непонятная тревожность отступила, хотя и не до конца, оставаясь где-то на задворках сознания. Если это такой эффект от красных песков, то остальные что, тоже делают себе инъекции?

- Пойдём, - позвала Айюнар, выходя из вездехода.

Что-то нехорошее зашевелилось внутри Вадима. Непонятную тревожность, которую он погасил неизвестным содержимым из шприца, сменило предчувствие чего-то плохого. А чтобы перебить появившуюся во рту горечь, вытащил из холодильника бутылку с соком, не пойми какого фрукта.

Сделав несколько больших глотков, он покинул вездеход вслед за Айюнар, держа в одной руке почти опустевшую ёмкость. Снаружи уже собрались люди, видно было, что их тоже что-то тревожит. Интересно, они тоже вкололи себе укол храбрости, или попытаются перетерпеть это чувство?

Люди неуклюже толпились, стараясь не наступать на красный песок. Вадим наклонился и попытался зачерпнуть странного сверкающего вещества.

- Не стоит, - предупредила его Айюнар, заметив желание Вадима. Он задержал руку буквально в нескольких сантиметрах от песка.

Они прошли вперёд и увидели Даута, который стоял на одном колене и молился. Так со спины показалось Вадиму, но когда он сместился чуть в сторону, заметил в руках начальника охраны некий прибор, в который тот смотрел в сторону горизонта, то нагибаясь, то вновь распрямляя спину, словно выбирая удачный ракурс.