- А я что? Я ничего! – я сразу подал голос.
- Да ты один тут вооружён до зубов! – Кострома ткнула пальцем в мой топор и копьё.
- Это инструмент защиты! Я просто очень люблю жизнь! – пафосно провозгласил я.
- Про ядерное оружие тоже так говорили! – кивнул Сочинец. – Я тебе верю, Вано! Но, в общем и целом, я с Костромой солидарен. Пока у нас тут куча нервных женщин, которых можно напугать просто кульком местных насекомых. И вот это факт. Так что ни нападать, ни, тем более, провоцировать развитие конфликта – не в наших интересах. Чем лучше мы к нему подготовимся, тем с меньшими потерями пройдём. Согласна, Сандра?
Несмотря на то, что девушка кивнула, вся её поза, выражение лица и горящие глаза говорили об обратном. Согласие было формальным, но даже это было лучше, чем бесконечные споры.
- Я бы вообще предпочёл какое-то время сотрудничать с той группой. Нам было бы неплохо сохранить единство… – Сочинец покосился на Кострому.
- Они просто усилятся и нападут!.. – буркнула она. – Как только решат, что готовы – так сразу. И не стенка на стенку!
- Да, это я уже слышал, – кивнул Сочинец. – И это будет глупостью.
- Ты же видел Туза! Это воплощение глупости в нашем грешном мире! – Кострома пожала плечами, но дальше спорить не собиралась.
- Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет. И выйдет из него не дело, только мука… – неожиданно для всех выдал Чемодан. – Везде споры!.. Я считаю, надо забыть про споры. Хотели идти к Алтарю Вознаграждения? Надо идти. Если ты, Сочинец, хочешь, чтобы из той группы народ пошёл с нами – значит, надо соглашаться. Худой мир лучше доброй ссоры.
Не согласен! Категорически! Но молчу! Вот ради этого худого мира. В случае с Тузом худой мир может быть только если этот авторитет недоделанный будет лежать на земле с переломанными рёбрами и выбитыми зубами. Зато очень мирно!..
И Кострома так же считает. А в свете того, что это не девушка, а поводырь роботов-убийц, жестокий солдат и вообще сама по себе машина для убийства – если не соврали, конечно! – то её мнению я как-то больше доверяю.
Однако и Сочинец прав… Нам бы переместиться всей группой, вместе с капсулами, к Алтарю Вознаграждения бесплатно. И пытаться сотрудничать. А то пока мы только делимся на сорта. Усердствуем в том, упорствуем в этом... А нас и так уже стало меньше.
- Нас не становится больше! – Сочинец как будто мысли подслушал. – Сегодня ещё два трупа и три улетевших капсулы. Ещё три человека свои капсулы не покидали. И, признаюсь честно, надежды на то, что покинут – у меня почти не осталось. Все, кто мог справиться со страхами и шоком, уже вышли. В любом случае, в ближайшие три дня станет ясно, сколько нас всего осталось.
- Отлично! Как раз успеем вернуться! – бодро заметил Прокачун.
- Не успеем… – покачал головой Сочинец и указал себе за спину, на снежную стенку. – Нам до Алтаря идти по промоине. А вокруг снег. Он будет таять и стекать вниз. Как раз туда, где мы собираемся идти. Пока весь не сойдёт – никуда мы не пойдём. Но это и хорошо! Нам ведь нужно понять, что брать на Алтаре!
- Чего тут думать-то? – удивился Трибэ. – Топоры нужны, еда нужна, одежда нужна...
- А мне кажется, нужны инструменты. Они позволят нам делать топоры, одежду и оружие, которым мы как раз и добудем еду! – не удержавшись, я тоже высказал своё особо ценное мнение.
- Что ты имеешь в виду? – удивилась Алёна, одна из свиты Чемодана.
- Всё, что мы можем взять на Алтаре, стоит баллов, – пояснил я. – И стоит даже дороже, чем улучшения в капсулах. Мы можем взять какое-нибудь простенькое оружие. Но когда оно сломается, нам снова придётся идти к Алтарю. А можем взять что-то такое, чем можно будет раз за разом делать новое оружие. Вот, глядите, мой топор…
- Хороший топор, кстати! – похвалил Чемодан.
- Спасибо! – кивнул я. – Я старался и изводил гостей своей капсулы два дня. Так вот… Я этот топор делал два дня. Большую часть времени страдал над обработкой камня и сверлением деревяшки. Если бы у меня было долото с молотом и сверло, хотя бы ручное – дело бы пошло гораздо быстрее.
- Но можно же взять не каменные, а металлические топоры. Они и прослужат дольше, – заметил Сочинец.
- Верно… Но как я понял со слов СИПИНа, цена за более технологичные вещи будет расти кратно. А срок службы есть у всего! – напомнил я. – Ну возьмёт кто-то медный топор за несколько сотен, как я предполагаю. А сколько он прослужит? Медь – материал мягкий… В лучшем случае, успеешь на новый топор накопить. И опять на медный.
- А ты хочешь иначе? – задумчиво кивнул Сочинец. – Взять пока то, что позволит в неограниченном количестве делать топоры из камня… А когда появится медь – из меди. А когда узнаем, как делать бронзу – для производства бронзы.
- Как я понимаю, инструкцию по бронзе мы можем купить у СИПИНа, – вспомнил я.
- Совершенно верно! Памятка по работе с бронзой стоит тысячу баллов развития, – немедленно отозвался СИПИН. И, похоже, говорил для всех присутствующих. – Подробные инструкции – пять тысяч баллов.
- Вот видите! – обрадовался я не ценам, но подтверждению своих мыслей. – Нет смысла тратить баллы на то, чем попользуешься и выкинешь! Надо тратить баллы на то, что позволит нам осваивать новые навыки. Научимся работать с камнем и костью, перейдём дальше, освоим металлы, ткачество, ещё что-то…
- Гончарное дело! – вспомнил Трибэ.
- Не суть! Это всё нам ещё надо вспомнить, – кивнул я, соглашаясь. – И на Алтаре надо брать то, что поможет нам в производстве. Не конечный продукт.
- Верное замечание! – кивнул Сочинец. – Все согласны, что это лучший вариант?
Удивительно, но никаких возражений не было. В основном, даже звучала горячая поддержка моей идеи.
- Ну что ж… Тогда так и поступим! – кивнул Сочинец. – И попробуем вторую половину группы в том же убедить. В конце концов, как недавно Туз на переговорах вещал, мы тут все в одном дерьме варимся. Нам ссориться не с руки.
Я бы возразил, что Туз это вещал, потому что себе преференции пытался выбить. Но ведь вещал, в самом деле. Так что формально Сочинец был прав.
Обсуждение не затянулось надолго. Наступал вечер – с холодными порывами ветра, с понижением температуры. А большинство из нас ещё не могли нормально утеплиться. Так что пока позволяла погода, все отправились на похороны двух погибших девушек.
Могилы в стылой земле получились неглубокие. Не уверен, что удалось даже на полметра выкопать. Причём, рыли рядом с первой могилой: там ещё оставалось место. Трупы погрузили в ямы, а затем споро принялись засыпать землёй и камнями.
Каждый в этот момент мог поразмышлять о многих вещах: о бренности бытия, о судьбах мира, о своём поведении. Мне было немного грустно от того, как глупо погибли эти женщины. У них будто отключился инстинкт самосохранения, который в норме заставляет бороться за свою жизнь до конца.
Одна покончила с собой, а две других просто замёрзли, так и не выбравшись к людям. Ведь та, которая делала шлёпанцы, явно собиралась выйти… Собиралась, да не успела. Буран и мороз сделали своё чёрное дело, убив человека. И его больше не вернёшь.
А ведь до ближайшего костра или отапливаемой капсулы было не больше ста метров... Вот так люди и умирают в шаге от спасения. Сдаются, отказываются бороться за жизнь, принимают судьбу, которая и судьбой-то не была... И ведь сколько таких случаев известно.
Помню, я как-то натыкался на документальный фильм про вынужденных робинзонов двадцатого века. Большинство из них не дождались помощи именно потому, что теряли надежду. И только те, кто до последнего вздоха боролся – те возвращались к людям.
В памяти отпечаталась история Джереми Бибса. Правда, я помнил только основные моменты, но даже этого хватало, чтобы черпать из неё вдохновение. Джереми было четырнадцать лет, когда корабль, на котором он плыл, потерпел крушение. Было это в начале двадцатого века, ещё до Первой мировой войны.
