- Слышь! А могли! – неожиданно подключился Туз. – Вон у Вано сколько оружия! Он, небось, и мочканул!
- Туз, давно спросить хотел… – сказал я, широко улыбаясь. – Каково это – быть тупым придурком?
- Чё?! – от такого Туз всё-таки потерял тормоза и попёр на меня.
Однако был вовремя перехвачен и удержан своими же.
- Вот-вот… Если бы я его, как ты говоришь, «мочканул», на теле были бы следы расправы! – я развёл руками. – А у вас даже тела нет… Ни тела, ни следов расправы, ни-че-го! Вы просто решили меня на голом месте обвинить. И обвинили. Поверить в такое может только дурак. А ты, видимо, придурок, раз думаешь, что остальные – дураки, и тебе сразу поверят.
Вообще-то нет, поверили... По глазам видел: Маша и Ника поверили. И пара их качков-прихлебателей повелась. Ну и пара гопников, естественно. А остальные просто догадались не мешать. Но теперь кого ни спроси – любой откажется. Кому же приятно себя дураком-то считать?
Это я просто работал на опережение, чтобы не погрязнуть ещё минут на десять в разборках и пустых спорах. Собственно, Туз, видимо, на последнее очень рассчитывал. Двое из числа его прихлебателей тихонько рванули в сторону, когда он начал на меня «наезжать». Видимо, как раз разыскивали труп.
Но я уже знал, где искать… Заприметил на снегу почти затоптанные волокна мха. И припомнил, что Нытик меня ещё во второй день расспрашивал про верёвку. Сплёл он её всё-таки… И, видимо, удачно.
- Труп ищите! – сказал я, оглядываясь. – Хотя, чувствую, я его первым найду.
- Это потому что ты знаешь, где он лежит! – снова попытался Туз.
- Ну точно придурок… – покачал головой Дунай.
- Вано, откуда узнал? – спросил Сочинец.
- Вон, волокна мха повсюду! Вы их почти втоптали в землю, но ещё видно, – я указал людям под ноги. – Он плёл верёвку. А раз плёл верёвку, то как он мог с этой верёвкой умереть?
- Он повесился! – догадалась Кострома. – Значит, ему нужно было какое-то дерево или высокое крепкое растение.
- Если он, конечно, самоубился… – согласился я, потому что в голове был ещё с десяток вариантов, как Нытик мог нас покинуть. – Ну что, проверим?
Проверять пошли всей толпой. И верным оказался первый вариант: Нытик повесился. На растении с разлапистыми то ли листьями, то ли отростками. К сожалению, они выдержали вес человека.
Я, само собой, даже не рассчитывал, что меня опять не обвинят. Уж больно близко моя капсула, да и наш костёр располагались к лесу. Но тут мне на помощь пришёл ещё не стаявший снег. И физиологические особенности покойного...
Я ещё во второй день заметил, что у Нытика нога, как девичья. Руки у него тоже размерами не отличались, но нога – в лучшем случае, тридцать девятый. Так что, когда труп был обнаружен, а все ломанулись вперёд, я грозно заорал:
- А ну стоять все! Следы затопчите!
И удивительно: меня послушались.
Я подошёл к началу следа, хорошо отпечатавшегося в снегу. А затем посмотрел на Туза и позвал:
- Иди сюда, придурок!
- Слышь, а ты не «уху ел»? – набычившись, поинтересовался тот.
- Заткнись и иди сюда, придурок! – рявкнул я, грозно сдвинув бровки (надеюсь, что грозно!). – Либо ты сейчас отказываешься от обвинений в мой адрес, либо я тебя прямо здесь на дуэль вызываю!
- Какую дуэль?.. – не понял Туз.
- Для защиты чести и достоинства, которые ты своими обвинениями грязно попрал! – отозвался я.
А затем понял, что Туз ничего понял, как и его кореша. Поэтому пояснил чуть доступнее:
- За слова будешь отвечать, придурок!
Отвечать за слова вооружённому лбу с топором (мне, то есть) Туз не хотел. Зато он догадывался, что я что-то задумал. И понимал, что помощи от корешей не дождётся в такой ситуации. Поэтому проглотил очередное обзывательство и всё-таки подошёл.
- Видишь след в снегу? – спросил я его, а затем дождался кивка и поднёс ногу к следу. – Моя нога пролезает?
- Нет… – качнул головой Туз.
- Раз не пролезает, мог я его сюда дотащить на себе? – уточнил я.
- Нет…
- А кто тебе мешал его туда заманить? – вскинулся один из гопников, Сашок.
- Следы одного человека! – хмуро бросил тому Роман, и сам явно недовольный итогами расследования. – И это следы Нытика. А не Вано…
- А-а-а… – протянул Сашок.
- Ну что, ещё считаешь, что это я его? – спросил я у Туза.
И уставился на него тяжёлым взглядом в ожидании ответа. Один на один, может, и не прокатило бы. А вот сейчас, прилюдно, это хотя бы работало.
- Нет, – ответил Туз и отошёл, хмуря брови.
- Ну тогда я пойду, – кивнул я. – А вы там сами труп снимайте, хороните… В общем, вы знаете, что делать.
- А чего это мы?! – возмутилась Маша.
- А кто кричал, что мы все трупы у вас уводим?.. – заржал, аки конь, Дунай.
- Так там пайков нету! – разозлился Туз.
- Да ты что?! – захохотал я, уже двигаясь к своей капсуле. – Так их и у тех, кто погиб во время бурана, особо не было! Но мы же похоронили! Вот и вы давайте. Проведите расследование, снимите труп, выкопайте могилку… Ага…
Возмущённые крики, которые неслись мне в спину, я слушать не стал. Зачем себя расстраивать низменным желанием некоторых людей увильнуть от работы на благо сообщества? К тому же, я был уверен, что труп всё равно в итоге придётся нам хоронить.
Ошибся. Потом в окно наблюдал, как милые дамы Маша и Ника гнали гопоту к лесу. Вот она, сила женского убеждения! Гопники хоть и оскальзывались на камнях, но понуро шли вперёд, пока Сочинец что-то мирно обсуждал с Тузом.
Я принципиально не показывался, чтобы не злить своим видом лидера второй группировки. В том, что лидер он, а не Роман, уже никто в принципе не сомневался. Да Роман и сам ушёл в тень, стараясь не отсвечивать.
И ведь тоже умно поступил… Если что-то пойдёт не так – отвечать будет Туз, а хороший мальчик Рома скажет, что просто приказы выполнял. И вообще он – пострадавшая сторона. И пусть теперь гопники его страдания активно отрабатывают.
В общем, Рома нацелился на хорошую жизнь за чужой счёт, причём при любых вывертах судьбы. Как и Маша с Никой, которые явно какое-то влияние на гопников имели. Однако сами девушки в первые ряды не рвались, вступая в спор лишь тогда, когда это ни к чему их не обязывало. Группа поддержки, блин!.. Розовых помпонов в руках не хватает…
С другой стороны, возможно, и прав Сочинец – вдруг удастся миром разойтись. Или даже мирно сосуществовать. Он потом заходил с довольной мордой после переговоров с Тузом. Говорил, что всё хорошо прошло. Заодно притащил мне копчёностей, чтобы было чем червяка заморить.
Я попробовал…
Ну что могу сказать? Только согласиться с оценкой Саши: вкус был странным. Да, это без сомнения было мясо. Да, оно без сомнения было белковым. И если бы не странный привкус, мало чем отличалось бы от мяса земных животных.
Но привкус… Что-то такое было в местных животных, что заметно отличало их от нас. Однако это не помешало мне с аппетитом жевать необычную, слегка солёную копчёность. Правда, баллы за дегустацию достались не мне, а Саше. А баллы за достижение мирной договорённости между фракциями группы отошли Сочинцу.
Но я не слишком переживал по этому поводу. У меня и так баллов хватало, да ещё и за проведённое (почти мирно!) расследование СИПИН накинул тридцатник. Так что я был не в накладе.
А снег всё таял и таял – до вечера. Весёлые ручьи устремлялись прочь, журча между камней. Почти весь склон до леса превратился в сплошной поток. Только полянку с нашим костром вода обходила по вырытым канавкам.
Но я уже начинал волноваться за мясо! Температура-то была плюсовая: а вдруг тухнуть начнёт?
К вечеру у моей капсулы объявился Сочинец, озабоченный той же проблемой. И сходу предложил возобновить дежурства у костра и готовку мяса. На этот раз вечерний концерт назывался «Воробушки трудолюбиво разводят огонь» – и продолжался два часа.
Саша и Лиза, высунув от усердия языки, пытались добыть пламя из деревяшек. А зрители всё ждали и ждали чуда. И, наконец, чудо потянулось к темнеющему небу тонкой дымной струйкой. Затлел комочек мха, от порыва ветра появился язычок пламени…
