— Это подразделение… Это вот те клоуны, которых я сейчас видел?
— Нет, это не клоуны, а самое вооружённое и оснащённое силовое подразделение «Единороги» при минюсте, и оно уже лучшее для проведения специальных полицейского типа операций. Спросите, почему «Единороги»?
— Нет, — желчно отреагировал недовольный агент. — Спрошу, что за балаган Вы устроили?
— А такой вот балаган. Ваши коллеги оставили меня с голой жопой против боевиков Вьюрковского.
— Мы их разоружили.
— Хрен там плавал, оружия у них полно, вы не всё изъяли.
— Особенности сжатого ритма проведения операции. Не было времени копать глубже. Да это и не важно, Вы топните ногой, они и улетят.
— Они не голуби. Это каторжники.
— Я в курсе.
— Ну тогда Вы способны своим умом дойти до того, что в империю эти головорезы не побегут, там они в розыске. В Степь не побегут, потому что степняки их с дерьмом сожрут за преступления против Степи. Вот они и цепляются за Хомяковых, липовых претендентов на мой статус. И эту ситуацию создала конкретно ваша служба и это ни разу не похоже на поддержку при вступлении в наследство.
— Пожалуетесь на нас императору? — спокойно спросил агент, полагая, что это я так ссылаюсь на своё прошение на его имя.
— Нет, — немного успокоившись, ответил я. — Не стану. Вам высказал и всё на этом.
— Ну, неофициально я могу признать, что моё руководство не всё учло.
— Этих слов мне достаточно. Просто не мешайте мне разобраться с ними.
— Силами… Сколько их там? Шесть? Семь? Семи бойцов? Или будете нанимать ещё?
— Признаться, думал об этом. Нет, мы будем работать точечно.
— Магия?
— В этот раз мне самому противостоят четверо магов, и не таких как я, кабинетных, а боевых. И как Вы понимаете, Константин, это всё ещё моя проблема и никто мне с её решением не помогает.
— Ладно, — легко согласился он. — Но прослушка? Вы установили прослушивающее оборудование в местной узловой телефонной станции. Фактически Вы можете прослушивать любой телефон в пределах республики, включая мой.
— Руку даю на отсечение, Вы и так лишнего по телефону не болтали. А насчёт прослушки… Вы же не забыли, что я сотрудничаю с секретной службой?
— Я — нет. А вот Вы, мне кажется, забыли.
— Не забыл. Нанятые мной люди установили снимающее оборудование, станция прослушки и записи только на одну точку. Но это только начало.
— Можете прослушивать один номер?
— Да. С учётом неполноты и примитивности законодательства Кустового это даже не требует санкции суда.
— Мечта, а не законы.
— Так вот, я установлю доступ и вашей службе. И не только к этому оборудованию. Вы получите доступ к результатам работы отдела. То есть всё, что мы увидим, тем и поделимся со службой. И да, Вы можете выставить начальству в Москве этот факт, как собственное достижение.
Константин допил ром и задумчиво смотрел на дно стакана. Чувствовалось, что к алкоголю он равнодушен, а вот мне приходилось удерживаться от того, чтобы плеснуть себе ещё или вовсе уйти в штопор.
— То есть я могу считать, что наш человек Филинов не вышел из-под контроля?
— Можете. И активно решает сложившиеся проблемы перед тем, как приступить к следующей задаче, освоению каганата.
— В своих личных интересах, — вздохнул Константин.
— Всё ради государственных и императорских! Может копейка где отвалится, как же иначе?
Константин негодующе закряхтел.
* * *
Когда они ушли, я внезапно остался в огромном доме один. В какой-то момент дом шумный, потом внезапно тихий, как от переключения тумблера.
— Господин Танлу-Же, мистер посол.
— Господин посол! — вежливо отозвалась трубка.
Я набрал главу триад не потому, что обещал, что докладывал ему, просто потому, что как это часто бывает, людей вокруг много, а поговорить не с кем. Наверное, у меня неплохо бы получилось найти общий язык с отцом, ведь я здорово по меркам семьи выдвинулся вперёд, но он был слишком одержим тайфуном семейных интересов и проблем.
И как-то давно и без особенных причин сложилось, что поговорить я мог только со старым (к тому же с весьма мутным прошлым) бандитом, главой ОПГ, да ещё и представителем чужой культуры.
Но в сложившейся ситуации мог и говорил:
— Знаете, хотел сказать, что Джо принят в команду.
— Через дружелюбие и разговоры по душам?
— Вроде того. Теперь будет первый полицейский китаец. По чести, не совсем полицейский, а работник юстиции, но зато боец спецподразделения.
— Это радует. Мы со своей стороны готовы помогать «Единорогам». Завтра как договаривались, приедут подрядчики. У нас основная часть работ по БЦ закончена, переключились на Ваш родовой особняк, надо, чтобы Вы согласовали план работ. Ну и «Единорогам» поможем.
— А будете их тренировать? Ну, боевым искусствам.
— Обычно это мало кого впечатляет.
— Нет, они прям заинтересовались.
— Поможем, конечно. Аркад Ий, у меня практический вопрос. Скоро приедут пекинцы, Вы же сможете с ними встретится и поработать?
— Смогу и помогу, — предоставленный самому себе, я прошёлся по комнатам. Красивым это всё никак не назвать, либо у Вьюрковского не было вкуса, либо это счастье досталось ему по наследству, и он просто не стал ничего менять. — Они же своё обещание, точнее мою просьбу, выполнили, теперь дело за мной. Торговля, все дела. Но есть одна проблема.
— Какая? — немного насторожился Танлу-Же.
— Из Китая нет железной дороги.
— Ну…. Её никогда не было. Строят через Сибирь дорогу. А Вы хотите через Степь?
— Полагаю, что это невозможно. Расстояние, горы, неконтролируемые пространства Степи. С другой стороны, смог Кротовский пробурить какую-то аномалию в Африку.
— Аркад Ий, я Вас прошу, Вы на эту тему даже вслух даже не рассуждайте. Дайте нам переварить тот объём проблем, с которым пекинцы едут. Не дай Предок объёмов окажется в пятьдесят раз больше, нас этот вал сметёт, как ударная волна цунами.
— Гм. Хорошо, учту. Я думал, что ограничение транспортной способности — это плохо, а в таком ключе не думал.
— Приезжайте как закончите, буду рад выпить с Вами чая.
— Не обещаю, но попробую. Мне сейчас что-то успокаивающее надо.
— До свидания.
Пока бродил, обратил внимание, что все двери дубовые и прочные, ко всему прочему имели ещё и три степени магической защиты. Даже межкомнатные!
Постепенно я зашёл в сердце дома, коим оказалось к удивлению, не кухня, а тихая мирная библиотека.
Не знаю, насколько любил покойный это место, но он тут определённо бывал. Особенно в библиотеке.
Местные может и не заметили, а может никто не вчитывался, но тут стоял Артур Конан Дойль, собрание сочинений в 8 томах. В этом мире никакого писателя Дойла не было и в помине. Интересно, а как же Вьюрковский его надыбал? Как и некоторые другие штуки в его особняке, которые я пока не могу пощупать?
Магическое зрение показало мне среди книг аномалию. Может артефакт какой завалялся?
Тайника, как в классических фильмах, не было. Шкафы не отодвигались, не нажималась тайная книженция.
Задумчиво снял все книги со средней полки, а это были сборники по полевым и садовым растениям самых разных авторов, за ней была нейтральная, покрытая мелкой плиткой стена.
Стена как стена.
У меня зазвонил мобилет. Номер незнакомый.
Потрогал стену, пощупал, потолкал. Глухой звук, словно там пустота. Неровности стены позволили за неё зацепится. Внезапно от моего небольшого усилия стена поползла в сторону, оказавшись фальшпанелью, которая двигалась на хорошо смазанных шарнирах, открывающей нишу размером с большую книжную полку.
— Да, алло, — я принял вызов.
— Мы подумали, что стоит с Вами встретиться, поговорить, — голос из трубки был колючий, обволакивающий, неприятный.
— А «мы» — это, стесняюсь спросить, кто?
— Мы — это истинные наследники Вьюрковского, семейство Хомяковых. Да Вы не бойтесь, Аркадий Ефимович, мы Вас не обидим. Встретиться хотим, мирно пообщаться, провести переговоры. Давайте попробуем? А? Поляки выступят гарантом нашей безопасности.
