— Вот. Вот именно, хорошее слово, подходящее. Баланс. Так вот, если в ходе решения конфликта у Вас случится локальная война, прольётся кровь, трупы… Я понимаю, что трупы всенепременно будут, но если ситуация получит резонанс, то это может быть «казус белли», причина, чтобы нас просто присоединили. Просто придёт полк имперцев, поменяет флаги, и никто даже не пикнет.
— Вот здорово, ещё и стрелять нельзя. Я же понимаю, Фридрих, что при новых флагах пострадают как раз-таки неограниченные права Владетелей, одним из которых я и являюсь.
— Хорошо, Аркадий, что Вы чувствуете этот тонкий политический момент. Кнышский поляк, он не понимает. Но мы-то с Вами русские люди, мы за республику радеем!
— Да, Фридрих, согласен. Так что Вы думаете по поводу переговоров?
— Мне такой вариант нравится. Хотите, чтобы мой представитель был на переговорах?
— Вы знаете, хочу.
— Где переговоры, когда?
— Ресторан «Бобр», завтра в двенадцать. Надеюсь, поляки меня там не пристрелят.
— В Вас уже стреляли, Аркадий, это не помогло.
— Спасибо за поддержку.
* * *
Утро прошло в суете и подготовке.
В банкетный зал я зашёл ровно в двенадцать, за моим спинами маячили три китайца, они прикрывали меня на улице, пока «Единороги» были внутри. Был я в полном боевом настрое, включая амулет нейтрализации магии, на случай если подвергнусь воздействию таковой, скажем, чтобы фаерболом не шарахнули, демоны.
Надо понимать, что я, официально принявший наследство, был для Хомяковых как кость в горле.
— Добро пожаловать, Аркадий Ефимович, — со мной поздоровался крепкий сухощавый мужчина, которого сопровождала пухлая немолодая дама, а рядом с ними — строгий официант.
— Здравствуйте. Не имею чести Вас знать.
— Я Евдоким Иванович Хомяков, а это моя супруга Марина Назаровна.
— Ну, будем знакомы, — я дружелюбно улыбнулся, вполне отдавая себе отчёт, что не сказал дежурного «рад знакомству», потому что не был ему рад, так чего врать ради этикета?
— Могу ли я считать, что Вы уполномочены говорить от имени всех Хомяковых, в частности того мифического дяди, что претендует на мой домен, имущество, статус и титул?
— Определённо можете, раз я Вас позвал.
— Главное правило переговоров — это уровень переговорщиков. Вы патриарх?
Он засопел.
— Нет, не патриарх, но всё равно уполномочен.
Я огорчённо вздохнул, всем своим видом показывая, что мне, как патриарху и Владетелю, он, абстрактный родственник претендента и проходимца, определённо не ровня.
— Пройдёмте вот туда, в отдельный зал, специально арендованный, — Хомяков показал мне дверь, за которой было отдельное изолированное помещение с богато сервированным столом.
— Нет, спасибо, — дружелюбно ответил я и осмотрел зал.
— В смысле? — изумлённо взвизгнула женщина.
— В коромысле. Что не понятно? Я говорю «нет».
— Как Вы сме… — она открыла было рот и мне стало очевидно, что в жизни ей редко кто-то перечит и смеет возражать.
— Марина, подожди. Аркадий Ефимович, ну что за цирк, Вы же на встречу пришли со старшими.
Я посмотрел на официанта. Ему было одновременно неприятно тут находиться и скучно.
— Любезнейший, мы сядем за этот стол, — я ткнул пальцем в небольшой столик, где сейчас обедала молодая пара, которая, кстати, нас слышала, а парень, как мне кажется, даже знал, кто я.
Стол этот был посреди зала, но не открыт для входной двери, то есть нельзя было «шустро влететь» и, скажем, сделать из пистолета дырку в одном молодом графе.
А за соседним столом непринуждённо сидели и деловито-неторопливо потребляли суп пятеро моих единорогов, все как один в форме, в чёрных бронежилетах и с маркировкой. На них посматривали, если не сказать, пялились, но поскольку они были вместе, то и не стеснялись. Ещё два единорога в штатском сидели за столиком у входной двери и расслаблено попивали кофеёк, изображая посторонних, да и зашли они отдельно от основной группы. И это, не считая дюжины китайцев снаружи, которые, пока мы подходили, заметили четверых поляков в машине.
Так что мой кажущийся случайным и сумасбродным выбор столика таковым не был.
— К сожалению, тут уже сидят другие гости, — с извинениями улыбнулся мне официант.
— Попросите их от имени графа Филинова, — от моих слов женщина из клана Хомяковых пренебрежительно фыркнула, — Скажите, нижайше просит. Я оплачу их обед в качестве компенсации, а также прошу заказать им лучшего шампанского.
— Лучшее шампанское у нас стоит сорок восемь рублей, а отобедали они где-то на шестнадцать, — тоном практичным и совершенно не сомневающемся в моей платежеспособности сказал официант.
— И десерт им подайте шикарный, всё же граф просит. Просите пересесть за другой столик. Вот Вам двести рублей, сдачу оставите себе на чай.
Официант с достоинством принял от меня деньги и сразу же развил бурную деятельность, в результате которой пара, довольная внезапно свалившейся халявой, переместилась на столик у окна, а наш столик был протёрт и украшен цветами.
— Распорядитесь, чтобы наш обед сервировали сюда, — обратился я к официанту.
— Как угодно, — склонился в почтительном поклоне он и остался ожидать дополнительный заказ.
— Коньячка, за встречу? — шустрый Хомяков присел за стол, супруга его раздражённо перетаптывалась.
Я тоже присел. В ногах правды нет.
— Не пью. Мне — минералку в бутылке и стакан.
— Здоровье не очень? — с панибратской иронией спросил Хомяков.
— Есть некоторые проблемы, но рассчитываю Вас пережить.
— Не очень-то вежливо, — язвительно сказала женщина, которая всё же решилась присесть.
Пройдясь глазами по залу, я нашёл представителя Грифа, который крутился с ним во время собрания. Кивком поздоровался, потом нашёл и поляков. Их было, по меньшей мере, восемь человек.
Переплетение страстей и политических интересов.
— Что Вы сказали? — переспросил я Хомякову, она оскорблённо вспыхнула, но всё же промолчала.
— Давайте к делу, граждане Хомяковы.
— Вы же адвокат, человек переговоров, мягкости и уговариваний? — наставительно сказала мне Хомякова.
— Чего? То, как я веду переговоры, вам не понравится, а слова «уговариваний» вообще нет. Кстати, если всё пойдёт не так, как я хочу, то про переговоры узнаете на практике.
— Вот только не надо нам угрожать, — с апломбом оскалился Хомяков. — Мы многочисленный и хорошо вооружённый клан, Вы себе не представляете, на что способны. Стрелки, маги, охотники, оружейники.
— И никаких юристов и генералов, что характерно, — поддел его я. — Численность клана почти четыреста человек, по меньшей мере, тридцать из них по каторгам. Министр Хомяков был единственным высоким чином, отсюда большой интерес к Кустовому. Только вы не учли, что он вас даже в таком статусе не прокормит.
— Ничего, мы умеем распределять ресурсы, вот и сейчас готовы предложить Вам в качестве отступного, чтобы Вы ушли, отказались…
— Ну, давайте, жгите.
Хомяков заёрзал на стуле.
— Мы готовы предложить вам один миллион рублей.
— Мне миллион, вам остальное?
— Да! — просиял Хомяков и дал отмашку официанту, чтобы тот налил ему коньяка.
Мне подали уже открытую бутылку минералки, да и сделал это не тот же официант.
— Запечатанную, пожалуйста, — я вернул бутылку.
На стол стали одну за другой ставить дорогие нарезки и закуски. Майор поймал мой взгляд и показал, мол, не взумайте пробовать, оно может быть отравлено, причём, даже если Хомяковы жрут — это не показатель, есть такие яды, от которых можно принять противоядие.
— Миллион у меня уже есть, даже больше, — неспешно пробормотал я так, чтобы мой оппонент меня услышал.
Тётка в очередной раз фыркнула.
— У нас, Марина, как там Вас по отчеству, очень неплохие врачи в госпитале. Вам по всему видать, надо нос подлечить. Что-то хроническое.
Тётка побагровела и задышала часто-часто.
— Мы Вам и предлагаем, Аркадий, оставить себе миллион и выйти из игры, а дальше мы сами, а не то…
