Вздохнул, закашлял, отплёвываясь слизью. Вокруг было темно, душно, пахло сыростью и какой-то гнилью.
— Эй! Помогите! — крикнул он.
Недалеко послышались рычание и собачий лай. Семён стряхнул пену с глаз, проморгался. Где-то далеко наверху, над кронами деревьев виднелись четыре широкие полоски огней, идущих слева направо. Слева и справа виднелись массивные корни деревьев, стоящих на воде. Прохладой и сыростью тянуло сзади, там же слышалось журчание ручья, а впереди между деревьями виднелся просвет. Лай доносился именно оттуда. Семён ещё раз крикнул:
— Эй, судрь! Кто-нибудь есть⁈
Собака снова залилась истошным лаем. Не то, чтобы Семён опасался собак, тем более, судя по голосу, на волкодава она не походила. При этом на вид она не показывалась — боялась, что ли? Семён подумал, что начать путешествие с того, чтобы быть покусанным — не самая хорошая идея и решил немного подождать. Кожу на свежем воздухе быстро зажгло, вспомнилось про волшебные салфетки из бункера, и Семён решил действовать.
Ещё он вспомнил про вчерашний день, про сухпайки, повозил руками внизу и вытянул две коробки наружу. Выкинул их на берег. Потом перевалился через край, дотянулся до ближайшего древесного корня, торчащего из воды, и вылез из гриба. Дерево стало раскачиваться, сверху послышалось испуганное птичье щебетанье. Собака снова гавкнула. Семён стряхнул жижу, перепрыгнул с корней на берег и наконец-то увидел собаку. Стройная, рыжая, покрупнее болонки, но поменьше овчарки. Она была привязана грязной верёвкой к одиноко-стоящему деревцу в метрах пяти от гриба. Семён сообразил: скорее всего, это та самая, про которую писал местный схимник. И, скорее всего, привязали её, чтобы она оповещала о прибытии. Значит, бункер должен находиться где-то рядом, решил Семён.
Никакой привычной электроники кроме карты-пропуска у Семёна с собой не было, и он вдруг почувствовал себя голым. Собака снова зарычала и стала кидаться на него, насколько позволяла привязь. Он обошёл её кругом и вгляделся в ночной полусумрак.
Купол здесь был скрыт облачностью, Семён прикинул его высоту, сравнив с тавдинской, и присвистнул. Километра три-четыре, не меньше. С неба подсвечивали ночью потолочные прожектора, десятком дуг и полосок шедшие с востока на запад. Дальше под уходящими за горизонт рядами подсветки виднелись горящие огни многоярусных улиц, а чуть левее — огромные холмы, тянущиеся далеко налево и закрывающие обзор. Семён не сразу понял, что холмы — не что иное, как гигантская всепланетарная свалка. Взглянул под ноги — внизу валялись обёртки, пакетики чая и куски картона.
Сорок метров, вспомнил Семён. Прошагал сорок метров в сторону свалки, оставалось всего метров пять, походил в темноте и свернул. Запах гниения и нечистот был просто ужасный, и никаких признаков бункера не обнаруживалось. Тогда он вернулся к собаке, которая меж тем утихла. Снова обошёл кругом и пошёл вдоль опушки мангровых зарослей. Под ногами было сыро, то тут, то там виднелись горки, оставшиеся от вырубленных мангровых деревьев, засыпанные не то песком, не то спрессованным мусором. Один из пригорков показался Семёну неестественно-ярким, и тени от деревьев преломлялись как-то странно. Он подошёл к границе теней. Пошарил рукой и наткнулся на что-то твёрдое. Достал карточку и продолжил, ощупывая рукой, двигаться по периметру. Внимание привлёк лучик света, падающий с полуметровой высоты на песок. Семён достал карточку и поднёс к лучику.
Голографическая оболочка исчезла, и показался выступающий из-под земли остов бункера. На вид он показался Семёну меньше, чем тот, тавдинский — всего два с половиной на три метра. Открылся люк, похожий на предыдущий, но поменьше. Внутри была шлюзовая камера-прихожая размерами метр на метр со стеклянной перегородкой, за которой виднелась крохотная гостиная, совмещённая с кухней. Семён спустился вниз, включилось освещение.
Дверь в кухню не открылась, а люк сверху, наоборот, закрылся, втянув лестницу в невидимый паз.
— Эй! Я, судрь, пришёл, — стукнул Семён кулаком по двери. — Есть кто-нибудь?
— Производится сканирование, — сообщил приятный женский голос. — Положите руки на стекло на ширине плеч и расслабьтесь.
Семён послушался, положил сухпаёк на пол, прислонился. Свет выключился, струи пара и воды прошлись по комбинезону, очистив его от грязи и слизи. Похоже, шлюзовая камера выполняла также роль душевой кабины, как часто делают в челноках-одиночках с возможностью погружений. Процесс походил на массаж и показался приятным.
На стекло перед лицом проецировалась голограмма со схемой строения растения плотоядника и гриба-кротовика, какие-то слайды с фотографиями, через журчание слышалась лёгкая расслабляющая музыка. Семён вдруг почувствовал, что вчерашние ушибы совсем не болят и сначала решил, что это от массажа. Догадаться сразу, что его сознание находится в свежеизготовленном теле, и гриб при перемещении вылечил от пары болячек, он не смог.
— Давай же, робоженщина, ага! — довольно проговорил Семён, но вдруг в ягодичную мышцу прямо через комбез впилась игла шприца.
Техник дёрнулся, но сопротивляться не стал.
— Производится введение антидота, — сообщил женский голос.
После инъекции процесс дезинфекции вскоре прекратился, фен высушил комбинезон, и Семёна впустили внутрь.
— Объясните цели миссии или предъявите письменное сообщение, — потребовал женский голос.
Голос был хоть и с приятным тембром, но настолько настойчиво-холодный, что Семён ощутил себя словно на экзамене.
— Э-э, миссии, да, ну, отлично. Ну, я должен отсыкать местного, ну, этого, судрь, дяденьку-инспектора.
Залез в карман — он ещё раньше заметил, что рядом с карточкой лежала бумажка с каким-то странным мелким штрих-кодом. Поднёс к камерам.
— Понятия не имею, что тут.
— Информация сохранена. Положите носитель в утилизатор.
Крышка утилизатора подсветилась голографическим огоньком. Семён бросил бумажку.
— Он тут?
— Вы спрашиваете — тут ли инспектор? Ответ отрицательный. Произвести звонок?
— Звонок? А так можно? У вас же, это самое, секретность?
— Секретность. Минимальное время взлома алгоритма шифрования, исходя из совокупной мощности ближайших суперкомпьютеров — двести восемьдесят среднесуток. Ключ меняется каждые два часа. Произвести настройки шифрования районной Инспектор-нэт?
— Нэт… Нэт! Звони давай.
Некоторое время в воздухе крутилась голограмма со значком вызова, потом послышался голос:
— Вызываемый инспектор недоступен. Расположение не установлено.
— А-а, ну, вот. Припоминаю, я должен найти его. Потом ещё собрать информацию об этой, судрь, обстановке. Что там в трюмах происходит. Камеры там, всякое такое…
— Ключевые слова «найти инспектора», «собрать информацию», «камеры», «события в трюмах» внесены в перечень задания. Можете приступать к отдыху.
Кресло здесь было простым, выдвигающимся. В воздухе витали запахи спирта, сырости и чего-то другого, неприятного. Уставший Семён довольно плюхнулся за стол. Щипало кожу — но теперь уже не так сильно, возможно, организм привык, возможно, помог антидот. Ещё снова почувствовался голод, словно и не было завтрака. Семён вспомнил, что кухня может быть оборудована голосовым интерфейсом, и попросил:
— Завари чай.
— Функция автоматической заварки чая отсутствует. Обратитесь в техническую службу.
— Ну, судрь, покажи тогда чай и чайные приборы.
— Чай и чайные приборы?
— Да, неприменно.
Щёлкнул и выдвинулся ящик в тесном гарнитуре. Семён сунулся внутрь и обнаружил стеклянный заварочный чайник с треснутым горлышком, краник для кипятка и три заварочных пакетика чая «Байховый Казанский». Семён выругался, налил кипятка, кинул пакет и спросил:
— Поесть бы ещё.
— Запасы провизии близки к нулю. Прочитать или показать все предупреждения?
— Ах ты, попрешник! Точно же. Давай, выкладывай же. Вслух читай.
— Провизии — консервы рыбные две штуки, целостность упаковки одной штуки нарушена, сухпаёк — одна штука, целостность упаковки нарушена. Водяной фильтр — остаточные двенадцать процентов, рекомендуется замена, обратитесь в техническую службу. Рекомендуется перемещение станции либо замена канализационной системы. Универсальных аптечек — две штуки. Энергобатареи независимых и резервных источников повреждены. Системы воздухообмена…
