— Тебе — помогу. Ты хорош-ший.
* * *
В усадьбу мы прибыли, когда уже смеркалось. Путь от Поречья не близкий, а переносить Марфу Знаком я не рискнул. Понятия не имел, как сработает охотничий Знак на твари, пусть даже в текущем виде она не тварь. Потому и поехал в карете.
Ворота нам открыл Захар. Видимо, давно дожидался.
Я выпрыгнул из кареты первым. А для Марфы такой способ передвижения был непривычен. Выходя, она наступила себе на платье и чуть не упала. Хорошо, что я страховал — протянул руку. Впрочем, Марфа не упала бы и без меня. С другой стороны к ней подскочил Захар.
Когда Марфа, разобравшись с пышными юбками, выпрямилась, Захар только и сказал:
— О…
А Марфа устремила на Захара взгляд бездонных русалочьих глаз.
— Охотник… — это слово она даже не произнесла, я прочитал по губам.
Захар и Марфа застыли посреди двора, глядя друг на друга.
— Что тут у вас? — с крыльца сбежала Земляна. И тоже уставилась на Марфу. А через секунду выхватила меч. — Русалка⁈
— Спокойно! — я бросился к Земляне, схватил её за руки. — Это наша русалка! Перевербованная, не психуй.
Земляна тяжело дышала. На Марфу смотрела с неприкрытой ненавистью. Если бы я не держал, голова последней уже бы отлетела к сараю.
Это ж надо так тварей ненавидеть, господи ты боже мой! Когда-нибудь всё же выберу время, расспрошу Земляну, что там за психологическая травма. Человека, который прикрывает тебе спину, надо знать так хорошо, как только можешь.
— Знакомьтесь, друзья. Это Марфа. Она была русалкой, но пока человек. И очень хочет навсегда вернуться к людям. Поэтому согласилась нам помочь. Сейчас Марфа отправится на мельницу. Мельник любит русалок, у Марфы есть легенда. Надеюсь, встреча пройдёт на высшем уровне… Ты всё помнишь? — я повернулся к Марфе.
Она не ответила. Смотрела на Захара. Который меня, кажется, тоже не услышал.
— Алё! — я потрепал Марфу за рукав. — Я спрашиваю, ты всё помнишь? Что будешь мельнику говорить?
Очнулась. Заметила меня.
— Вс-сё.
— И что у мельника спросить надо, помнишь?
— Помню.
— Молодец. Если вдруг поймёшь, что он тебя раскусил, ори во всю глотку и беги оттуда. Мы рядом, поможем. Будь ты человеком, я бы тебе Доспех выдал. А на твари он не сработает. Хотя, будь ты человеком, я бы тебя и на разведку не отправлял… Короче. Беги со всех ног и ори громче. Поняла?
— Поняла.
— Отлично. Речка — там, — я показал направление.
Марфа без лишних слов развернулась и пошла.
Я поправил меч за плечами. Отдышавшаяся Земляна, которая на Марфу смотрела всё ещё недоверчиво, повторила мой жест. А Захар меня, судя по всему, опять не услышал. Он продолжал таращиться на Марфу.
— Ты идёшь? — я встряхнул Захара за плечо. — Или тут остаёшься?
— Иду! — встрепенулся он. — А куда?
— У-у-у. Тяжёлый случай…
Дойдя до речки, мы втроём притаились за мороком у облюбованного дерева. Мельница отсюда просматривалась, как на ладони. В свете растущего месяца было отлично видно, как к деревянному строению подошла девушка и постучала в дверь.
— Кто? — откликнулись из-за двери.
Голоса, в царящей вокруг мёртвой тишине, тоже были слышны отлично.
— С-свои, — со знакомым пришёптыванием отозвалась Марфа.
Больше мельник ничего не сказал. Дверь, тихонько скрипнув, отворилась.
— Вошла, — шёпотом сказал я.
— Угу, вошла, — буркнула Земляна, сложив руки на груди. — Сейчас сдаст нас. И вылезет из реки толпа русалок, нас убивать.
— Так это же хорошо.
— Что хорошего⁈
— Ну, кости, родии.
— Ну, да… Где ты эту тварь вообще нашёл?
Я хмыкнул. Ну да, тебе только скажи, где. Я ж ещё и поэтому Знаков не задействовал — чтобы вычислить нельзя было. И кучера строго-настрого проинструктировал молчать. А то с Земляны станется засаду возле имения Головиных устроить. Как по мне — рано, до следующего года Марфу вполне можно оставить в покое.
— Где нашёл, там больше нету. Чего тут вообще было, пока я странствовал? Эй, Захар? А ну, всплыть по рубку! Докладывай обстановку.
— А?.. Я?.. Чего? Да, так-то, ничего особенного не было. Мужики канаву рыли опять. С самого начала. Ефим на них матерился для острастки. Ну, я приглядывал — честно рыли, не отлынивали. Маруся стирать хотела пойти — тётка Наталья её не пустила, Груню послала. А Маруська с дитём еёным нянчилась. Ещё Данила ворону камнем убил.
— Нахрена?
— Пугнуть хотел. Та села на забор и — кар, кар. Достала всех, ребёнка разбудила. Вот он камнем запустил — и попал. Сам обалдел.
Охренеть, сколько важных новостей. Хоть вовсе из дома не уезжай.
— Что-то долго она там, — буркнула Земляна, не сводя глаз с мельницы. В окнах горел свет, но никаких звуков до нас не долетало.
— Для своей миссии — вообще не долго.
— А что у неё за миссия-то?
— Да, что за миссия? — насторожился и Захар.
— Ну, а зачем, по-вашему, русалки к мельнику ходят? — усмехнулся я.
Захар вскочил. Откуда только скорость взялась, никогда его таким не видел. Едва успели вдвоём с Земляной поймать и усадить обратно.
— Сиди, дурак, спокойно, — прошипел я. — И её погубишь, и нам всю охоту кончишь.
— Да ты с ума сошёл, Владимир! — пыхтел, вырываясь, Захар. — Как же можно, девицу на такое дело отправлять!
Я не стал уточнять, что Марфа уже немного не девица. И что за время службы в русалках точно целомудрием не баловалась — не заведено у них такое. Не захотел ранить чувства друга.
Зато Земляна по этому поводу вообще не заморачивалась. Влепив Захару крепкий подзатыльник, она сказала:
— Ты кого пожалел, а? Русалку пожалел? Да ты знаешь, скольких она людей на дно утянула⁈ В кои-то веки хоть одна тварь собралась доброму делу послужить — надо же, сыскался защитничек!
В её голосе звучала такая неудержимая ярость, что Захар притух. Может, и сам смекнул, что немного берега попутал.
— Она тебе не сестра и не жена, — добавил я. — И даже, по сути, не человек. Да, красотка. Ну, работа у неё такая — красоткой быть. Не помнишь, что они в Холмах исполняли, когда нас на испытание послали?
— Да помню…
— Вот и успокойся. Жди.
Ждать пришлось недолго. Вскоре скрипнула дверь, и едва различимая в потёмках фигура заскользила к нам. Возле самого морока она остановилась и озадаченно прошептала:
— Охотник? Ты где?..
Маскировка работала изумительно. Я её снял.
— Вот он я. Садись.
Марфа опасливо посмотрела на Земляну, зажёгшую Светляка.
— Садись, не убью, — буркнула та. — Друг мой за тебя просит.
Марфа опустилась на самый край одеяла и принялась докладывать:
— Колдовс-с-ство это. Мельник рус-с-салкам разболтал, что ты тут какие-то трубы в реку пихать с-с-собрался. Рус-с-салки вс-с-сполошились, водянику рассказали. А тот мельника наус-с-ськал, чтобы он берег заколдовал. Никогда ты тут с-с-свою канаву не пророеш-ш-шь. Каждый оаз её сызнова затягивать будет.
Огонёк по-прежнему горел, морок я на всякий пожарный вернул. И теперь имел удовольствие наблюдать, как Захар и Марфа таращатся друг на друга, то и дело отводя взгляды. Чтобы не спалиться, видимо. Эк их быстро разобрало-то! Но, судя по тому, что Марфа остаётся русалкой, влюблённость, даже взаимная — это ещё не любовь. Хотя, может, поверье — хрень собачья. Тоже вполне себе может такое быть.
— Ну и как снять это колдовство? — спросила Земляна.
— Прос-с-сто. Меш-ш-шок вытащить из-под колеса — и вс-с-сё.
— Какой ещё мешок? — не понял я.
— Меш-ш-шок. В нём — кос-с-сти от чёрного петуха, наговорённые. Из-за них-то канава и закапываетс-с-ся.
Все помолчали, осмысливая услышанное. Ну, кроме Захара — он осмысливал что-то своё.
— Видишь? — толкнул я Земляну. — «Голову мельнику отрубим!» Вот и отрубили бы. А я бы так и сидел без душа до конца своих дней.
— А с мельником-то что? — проворчала Земляна. Признавать неправоту она не умела просто патологически. Предпочитала съехать с темы. — Как он тебя отпустил?
