Сказано — сделано, и я полез в библиотеку поискать новых щупалец. За этим занятием и застал меня Гелий.
— Экое у вас разноарбузие. Куда вы его еще размножаете? У вас на руках три пристойных варианта. Зачем вам еще?
Я сбивчиво объяснил свою логику.
— Хм. Мне нравится, что вы понимаете, насколько красивые вещи выигрывают у некрасивых, и что пытаетесь поставить себя на место Антона. Оба подхода имеют право на жизнь. Но есть проблема. На вашем планшете можно одновременно выращивать до трех программ среднего размера. А вам нужно уже четыре слота, причем не удивлюсь, если до конца дня вы обнаружите, что оболочку щупалец можно уплотнять разными способами.
— Правда? — заинтересовался я.
— Вот дойдете до первых лекций, начнете думать головой, там и решения подтянутся, — засмеялся Гелий.
— А чем я сейчас думаю? — немного обиделся я.
— По-моему, руками.
Я вздохнул, пообещал исправиться и спросил?
— А ведь у нас есть станция? Модификационная? Где можно больше вариантов разместить?
— Наточили зубы, да? Подумаем об этом. До среды она все равно занята. А если ваш третий вариант так хорош, как мне кажется, то его можно снять с выращивания и отправить на финализацию, и у вас освободится слот. Но держите себя в руках, нельзя проходить все повороты опытным путем. Кстати, вы заметили, что ваш третий вариант проигнорировал вашу команду на остановку роста и доделал себя сам?
— Да! И я хотел спросить, как это вышло.
— А это и есть то самое внутреннее взаимодействие элементов. Вы подтолкнули развитие в правильном направлении, и программная структура сама нашла баланс. Это идеальное развитие событий, к нему нужно стремиться. Окончательный вердикт я вынесу после сегодняшних тестов. Но вы правы в своих опасениях насчет реакции Антона. Он мне полгода доказывал, что центральная опора разрушит всю его задумку, а вы ровно это и учинили. И поэтому хорошо, что есть запасные версии, пусть пока растут. Как вам удалось уменьшить слипание щупалец у первой версии?
— Честно говоря, не знаю, — пожал плечами я. — Я просто на них смотрел и думал, что слипаться им не надо.
— То есть и управлением пользуетесь интуитивно…
Гелий вздохнул и поднялся.
— Ладно, вы все равно небезнадежны. Пойдемте посмотрим, как умеет трудиться ваша столовая медуза.
Столовая! Ха! Ну да, теперь этот вариант был гораздо меньше похож на медузу, и гораздо больше на круглый банкетный стол с развевающейся скатертью. Я перегрузил ее в очередь на тестирование, и вернулся к первым двум вариантам.
* * *
На расширенном заседании министерств четырех столиц желало присутствовать гораздо больше людей, чем было приготовлено мест. Несмотря на то, что ни один министр не присутствовал, их заместителей и советников было достаточно, чтобы устроить небольшую свалку. И это не считая помощников, методистов, вестников прогресса и представителей университетов. Но в конце концов допустили только заместителей, а проректор Старого университета, Бином, проник на правах бывшего советника. Ему очень хотелось показать язык той самой вестнице прогресса, которая принесла им в начале месяца такие плохие новости, а сейчас осталась за бортом, но он сдержался.
Разговор снова начался на повышенных тонах. Западное министерство надувало щеки и пыталось изобразить хорошую мину про плохой игре. Никого обмануть, разумеется, оно этими телодвижениями не могло, но пока все сдерживались и любезно кивали.
— Мы сознательно приняли решение о разделении ответственности за будущую калибровку законодательства, которая начнет проводиться, как только мы получим первые результаты о совместном обучении людей и андроидов. Подчеркну, что их текущее взаимодействие, преуменьшать значимость которого мы не собираемся, не дает возможности оценить перспективы естественного развития. Мы сочли, что не вправе узурпировать будущее знание, поэтому намерены дать возможность и другим регионам поучаствовать в этой программе, — разливался соловьем замминистра Западного министерства.
— Минутку! — подал голос замминистра Восточного министерства, Джиро. — У меня было ощущение, что вы полностью выходите из программы совместного обучения. Это не так?
— Никоим образом. Мы оставляем руку на пульсе процесса.
— А пульс-то у кого будет биться? — не выдержал Бином.
— Пульс у нас общий. Человечество давно является единым телом, в общем порыве двигающемся к абсолютному процветанию.
— Больше похоже на ночевку в рёкане… — пробормотал замминистра.
— Это где все гости спят в одной комнате и поворачиваются по команде? — усмехнулся Бином.
Джиро моргнул.
Западники с упреком посмотрели на этих двоих, Бином только ухмыльнулся. Он предполагал, что поскольку их университет принимает основной удар новой программы на себя, ему никто не посмеет ему даже замечание сделать. Он оказался прав, и западники продолжили разливаться соловьями.
— Мы передадим все наши наработки и будем рассчитывать на ваше сотрудничество с моментальным обменом результатами…
Тут Бином уже не выдержал.
— Вы называете обменом результатами передачу информации от нашего университета вашему министерству, верно?
— Нет-нет, именно обмен.
— Тогда когда можно получить ваши результаты? Чтобы мы могли запустить проект уже с опорой на имеющуюся базу?
— Всё уже у вас.
— Вы имеете в виду те три слайда с обоснованием вашего видения, где люди вместе с андроидами бегут в закат?
— В рассвет. И там не просто три слайда. Там концентрированный опыт наших исследователей, который позволит вам в кратчайшие сроки сформировать программы успешного взаимодействия. Мы просто не сочли возможным перегружать вас непроверенными сведениями или смелыми гипотезами, в которых у нас, между прочим, нет недостатка. Только абсолютно необходимое. Вместе с тем мы рассчитываем, что ваши результаты позволят понять, как перевести мировое законодательство на алгоритмический тип, чтобы интегрировать новых акторов и учесть происходящие изменения. Более того, мы рассчитываем на гораздо более широкое вовлечение андроидов в жизнь университетов!
— Полагаю, вы не будете разочарованы, если мы поступим с нашими результатами таким же образом? Три слайда с картинкой. В качестве жеста доброй воли — четыре.
— Мне кажется, вы перегибаете палку. У вас будет гораздо больше возможностей, чем было у нас. И потом — разве не прекрасно быть впереди всех и дать возможность остальным следовать вашему примеру. Только наша тяжелейшая ситуация с тихоокеанским регионом заставила нас отказаться от этой потрясающей возможности.
— Под тихоокеанским регионом вы имеете в виду расширение исследовательских программ в Антарктиде? Где вы вторглись на нашу территорию? — возмутился представитель Юга.
— Ну зачем так ставить этот вопрос? Ведь давно приняты решения о совместном развитии! Кто может, тот и делает, ведь так звучит основной принцип? Мы уступаем первенство в адаптации андроидов Северу, и не скрываем этого. Мы отказываемся от бюджетов и ведущей роли, и, заверяю вас, для нас это очень болезненное решение.
— А нам вы что уступаете?
— А вам мы экономим время и средства. Вы все равно ни там, ни там ничего не делаете. Хоть ресурсы сбережете.
Атмосфера накалялась. Север и Восток скучали, их вопросы были уже решены, Бином только рассчитывал присмотреть за тем, чтобы обещанные фонды не усохли по дороге, а вот Юг жестко схватился с Западом за Антарктиду. Все участвующие понимали, что Запад отчаянно пытается закрепиться там не просто так, но помогать им в любом случае никто не собирался.
Игра в перетягивание бюрократического каната ничем не напоминала обещанное человечеству то переживание единения, в котором растворяется обыденное и возникает звенящая гармония. Звенели только воображаемые талеры, в которых измерялись перспективы. Закончилось заседание только тогда, когда Юг смог отгрызть себе 20%-ю квоту внутри западных антарктических программ, и, судя по кислым лицам западников, это было больше, чем они планировали уступить.
