Режим бога. Восход Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей

Спасает ситуацию Клаймич. "Искренняя" радость от приезда высоких гостей, знакомство с коллективом, демонстрация студии. "Стена славы", где уже висят наши итальянские фотографии, производит впечатление. Пожимая руки сотрудникам и поздравляя с победой в Сан-Ремо, Щелоков постепенно расслабляется и, попав в переговорную, выглядит уже не столь грозно. Галстук ослаблен, морщины на лбу разгладились. "Тяжи" заносят дополнительные стулья, рассаживаемся. Начинает, тем не менее, министр сердито:

- Савченко в больнице. Закрытая черепно-мозговая травма, тяжелое сотрясение мозга.

Клаймич удивленно смотрит на меня. Я ему рассказывал о воскресном бое, но без подробностей. Павлов и Киселев хмурятся, разглядывают потолок

- Мне, конечно, очень жалко Виктора... - выхожу из ступора я. - Но это бокс...

- А страну тебе не жалко?? - взрывается Щелоков. - Сборной через три дня лететь в США. По несколько боев с американцами в каждом весе! В трех городах! И кого теперь посылать вместо Савченко?!

- Такие матчи по боксу, СССР - США, у нас с 69-го года проходят, - пояснил в ответ на мой ошарашенный взгляд Павлов. - Договорились с американцами, утрясли регламент... В этом году первый матч в Лас-Вегасе. Двадцать восьмого января. Второй в городе Лафайетт, штат Луизиана. Последний, заключительный, в городе Трой, штат Нью-Йорк - третьего февраля.

Мы с Клаймичем переглянулись. Нью-Йорк! "Мы - мир"! Григорий Давыдович понимает меня с одного взгляда.

- В весе 71-75 килограмм Савченко уверенно побеждал американцев. - Вновь подключается председатель Госкомспорта. - Трансляция по телевидению, репортажи в газетах, пропагандистский эффект... Советский спорт - самый лучший.

- Из 11 человек сборной - тяжело вздохнул Киселев. - Я твердо уверен в пятерых-шестерых. С Савченко было семеро. Рыбаков, Львов, Тимофеев... Еще пара молодых. Но без Савченко... Можем проиграть в финальном зачете. Позор на всю страну. Не нужно было устраивать этот спарринг!

Тренер сборной зло смотрит на Павлова. Тот на министра.

- Короче. - Щелоков категоричен. - Ты, Витька, напортачил - тебе и исправлять. Полетишь в Штаты, вместо Савченко, спасать престиж Родины. Товарищи меня поддержали, другого выхода нет.

- А как же возраст, виза, выездная комиссия?! - я удивленно развожу руками, играя на публику.

- Мы все берем на себя, - успокаивающе кивает Щелоков. - Сегодня сам позвоню послу. Хорошо покажешь себя с американцами - поедешь с Алексеем Ивановичем, - министр кладет руку на плечо расстроенного Киселева. - На чемпионат Европы. А там и до Олимпиады недалеко.

- Хорошо. Но я еду с Лехой и Ретлуевым. - Иду ва-банк. - Они меня "вырастили" как спортсмена - им и принимать "зачет". И это... С ними, я никогда не проигрываю!

- Какой еще Леха? - взвивается Павлов. - Программа поездки утверждена, билеты куплены... Я еще понимаю -- Ретлуев, чемпион Союза...

- И это еще не все - я смотрю прямо в глаза Щелокова. - Николай Анисимович, мы обсуждали запись песни "Мы - мир" с вами и Леонидом Ильичом. А также широкое международное движение помощи голодающим Африки. Если я все равно лечу в США, разрешите заехать в Нью-Йорк и записать песню на студии "Атлантик Рекордс"?

Клаймич согласно кивает, а Киселев и Павлов с удивлением и интересом смотрят на меня.

- Записываться один будешь? - хмыкает Щелоков.

- А вы отпустите в США девушек и Григория Давыдовича?

Наш директор сейчас наверняка возносит внутри себя молитвы еврейскому богу Яхве.

- Этот вопрос... - задумчиво произносит министр, - надо наверху "провентилировать". Дело важное, политическое... Может, и выгорит.

Сидим молча, ждем, пока Щелоков обдумает идею. Клаймич опять включает свое обаяние и предлагает продегустировать итальянское вино, несколько ящиков которого ушлый директор вывез благодаря нашим "рабочим сцены". Мужчины сначала сомневаются (рано), но потом сдаются. Григорий Давыдович быстро и умело открывает бутылку "Амароне". Это красное вино из "Венето", которое производят из заизюмленного винограда. Проще говоря, "Амароне" можно назвать вином из изюма. Столь мощная концентрация дает вину крайне насыщенный аромат и густой вкус. Павлов с Киселевым мало что понимают - тренер даже шутит насчет водки (а не поднять ли градус), а вот Щелоков дегустирует как настоящий ценитель. Что такое бутылка вина на четверых мужчин? Четверть часа, два бокала на каждого. Я сижу, скучаю, обмозговываю внезапную поездку в США. Надо обязательно посмотреть в Айфоне соперников. Прикинуть стратегию боя. А также связаться с Майклом Гором из "Атлантик Рекордс" и Эндрю Вэбером из "СиБиЭс Рекордс". Министр замечает мое "подвешенное" состояние. И пока Клаймич открывает вторую бутылку (хорошо пошло!) - Щелоков предлагает мне прогуляться.

На улице - оттепель. Морозы спали, веселая капель выбивает веселый ритм в водостоках. Я вдыхаю запах города. Нет, до весны еще далеко. Суровая зима 1979-го года не скоро сдаст свои позиции. Прогуливаемся с министром вдоль по Селезневской. Доходим до метро "Новослободская" и поворачиваем обратно. Идем мимо бань к Суворовской площади. Сзади тихо едет "Чайка" министра. Щелоков молчит, о чем-то раздумывая. Я тоже не тороплю события. Слишком уж ускорился их ход. Возникает такое ощущение, что плыву на утлой лодочке по бурной горной речке. Подводные камни, пороги... Того и гляди разобьешься.

- Нашли - прерывает молчание министр. - Тайники, закладки, шифроблокноты, все, о чем написано в письме - все нашли.

- Искал Веверс? - интересуюсь я для проформы

- Он. С моими людьми. На этих выходных. Аккуратно сломали машину Калугина и, пока он отгонял ее на СТО... Все отсняли на камеру, запротоколировали, сняли отпечатки пальцев. Юра уже продемонстрировал материал Леониду Ильичу и Пельше. Для них это, конечно, удар. На послезавтра назначено внеочередное заседание Политбюро. Впервые генерал КГБ оказывается предателем. Да еще и выясняется это в обход комитета. Скандал!

Щелоков довольно потирает руки.

- А для чего вы мне это все рассказываете?

- Андропову конец, - министр останавливается и поворачивается ко мне. - Но напоследок может выкинуть что-нибудь... эдакое. Очень хорошо, что ты уезжаешь в США. Боксируй, записывай песни, ближайшие недели в Москве будет опасно. Только постарайся в Штатах ни во что не влипнуть. А пока не уехал... Я прикрепил к тебе "Шторм".

- Это что еще за зверь?

- Спецгруппа особого подразделения МВД. Создана моим секретным приказом. - Щелоков покрутил головой, но вокруг никого не было. - Очень тренированные товарищи, все служили в спецвойсках. Готовились к Олимпиаде, но вот видишь, раньше пригодились.

- В первую очередь надо защитить Альдону и ее отца!

- Это само собой. Просто если заметишь, что за тобой следят - это мои люди осуществляют контрнаблюдение.

- Вчерашний серый "жигуль" ...

- Да, это они. В случае чего, сразу звони мне или Юре. Телефоны ты знаешь.

Кивнув на прощание, Щелоков грузится в "Чайку" и уезжает. А я один остаюсь на пустынной улице. И где вся эта охрана, контрнаблюдение? Меня начинает разбирать нервный смех.

---

Следующие два дня проходят в каком-то цейтноте. Я понимаю, что в четверг уже лечу в Штаты, это значит, мне нужен мастер-диск с песнями на итальянском и английском языках. А к нему - фотографии группы вместе с пленкой. Девушки моментально отправляются мной к парикмахерам, Львова приводит в порядок наши костюмы, Клаймич бронирует фотоателье и попутно решает тысячу разных проблем. Мы же с музыкантами по нескольку раз записываем песни. Пробуем разные тональности, шлифуем вместе с Татьяной Геннадьевной исполнение.

Попутно Леха бегает с Ретлуевым, которого Щелоков своим приказом вызвал в Москву ("партия сказала надо"), помогает оформлять паспорт и выездные документы. Если бы не помощь всесильного министра, не только Ретлуев, но и мы с "мамонтом" никуда бы не поехали. Так, всего лишь один звонок в посольство США и Билл Прауд - тот самый атташе по культуре, что предлагал мне "выбрать свободу" - лично привозит мой свежий "17-ти летний" загран с американской визой. Паспорт с новым возрастом за сутки сварганили на Огарева, 6, и я совершенно не испытываю по этому поводу мук совести. На войне все способы хороши!