– То есть, как получить этот самый керосин, ты знаешь? – растерянно уточнил подполковник.
– Читал, как это делается, – кивнул парень. – Самому делать не доводилось, но думаю, дело не особо хитрое.
– Я с тобой с ума сойду, – схватился контрразведчик за голову. – Так. Про это никому ни слова. Нефть для опытов я тебе сам пришлю.
– А кислоту? – тут же напомнил парень.
– И ее пришлю, не мешай, – отмахнулся офицер. – Но когда получишь керосин, в известность ставишь о том только меня. Понял?
– А с чего такая секретность? – удивился Елисей.
– А с того, что это дело уже считай политическое, – лукаво усмехнулся контрразведчик. – Нужно кое-кому при дворе генерал-губернатора нос прищемить.
– А-а, ну, это вы сами. Меня там не было никогда, и слава богу, – принялся отмазываться Елисей. – Я бы и с мортирами не вылезал, кабы не комиссия из ГАУ.
– Не робей, казак, – рассмеялся офицер, крепко хлопнув парня по плечу. – Там у тебя и я, и твой атаман будут. Так что будет кому слово замолвить.
– Дай-то бог, – вздохнул парень, поднимаясь из-за стола.
Через два дня караван из крепости двинулся в сторону города. Елисей с близнецами ехал на своей повозке, ведя цугом еще одну телегу. Купить в городе планировалось много. Эти постоянные выезды уже начинали раздражать парня, но деваться было некуда. Уезжать из крепости он не собирался. Этот вопрос даже не рассматривался. В крепости все уже было отлажено, и парень имел там определенный авторитет. А вот в городе он станет одним из многих, и полиция рано или поздно начнет задавать ненужные вопросы.
До Пятигорска обоз добрался без проблем. Елисей, после недолгих раздумий, заехал к Изе в лавку и, представив близнецов как своих воспитанников, прямо спросил, можно ли им остановиться у него, или лучше отправиться сразу в трактир. Удивленно посмотрев на парня, гигант медленно выпрямился и, задумчиво посмотрев Елисею в глаза, покачал головой.
– И после этого он называет меня глупым, – прогудел Изя, пряча усмешку в уголках губ. – Когда я тебе в ночлеге отказывал?
– Извини, но спросить я был должен, – улыбнулся в ответ парень.
– Дурак ты, Елисей, хоть и умный, – фыркнул Изя и, махнув своей огромной лапой, скомандовал: – Загоняй свои тарантасы во двор. Дорогу знаешь. Я вас там встречу.
Кивнув, парень вывел своих подопечных на улицу, и Мишка, чуть подумав, осторожно спросил:
– Елисей, это что же, мы у жидов жить станем?
– Так, брат, – останавливаясь и разворачивая мальчишку к себе лицом, тихо ответил парень. – Запомни сам и детям своим накажи. Не жиды, а евреи. И они ничем не хуже нас с тобой. Вон Изю взять. Мастер, каких днем с огнем не сыщешь. И дела ведет со мной честно. Иному казаку такой честности бы и поучиться не грех. А то, что у них обычаи и вера своя, так то только их дело. У горцев вон тоже обычаи другие. И ничего, у многих тут и кунаки из них имеются. И больше чтоб я этого слова от вас не слышал. Только евреи или, на худой конец, иудеи. Понял?
– Понял, – удивленно кивнул Мишка.
Александра только задумчиво теребила кончик косы, словно все сказанное ее не касалось.
– А ты чего молчишь, красавишна? – повернулся к ней парень.
– А мое дело бабье, – тут же выкрутилась девчонка. – Ты с ними дела ведешь, значит, так тебе и нужно. А чего там и как, меня не касаемо. Оно тебе виднее. А как их называть, я уж запомнила, – лукаво улыбнувшись, закончила Санька.
– Нахваталась от бабки Радмилы, – удивленно проворчал Елисей, отвязывая коня от коновязи.
* * *
Три дня до показа миномета Елисей носился с контрразведчиком по полигону и раздавал указания солдатам, которые, находясь под впечатлением от кучи наехавших офицеров в серьезных званиях, исполняли его команды бегом. Увлекшись, Елисей командовал так, что находившийся постоянно рядом подполковник только головой удивленно крутил. Однажды, заметив его недоумение, парень, сообразив, что слишком раскрылся, сделал вид, что смущен, и, разводя руками, пояснил:
– Кровь, ее не обманешь. Столько поколений реестровых казаков, это не баран чихнул.
– Ну да, ну да, – задумчиво кивнул подполковник. – Но получается у тебя лихо. Словно всю жизнь солдатами командовал.
– Ну, так в крепости живу, вот и нахватался, – выкрутился Елисей.
Разговор на этом увял, и парень снова вернулся к подготовке. Сама демонстрация должна была проходить в три этапа. Обстрел противника в укрытии, обстрел при наступлении противника и обстрел из укрытия, когда стрельба ведется навесом, по выданным параметрам. Командовать минометом Елисей собирался сам. Точнее, демонстрировать, как из этого орудия правильно стрелять.
Контрразведчик, едва услышав о таких условиях, сначала за голову схватился, а потом долго допытывался у парня, сможет ли он выполнить хоть одно упражнение. Каково же было его удивление, когда Елисей, улыбаясь, заявил, что все три упражнения предложены им самим. Солдаты, вытребованные подполковником под это дело, обливались на полигоне потом, таская за собой на веревках деревянных болванов, которые должны были изображать условного противника.
Одних только веревок было использовано почти три версты. Про деревянные поддоны, на которых были установлены манекены, и говорить не приходилось. Идея была проста. На поддон устанавливался ростовой болван, а к самому поддону привязывалась веревка. Солдат, находясь вне зоны разлета осколков, тянул за собой веревку – и манекены двигались. Предложение использовать для такого дела лошадей было отвергнуто сразу. Уж больно животина пугливая.
После десятка прогонов Елисей, убедившись, что все идет, как задумано, отпустил солдат передохнуть, выдав каждому по полтине. Больше давать не стал, опасаясь, что утром с похмелья им будет не до демонстрации. Миномет и боеприпас к нему готов был давно. В своей работе Елисей был уверен. Наконец, настал нужный день. Елисей и подпрыгивавший рядом с ним от нетерпения приодетый Мишка стояли у собранного миномета, ожидая подхода большого начальства.
Глядя на внешне спокойного, словно камень, Елисея, Мишка не удержался и, дернув его за рукав, тихо спросил:
– Елисей, а тебе не страшно?
– А чего бояться-то? – не понял парень.
– Так начальство же. От самого генерал-губернатора.
– И чего? – снова не понял Елисей. – Запомни, Мишка. У благородных свои игры, и нам до них дела нет. Наше дело казачье. Служить да землю свою защищать. А что там господа в городах придумывают, нас не касаемо. У нас на тот случай свой уклад. Казацкий.
– И что? Неужто, ежели что не понравится, и исполнять их приказы не станешь? – не поверил мальчишка.
– Не стану, – мотнул Елисей чубом.
– Так ведь накажут, – не сдавался Мишка.
– Кто? И за что? Уложение о вольностях казачьих учи, – усмехнулся Елисей. – Нам с тобой, брат, только атаман приказывать может и те, кто над нами казачьим кругом назначен. Есаулы, урядники, унтера, десятники, ну, в общем, те, кто из наших. А остальные нам побоку.
– А не врешь? – растерянно уточнил Мишка.
– Сказал же, уложение читай, – фыркнул Елисей, и тут к миномету подъехал целый выезд.
Десяток карет и других ландо, в которых восседали генералы, полковники и прочие офицеры. Над полигоном раздалась зычная команда, и личный состав вытянулся во фрунт. Елисей для вида также принял подобие уставной стойки, при этом иронично поглядывая на это дворянское собрание. Мишка взирал на приехавших блестящими от возбуждения глазами, одновременно вытянувшись в струнку и пытаясь казаться выше и старше.
– Не надувайся так. А то лопнешь, – еле слышно посоветовал Елисей, и мальчишка тихо прыснул от смеха, прикрывая ладошкой рот.
Между тем приехавшие офицеры выгрузились из своих карет и, размяв ноги, не спеша двинулись к миномету. Солдаты, под руководством Елисея, подготовили настоящую батарейную площадку. Или, как тут говорили, орудийный двор. В пяти шагах от орудия были штабелем уложены ящики с боеприпасом, а манекены уже были расставлены по местам.
