— Надо найти предателя, — кивнула Вайдила.
— И покарать, — подхватил Го.
— Мы можем опросить всех… Кто-нибудь должен что-то знать, — свела брови на переносице Ирха.
Я покачала головой.
— Это ни к чему не приведет. Мы не знаем точно, что именно известно Великому отцу. То, что его войско движется в нашу сторону не значит, что оно придет именно сюда. В нашем мире не так-то много мест, где можно спрятать целую армию.
— Согласен с ее величеством, — поддержал меня герцог Форент, — к тому же давайте не будем забывать, мы собрали здесь почти тысячу людей из разных мест. И до сих пор к нам приходят те, кто пожелал присоединиться к борьбе против магов. Если они узнали, что нужно идти к Южной пустоши, то и Великому отцу это не составит труда.
— Да, скорее всего вы правы. Я погорячился, когда решил, что кто-то нас предал, — кивнул хмурый Фиодор. И присел на свое место, во главе Совета.
— Я все же думаю, не стоит сбрасывать со счетов и эту, — Илайя неэлегантно плюхнулась рядом, вызвав у меня нервное подергивание правого века.
Вернув титул и настоящее имя, воительница не избавилась от казарменных привычек и по-прежнему вела себя так, словно никогда не знала ни этикета, ни традиций нашей страны, которых придерживалась вся королевская семья. Она не изменила своим привычкам в одежде, как и раньше предпочитая одеваться, как амазонка, а не как грилорская принцесса и будущая королева, а ведь я и отправила ей пару юбок для верховой езды, которые надевались поверх брюк. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть подходящую одежду через наши каналы снабжения.
Впрочем никто, кроме меня и герцога Форента, не обращал на столь вопиющее пренебрежение нормами и правилами. Даже герцогиня Форент только посмеивалась над нами, когда мы сокрушались по этому поводу…
— Нужно, чтобы Идор и Антос прогулялись по лагерю и «послушали». Вдруг предатель как-нибудь выдаст себя, — Илайя никак не хотела успокаиваться.
— Нет! — резко осадила я ее и обратилась к Фиодору, не глядя на него, чтобы не причинять себе лишнюю боль, — ваше величество, нельзя так использовать магию! Если мы начнем подслушивать мысли людей в поисках несуществующего предателя, то очень быстро дойдем до необходимости контролировать всех вокруг, как Великий отец. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Чем меньше магии будет в нашей жизни, тем лучше.
— Согласна, — поддержала меня Вайдила. — Магия — зло. Мы должны избавиться и от нее, и от магов… а если нужно кого-то заставить говорить, то проще сделать это старыми, проверенными методами, — она вынула нож с огненно-красной лентой, ловко подкинула его в воздух, заставив кувыркнуться несколько раз, а потом так же легко поймала и сунула в ножны. И усмехнулась, — таким показаниям хотя бы можно доверять. Никто не сможет соврать, когда только правда способна сохранить жизнь.
— Мы никого не будем пытать. И не станем никого привлекать к поиску предателя, — тряхнул головой Фиодор. Он смотрел на Вайдилу и отвечал как будто бы ей, делая вид, что меня не существует. — Скорее всего все так и есть. Великий отец движется в сторону Южной пустоши, надеясь сориентироваться на месте и найти нас здесь… Но, Лирия, — на его губах вспыхнула улыбка, когда он повернулся к ней, — у тебя вроде бы есть амулет, который пробуждает божественный дар слушать мысли…
Она кивнула, точно так же улыбаясь в ответ.
— Воспользуйся им и прогуляйся по лагерю сама. Если вдруг что-то услышишь… — Он не договорил. Но Илайя понимающе кинула:
— Хорошо. Хотя я уже предупреждала тебя, что есть люди, которых я не слышу…
Фиодор кивнул и, положив руку ей на колено, ответил:
— Но я доверяю им больше, чем самому себе…
Я прикусила губу и отвернулась. Не могла на это смотреть.
— Елина, дорогая, — зашептала мне на ухо герцогиня Форент, — вам не стоит так сильно переживать. Ваш мальчик с ней счастлив. Разве не в этом радость любой матери?
Но ее слова ничуть не уменьшили мою ненависть к той, которая все сломала. Я вскочила, не могла больше выносить их присутствие.
— Прошу прощения, но я должна идти, — хотела сказать спокойно, но рычащие нотки, прорвавшиеся в голос, несмотря на все мои старания, выдали мои чувства. — У меня есть важное дело.
— Ваше величество, — не остался в стороне герцог Форент, — вы не можете уйти. Вопрос слишком серьезный, чтобы вы оставили его без внимания.
И он был прав. Абсолютно прав. Но прямо сейчас… Видеть их вместе выше моих сил. Я половину жизни положила на то, чтобы вернуть ему корону. Я отказалась от всего. Я потеряла все.
А теперь она станет королевой.
— Ничего, без меня справитесь, — совершенно невежливо бросила я в ответ, шагая в сторону выхода из ежевичных зарослей. На миг замерла… повернулась и не глядя ни на кого заявила. — Тем более, тут и думать нечего. Если гора идет к Магомеду, то глупо сидеть на месте и ждать. Надо выходить навстречу.
— Кто такой Магомед? — вставил реплику Го, молча следивший за нашим разговором.
— Я тебе потом расскажу, — вместо меня ответил его величество Фиодор. Ему-то эта поговорка была знакома с детства. И добавил, снова не глядя на меня, как будто бы отвечая не мне, а всем. — Но здесь в Пустоши мы в безопасности. Маги не смогут войти на территорию, где правит дикая магия.
Я невесело усмехнулась… Неужели он еще не понял⁈
— Но ведь Антос и Идор спокойно гуляют по Пустоши, — заметила я. — И наши дети учатся здесь магии. И Веним тоже чувствует себя прекрасно, хотя два года назад он не смог войти в Пустошь. Что-то изменилось… И теперь дикая магия не так страшна магам, как раньше.
— Я не заметил, что дикая магия стала спокойнее, — хмыкнул Жерен. — Пустошь сейчас опасна точно так же, как и десять лет назад… Ну, за исключением тех мест, где Антос с Идором провели зачистку, уничтожив артефакты с сумасшедшими древними магами.
— Я думаю, — заметил Антос, представлявший наших магов и обычно сидевший на Совете молча, — изменилась не дикая магия. Изменились мы, маги. Теперь даже самый истово верующий монах не бормочет молитвы с утра до вечера. Маги привыкли к магии. И используют заклинания только тогда, когда хотят использовать магию.
Но я уже не слушала. Я покинула Совет, оставив их принимать решение без меня…
Жерен нашел меня тогда, когда солнце коснулось краем горизонта, а ночная тьма начала собираться под длинными и тяжелыми тенями деревьев и кустов. Я сидела на берегу крохотного ручья, который снабжал наш лагерь водой, чуть выше по течению и бездумно смотрела вдаль. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько чужой, не нужной и безнадежно уставшей…
— Елька, — Жерен мягко опустился на примятую траву, — ты как?
— Ничего…
Мой друг вздохнул и обнял, прижимая к себе.
— Ель… Ну, нельзя же так… Видела бы ты себя…
Я пожала плечами. Видела. Вот прямо сейчас вижу. Я взглянула на свое отражение в тихо бегущей воде… Такая же, как всегда.
— Я тебе уже говорил сотню раз, и скажу снова, — Жерен еле заметно пошевелил пальцами, щекоча мой бок. Как будто бы проверял, жива ли рыба, выловленная рано утром и несколько свечей пролежавшая на берегу… — наплюй ты на них. Мальчишка давно вырос, пусть живет как хочет. Пусть совершает свои ошибки. Пусть сам отвечает за свои поступки. Ты сделала для него все, что могла. И даже больше… Ель…
— Я знаю… — кивнула. Улыбнулась уголком губ, и взглянула на человека, которому могла доверить все. — Жерен, я просто не понимаю, почему все так все закончилось…
— Еще ничего не закончилось. У тебя еще половина жизни впереди, — невесело хохотнул он.
— Нет, — мотнула я головой, — я не об этом. Вся моя жизнь как битва… понимаешь?
Жерен вздохнул и прижал меня к себе сильнее. Он-то знал это не хуже меня.
— Мне пришлось бежать из королевского замка и выживать в трущобах. Я сама пробивала себе путь наверх. И ты знаешь, чего мне это стоило. Я положила половину жизни, чтобы уничтожить Третьего советника и посадить на трон брата. Я уже почти два года мотаюсь по миру, чтобы собрать людей… и что? И ничего…
