Рядом с ним сидел Джон Моррис — моложе, с рыжеватой бородой и хитрым прищуром. Франсуа Олоне, протеже французов, стоял у окна, скрестив руки на груди. Его черные волосы падали на лоб, а в глазах горела ненависть, которую он не пытался скрыть. Этот человек, чье имя гремело от Карибов до Бискайского залива, когда-то попал в плен к Бартоломью Роджерсу и до сих пор носил шрамы от той встречи. Теперь он здесь, нанятый англичанами. Напротив него, у стены, прислонился сам Роджерс — широкоплечий, с густой бородой и ухмылкой, от которой кровь стыла в жилах. Его одежда, красный камзол и черные штаны, была покрыта пятнами пороха, а в руках он вертел золотую монету. Никто не знал, что дочь де Лонвийе, Изабелла, находилась у него в трюме, переданная людьми Кромвеля.
Де Лонвийе кашлянул, привлекая внимание. Его голос дрожал, выдавая внутреннее волнение.
— Господа, — начал он, обводя всех взглядом. — Вы собраны здесь по воле наших английских друзей. Они предлагают дело, которое может принести нам всем богатство… Выслушайте их.
Рид поднялся, медленно расправляя плечи.
— Мы пришли сюда не ради пустых разговоров, — сказал он. — Портобелло — жирная добыча. Испанцы копят там золото, серебро, драгоценности. Но наша цель — не только богатство. Есть человек, которого мы должны найти. Его зовут Доктор Крюк. Бывший корсар Франции, капитан брига «Принцесса Карибов». У него есть нечто, что принадлежит Англии.
Кокс, сидевший рядом, кивнул, добавляя:
— Мы знаем точно, что Крюк там.
Олоне хмыкнул.
— Крюк? Слышал я про него. Говорят, он потопил английский галеон, который ваши люди отдали какому-то барону. Тот еще был корабль, а Крюк его на дно пустил. Ловко.
В его тоне сквозило уважение, хотя он и старался это скрыть. Мансфелд чуть улыбнулся в усы, но промолчал, а Моррис бросил быстрый взгляд на Рида, проверяя его реакцию. А вот Роджерс скривился, будто лимон проглотил.
— Ловко? — рыкнул он. — Этот ублюдок — крыса, которая кусает всех подряд! Я бы его собственными руками придушил, попадись он мне!
Рид поднял руку, призывая к тишине.
— Ваши счеты с Крюком нас не волнуют, — холодно отрезал он. — Нам нужен результат. Портобелло падет, Крюк будет схвачен. За это вы получите золото. Много золота.
Де Лонвийе опустил голову. Его дочь — заложница этой сделки. Его голос, когда он заговорил снова, звучал глухо.
— Я предоставлю вам все, что нужно, — сказал он. — Корабли, людей, припасы. Но знайте: это не моя война. Я лишь… выполняю долг.
Рид кивнул.
— Хорошо, — произнес он. — Теперь к делу. Нам нужен флот. И люди, которые не боятся крови.
Мансфелд наконец подал голос.
— Я поведу фрегат «Ястреб», — сказал он. — Двадцать пушек, крепкий корпус. Если Крюк там, я его выкурю.
Моррис тут же подхватил:
— У меня фрегат. «Гром». Шестнадцать орудий, но скорость — как у черта. Испанцы не успеют глазом моргнуть.
Олоне шагнул вперед, упирая руки в стол.
— У меня есть галеон «Месть», — потребовал он. — Сорок пушек, и я разнесу их стены в щепки. Но Роджерсу близко ко мне не подходить, иначе прирежу.
Роджерс оскалился, бросив монету на стол.
— У меня «Гроза морей», — прорычал он. — Двадцать пушек. Я сам найду этого Крюка. И тебе, Олоне, глотку перережу, если сунешься!
Де Лонвийе хлопнул ладонью по столу, заставив бутылки задрожать.
— Хватит! — рявкнул он. — Вы получите свои корабли. И еще два шлюпа для поддержки. Но если вы перегрызете друг другу глотки до Портобелло, я лично сдам вас испанцам!
Рид и Кокс переглянулись. Их лица оставались непроницаемыми, но они явно были удовлетворены. Пираты спорили, рычали, но деньги уже делали свое дело.
Кокс поднялся, поправляя плащ.
— Значит, решено, — сказал он. — Флот собирается. Завтра на рассвете мы выступаем. Готовьте людей.
Зал затих. Лампы потрескивали. Де Лонвийе смотрел на карту, где жирной точкой был отмечен Портобелло.
Тяжелый воздух в зале губернатора Тортуги сгущался.
Жан-Филипп де Лонвийе, сгорбившись над столом, молча перебирал бумаги, будто искал в них спасение от удушающей тоски. Его пальцы, привыкшие сжимать перо или рукоять шпаги, дрожали, выдавая слабость, которую он не мог себе позволить. Рид и Кокс, посланники Кромвеля, сидели с каменными лицами. Золото, обещанное ими, уже зажгло алчный блеск в глазах пиратов.
Эдвард Мансфелд откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Его взгляд скользил по картам, но мысли, казалось, были далеко — где-то на палубе, среди парусов и пушек. Он уже заявил, что поведет фрегат «Ястреб», и теперь ждал, чем обернется эта затея. Джон Моррис, напротив, не сидел спокойно: его пальцы постукивали по кинжалу, а рыжая борода топорщилась от сдерживаемого нетерпения. Он будет на своем фрегате «Гром». Его хитрый прищур выдавал, что он уже прикидывал, как выжать из этой авантюры все до последней монеты. Денег посланцев Кромвеля хватит на покупку нескольких кораблей, поэтому они не жалели своих кораблей.
Франсуа Олоне стоял у окна, прислонившись к подоконнику. Его черные волосы падали на глаза, а пальцы сжимали рукоять сабли так, что костяшки побелели. Он ненавидел Роджерса всей душой — тот держал его в цепях, пока Олоне не вырвался. Он помнил и то, что именно Крюк взял его в плен, а не Роджерс, поэтому и к Крюку у него был свой счет. Но Роджерс — давний враг. Теперь они оказались в одной комнате, и воздух между ними трещал от злобы.
Бартоломью Роджерс развалился на стуле, закинув ноги на край стола. Его красный камзол был расстегнут, борода лоснилась. Он вспоминал Изабеллу, дочь де Лонвийе, которую он заточил в трюм «Грозы». И эта тайна делала его ухмылку еще наглее.
Рид, посланник Кромвеля, поднялся с места, окинув собравшихся тяжелым взглядом. Его лицо, словно высеченное из камня, не выражало никаких эмоций, лишь подчеркивая серьезность момента.
— Господа, — начал он, голос его звучал ровно и холодно, — мы определились с целью. Портобелло падет. Доктор Крюк будет наш. Корабли названы. Теперь я хочу услышать, как именно вы намерены это сделать. Мне нужен детальный план, а не общие фразы.
Олоне, чье лицо пересекал шрам — напоминание о давней встрече с Роджерсом, — презрительно фыркнул.
— Я поведу «Месть» прямо на главный форт, — заявил он, едко. — Сорок пушек превратят их стены в пыль. Крюка выловлю, как крысу, если он вздумает уйти морем. Но, — Олоне бросил испепеляющий взгляд на Роджерса, — держите этого пса подальше от меня. Иначе клянусь, я сначала прикончу его, а потом уже займусь испанцами.
Роджерс разразился громким, хриплым смехом, хлопнув себя по колену так, что зазвенели монеты в кармане.
— Ты, Олоне, все еще скулишь? — издевательски протянул он. — До сих пор помнишь, как пресмыкался у меня в цепях? Не беспокойся, француз, я сам найду Крюка. А тебя, если сунешься под руку, скормлю акулам. Они не такие брезгливые, как я.
Олоне рванулся к нему, рука легла на эфес сабли, но де Лонвийе, предвидя вспышку, ударил кулаком по столу. Карты, разложенные на нем, подпрыгнули.
— Довольно! — рявкнул губернатор, его голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Вы не на невольничьем рынке! Еще одно слово — и вы оба отправитесь за дверь! А господа англичане найдут себе других исполнителей. Здесь собрались капитаны, а не уличные головорезы!
Рид, наблюдавший за этой сценой с едва заметной насмешкой, поднял руку, призывая к тишине.
— Спокойно, месье де Лонвийе, — произнес он, в голосе его сквозило снисхождение. — Пусть выпустят пар. Мне нужны не светские беседы, а готовность этих… джентльменов к решительным действиям. Их взаимная ненависть — лишь дополнительный стимул.
Олоне, сплюнув на пол, все же убрал руку с сабли. Роджерс, ухмыляясь, откинулся на спинку стула.
— Ладно, — пророкотал Роджерс. — Я свое слово сказал. Моя «Гроза морей» и команда готовы. Крюк не уйдет.
Мансфелд, до этого хранивший молчание, подался вперед. Его голос резко контрастировал с предыдущими репликами.
