Газлайтер. Том 34 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Ага, — спокойно соглашаюсь. — Они сливают местоположение нашего лагеря. Шах Калифа оказался не такой уж простак. Он грамотно выманил меня в Прикаспий, чтобы здесь попытаться взять в плен, а потом обменять на что-то ценное. Скажем, на три сотни альвийских красавиц. Как раз об этом сейчас и твердят афганцы.

Настя уже вся на изводе, её плечи напряглись, будто она вот-вот бросится вперёд:

— Позволишь мне их убить?

— Нет, — отвечаю жёстко, не оставляя места для возражений. — Пусть уезжают. Пускай Калифа клюнет на информацию. А вот с самими казахами мы разберёмся.

Гришка наклоняется ближе:

— А когда они хотят напасть на тебя?

— Скорее всего, ночью прямо в лагере, — отвечаю я, не отрывая мысленного взгляда от «переговорного бархана» и следя за разговором. — Классическая диверсантская группа. Смело, конечно, для них это почти подвиг. Ну что ж, посмотрим, что в итоге у них получится. А сейчас посидите-ка здесь.

Пока казахи продолжают торговаться с афганцами, я бесшумно выбираюсь из-за укрытия и иду к их машине Среднего жуза. Конечно, среди гвардейцев есть сканер, но Вася отлично маскирует меня. Подхожу к машине, приподнимаю капот. По мыслеречи подзываю нескольких аномальных ядовитых медянок. Этих змеек здесь хватает. Видимо, когда-то приползли из южной Аномалии, что и положило начало популяции.

Тонкие змеиные тела легко скользят внутрь моторного отсека, обвиваясь вокруг деталей. Параллельно я сам делаю «гарантию» знакомства гвардейцев с пассажирками — прокалываю тонкий патрубок системы охлаждения, так что двигатель наверняка заглохнет где-то на полпути. Без смазки он встанет мёртво, а медянки добавят ещё и неожиданных проблем.

Захлопываю капот и выпрямляюсь, отряхиваю ладони. Возвращаюсь обратно к своим, донельзя довольный собой.

— Отлить что ли ходил? — подозрительно спрашивает Гриша. — Такой просто счастливый…

— Это далеко не единственная радость в жизни, Степняк, — усмехаюсь.

Между тем афганцы уезжают прочь, их фургон быстро скрывается за барханами, оставляя за собой клубы пыли, а казахи тем временем садятся в свою машину и начинают движение.

— Афганцев пропускаем, — повторяю снова. — Держим хвост за Средним жузом.

Мы аккуратно идём следом вне поле их видимости, не отстаём, но и не поджимаем. Долго ждать не приходится: через четверть часа машина казахов начинает барахлить, двигатель перегревается, и вскоре они вынуждены остановиться. Двое вылезают наружу, открывают капот, наклоняются проверить мотор. Ту же из-под крышки выстреливают мои медянки, запрограмированные на «кусь-кусь».

Змеи одним рывком вонзают зубы в плоть, цепляясь за кисти и пальцы. Казахи с криками бросаются назад, включают доспехи, сбивают и топчут змеек, но слишком поздно — яд уже разошёлся по венам. Лица бледнеют, движения становятся резкими, нервными. Один орёт во всю глотку, второй хрипит, пытаясь удержаться на ногах. Доспехи пришлось скинуть из-за резкой слабости, а вокруг них бегают трое товарищей, ничего не понимая.

— Ну что, поможем господам из Среднего жуза? — спрашиваю я, наблюдая за их метаниями глазами кружащего коршуна. Картинку передал и всей команде.

Гришка криво усмехается, явно довольный зрелищем:

— Конечно! Как же не помочь братьям по степи!

Мы плавно подкатываем к ним вплотную, песок скрипит под колёсами. Я высовываюсь из окна и с самой невинной улыбкой бросаю:

— Хеллоу, чего встали посреди дороги?

— У нас раненые! Медянки покусали! — бросает гвардеец Среднего жуза, стоя над сидящими без сил двумя товарищами. Он бросает на меня взгляд, но видимо решил что мы просто мимо проезжали. — Вы кто такие?

— Гвардейцы Вещего-Филинова, — отвечаю с улыбкой. — И среди наших как раз есть Целитель.

Мазаки, встречайте — Ее Сиятельство княжна Маша Морозова (с птичкой):

Глава 14

— Сука, не хочу умирать… — сквозь зубы рычат ослабевшие казахи Среднего жуза, а ещё точнее — рода Улыр. Они сидят на земле, прислонившись спинами к кузову джипа. Ещё двое лихорадочно роются в аптечке, руки трясутся, ненужные ампулы с лекарством выкидываются в песок, а нужных-то и нет. А третий смотрит на меня с надеждой.

— Правда? Вы можете помочь нашим? — его округлившиеся глаза искренние и просящие. Ни за что не подумаешь, что этот сукин сын только что сдал афганцам данные о моём лагере.

Я сижу в машине, опустив окно. Справа от меня откинулся Гришка, который пока не высовывается. Пускай Улыр не знают короля Данилу в лицо, но прославленного в казахских степях батыра Григория Калыйра, гордость Старшего жуза, не узнать не смогут, а тут уже и появятся подозрения, что мы вовсе не мимо проезжали.

— Конечно. Змейка, займись первым. Настя — второго бери.

Казах, над которым нагибается выпрыгнувшая сквозь бронированную дверь Змейка, поднимает на неё полный тревоги взгляд. Перед ним хищница стоит в своём боевом облике: четыре руки, медные когти, змеи в волосах шевелятся, от её ауры тянет хищной опасностью.

— Эмм… Она точно Целитель? — сипло уточняет Улыр, что просил меня о помощи и смотрел круглыми глазами, как Кот в сапогах из «Шрека».

— Точно, точно, — уверяю я с самым серьёзным видом.

Змейка оскаливается, наклоняется к больному казаху, клыки хищно поблёскивают:

— Где бо-бо, фака?

Больной показывает на руку дрожащей кистью. Следующий миг — росчерк медных когтей, и конечность отсекается по локоть. Казах взвывает так, что эхо катится по барханам, орёт благим матом, пытаясь уползти под машину.

— Теперррь не болит, фака-а-а! — удар чешуйчатой ноги ломает пациенту позвоночник, и он вьётся на месте, как прибитый гвоздями к песку под собой.

В это время Настя, приняв волчий облик, раскрывает пасть и звуковой волной сносит «Кота в сапогах». Того швыряет назад, кровь брызжет из ушей, он катится по песку. Но, хрипя, цепляясь за остатки сил, он всё же успевает активировать доспехи — держится, крепкий малый, даже после удара оборотницы. Но Настя только рада продлить муки предателя.

Гришка, выскочив из машины, бросается на второго здорового казаха и, не церемонясь, поджаривает его точным электрическим разрядом. Пока Змейка играет в доктора и рубит руку второму обессиленному пациенту, а Гришка занимается третьим незаражённым, которого мне пришлось подсветить, чтобы не забыли, сам я, спокойно выйдя из машины, оглядываюсь.

— Никого не убивать! — приказываю всем мыслеречью, чтобы точно дошло. — Настя, займись своим.

Настя и без того послушно вцепляется в «Кота в сапогах», рвёт когтями доспех, вжимает его в землю. Волчья морда вся в крови, клыки оскалены, и, судя по её рычанию, не стоит надеяться на выживание этого бедолаги. Эх, пропадёт потенциальный легионер.

Я прохожу к первому, тому, у кого уже нет руки. Кровь хлещет, песок под ним темнеет, но мне важно другое. Я закрываю глаза, сосредотачиваюсь и вытягиваю его сознание в Астрал. Оно слабо сопротивляется, но в итоге втягивается внутрь меня, как воронка тянет воду. Всё — его больше нет, остался только пустой сосуд.

Затем перехожу ко второму. Он ещё дёргается, стонет, но это ненадолго. Я делаю то же самое: вытягиваю, впитываю остатки его разума. Змейка в это время кружит рядом, сверкая медными когтями и зорко следя за моей безопасностью.

Когда я высасываю четырёх Улыр, Настя, вся забрызганная кровью, подходит ко мне. В её рычащем голосе едва слышится человеческая речь:

— Даня… я не добила его. Ты можешь его тоже забрать. Но лучше поторопиться, — она виновато опускает волчью морду. — Ему совсем недолго осталось.

Удивительно, но «Кот в сапогах» ещё жив. Искалеченный, весь в кровавых ранах, но всё же дышит. Я наклоняюсь над ним. Смотрю — живой, хотя больше похож на кучу мяса, чем на человека. Честно сказать, я был уверен, что Настя разорвёт его подчистую. Но, видимо, жена всё же смогла возобладать над зверем внутри себя и не ослушаться своего вожака-мужа. Хотя для гвардейца лучше было бы умереть.