Кафедра 2 (СИ) - Лахов Игорь

Глаза мне покупать не надо. Тут девчонка не права однозначно. Я и так ими умею пользоваться, поэтому сразу же отследил автомобиль с барышней. И вышла она из него достаточно далеко от моей персоны. Значит, целенаправленно пошла на контакт, пересекая академическую лестницу почти по диагонали.

Простую склоку решила затеять? Как-то мелко для мести. Тем более, многие видели, что не я в эту дуру врезался. Тогда для чего нужен был такой демонстративный контакт?

Запихнув руку в карман пиджака, нащупал в нём вещицу, которой, по определению, при мне не должно быть. Вытащил её на свет божий. Ого! Дорогущий золотой браслет! Такой, наверное, на тысячу не простых, а золотых рублей потянет: уж больно в нём камушки шикарные.

Ну, теперь всё понятно. Примитивная подстава ожидается.

Глава 23

Итак, что мы имеем? Чужой дорогущий браслет в своём кармане. Если я его туда не клал, а я не клал, получается: подкинула эта аристократка. Сейчас не Новый год или Рождество, чтобы дарить подарки. Тем более такие дорогие. Да и особой нежности ко мне деваха не испытывает. Значит, собирается подставить. Поднять вой и обвинить в воровстве. За такое преступление сразу из Академии в интернат с позорным клеймом отправят. Вон сокурсницу недавно из-за нескольких банок НЗ выгнали, а тут эксклюзивный браслет!

Сама аристократочка на такое пошла? Может, и сама, но, скорее всего, это княжич Хаванский её подговорил. Решил устранить непокорного «сермяжника», своих ручек не пачкая. Право слово, детский сад! Или меня считают до такой степени тупым: держать стопроцентную улику при себе?

Первой моей мыслью было влепить ответочку. Самому Хаванскому подбросить браслет. Ну а потом, когда начнётся основная часть спектакля, сказать, что я лично видел, как он украл украшение у своей подружки. Ох, и поднимется вой до небес!

Но от этой идеи почти сразу же отказался. Операции готовить необходимо тщательно, чтобы не было нестыковок. А времени у меня нет. Через пять минут начнутся занятия. Держать же «палёную» вещь в кармане до перемены — это чревато. А если посреди урока явится дамочка с обвинениями и парой якобы свидетелей? Тогда точно не отмоюсь.

Плюнув на коварную месть, поступил намного проще. Дождался начала занятий. Вломился в аудиторию кафедры лингвистики, где и проходили сегодняшние занятия у боевиков. Потеряшку необходимо передать прилюдно и с моими объяснениями, чтобы вопросов ни у кого не оставалось.

— Булатов? — недоумённо поинтересовалась Анна Юльевна — Вы расписанием не ошиблись?

— Прошу прощения, профессор, — со всей вежливостью ответил я. — Но тут очень важное дело образовалось. Сейчас в коридоре случайно нашёл дорогое украшение. К счастью, буквально сегодня я видел подобный шикарный браслет на одной студентке с боевой кафедры. Вот и пришёл, чтобы вернуть хозяйке её прелестную вещицу.

После этих слов поднялся по ступенькам на последний ряд, где и обосновались новенькие.

— Ваше? — протянул я девчонке украшение.

— Мой! — зло проговорила она и выхватила браслет у меня из рук. — Свободен.

— Вот и всё, Анна Юльевна! Причин для беспокойства у меня больше нет, поэтому могу с чистой совестью приступить к своим занятиям.

Но, поравнявшись с профессором, не удержался от маленького хулиганства.

— Анна Юльевна, — типа интимно на ушко, но так, чтобы все слышали, прошептал я. — Кажется, эту мамзелечку рано на третий курс зачислили. Ей бы с первого начать. А то манеры, как у сапожника. Даже не поблагодарила.

— Я передам ваше замечание начальнику боевой кафедры, — также громко-шёпотно ответила Гладышева, поняв смысл моих действий.

— Тогда я пошёл?

— Давно пора.

Уже закрывая дверь аудитории, мельком глянул на задний ряд. Бордовая девка взглядом метала в мою сторону гневные молнии. Если сейчас подключит Дар, то испепелить от злости может. Морда Ромочки Хаванского тоже порадовала. Она скривилась до такой степени, будто бы княжича не просто лимонами кормили, а заставляли их запивать лимонной кислотой. Всё с тобой, парниша, ясно: твоих это рук дело! Я запомнил!

В собственную аудиторию опоздал на пять минут. Какой-то незнакомый профессор, историк с других курсов, вёл занятие. Увидев меня, он начал раздражённо высказывать всякие нелицеприятные вещи об «опоздунах». Но я с виноватым видом заткнул его, тонко намекнув, что причина была уважительная и Анна Юльевна знает все подробности.

— Садитесь, студент! — недовольно буркнул он, потеряв ко мне всякий интерес.

Место около Лиды Хвостовой свободно. Явно для меня приберегла. Но я не стал продираться в середину, оттаптывая ноги другим студенткам, а заскочил на последний ряд и уселся рядом с Ириной Мозельской.

Вроде бы с виду и случайно так вышло, но на самом деле я специально решил сократить расстояние между собой и этой странной девушкой. Пора выяснить, что она собой представляет.

— Я не разрешала садиться рядом со мной! — громко, на всю аудиторию произнесла она.

— Извините, но мне вашего разрешения не требуется.

— А мне…

— Студенты! — раздался гневный окрик профессора. — Прошу тишины! Вы срываете занятие!

Мы как по команде заткнулись и уставились в свои конспекты. Минут двадцать я слушал занудный бубнёж преподавателя, явно отрабатывающего повинность. Понять его можно. После гибели Знаменского и его аспиранта в Бакле третий курс остался без своего учителя истории. Вот и выдернули мужика с четвёртого курса, дав лишнюю преподавательскую нагрузку.

Об этом мне Лидка Хвостова, собирательница и распространитель всех академических сплетен, ещё вчера успела поведать. Оказывается, в Академии сильная нехватка квалифицированных кадров. Серьёзные люди науки погружены в свои изыскания, поэтому отказываются учить малолетних балбесов даже за хорошую плату.

А всякие «серости» хоть и были бы рады поднять деньжат, но уже они Академии не ко двору приходятся. Самое престижное в Российской империи учебное заведение не может себе позволить нанимать абы кого. Поэтому и мучается, ища правильного кандидата со всеми необходимыми регалиями и незапятнанной репутацией.

Мозельская тоже явно мучилась на этом скучном уроке. Вначале что-то пыталась записывать, а потом сдалась и начала рисовать какие-то орнаменты по краям страницы.

— Булатов, — в какой-то момент не выдержала и чуть слышно прошептала Ирина. — Зачем вы ко мне подсели? Я же дала ясно понять, что моё общество не самое безобидное. Вы совсем глупый?

— А что я теряю после открытого конфликта с Хаванским?

— Ну…

— Вот именно. И вы ничего не теряете. Извините, но репутацию вашей семьи подпортить дружбу с каким-то «сермяжником» уже невозможно.

— Дружбу? — удивилась девушка. — Вы слишком самоуверенны, раз считаете, что она мне нужна.

— И не только со мной, — продолжал я гнуть свою линию. — У меня хорошая компания имеется, в которую вы сможете влиться. Не обещаю, что это произойдёт, но шансы есть.

— Обойдусь.

— На первых порах. Вы, Ирина, всего лишь несколько дней на учёбе, но уже должны были ощутить, насколько тяжело быть одной, без поддержки. Через несколько месяцев подобные Хаванскому вас окончательно загнобят. Что будет к концу года — представлять страшно. Так что выбирайте, что больше по вкусу: болтаться неприкаянной между аристократами и «сермяжниками» или иметь пусть и не очень знатных, но товарищей. Да и совсем простыми нас назвать нельзя. Видите, с кем рядом сидит княжна Аничкова? С моей подругой Лидой Хвостовой. Как думаете, почему?

— Потому что Дарья всегда была сумасшедшей и неуправляемой. Её отец, конечно, величина серьёзная, но иметь такую «подружку» — это ещё больше растерять уважение высшего общества.

— Даша поумнее многих будет, — возразил я. — Чего и вам желаю. Подумайте над моими словами. Если готовы рискнуть, то можете на перемене вместе с нами отобедать. Учтите, уговаривать вас не собираюсь. Сегодня первый и последний раз предлагаю такое.